Памятник
Уильям Хэзлитт
Нет, не овца,
но и не волк в овечьей шкуре:
скорее даже, кажется, лиса,
заклёванная птицами Амура,
не сможет возвратиться никогда.
Густые нити шерсти на ветру
так ласково, так женственно танцуют:
они боятся принимать свою судьбу,
но всё же горечь соков, гноя чуют.
И грудь её, в которой бился орган,
напомнит овцам и, наверное, волкам
о том, что список их, черёд давно был соткан,
но никогда не был доступен и волхвам.
Рыжинка превращается в буру,
и жидкость убегает из сосудов,
живые проживут ещё пургу,
а мёртвые не мастера в маршрутах.
Пройдёт один год
или, быть может, два,
увидят: ничего здесь не осталось.
Видна только засхошая трава...
Засохшая.. и то – самую малость.
Волков, овец настигнет злобный рок.
Вы помните? Лиса предупреждала,
и весть по миру доставляет воронок:
живым всегда везде чего-то мало...
Свидетельство о публикации №125120909014