Ангел-хранитель. III глава

 СБОЙ СИСТЕМЫ

Он пришёл ночью — но не как обычно.
Не тихий стук, не скрип половиц, не тень в дверях.

Сначала было — молчание.
Потом — странный, вибрирующий, почти электрический треск воздуха, как если бы кто-то забыл выключить громоздкую небесную копировальную машину.

И только после — он.

Бледный.
Взъерошенный.
В плаще, промокшем не от петербургского дождя, а словно изнутри — от собственной тревоги.
Портфель — распахнут, бумаги сбиты в хаос, завязки оборваны.

— Что с вами? — спросила я, почти испугавшись.
— Сбой, — прошептал он. — Система дала сбой.

Он прошёл мимо меня, так, будто боится, что стены услышат.
И опустился в кресло — впервые без достоинства, без аккуратности, без своей привычной канцелярской выправки.

Я присела напротив, зажигая свечу: лампа вдруг мигнула и погасла, словно испугавшись его состояния.

— Объясните.

Он поднял на меня глаза.
И в этих глазах было всё: растерянность, паника, и… странно дрожащая нежность, от которой мне стало неуютно — будто кто-то тронул нерв, о существовании которого я давно забыла.

— Ваше дело…
Он сделал паузу.
— Ваше дело исчезло из архива.

— Как это — исчезло?

— Как исчезает дождь с тротуара. Как исчезает вздох. Как исчезает страх, когда… когда появляется что-то другое.

Я не поняла.
Он тоже, кажется, не до конца.

— Система зафиксировала вмешательство, — сказал он. — Некто… кто-то… стер вам предстоящее падение. Вместе с половиной ваших страданий.

— Это хорошо или плохо? — спросила я.
— Это невозможно, — ответил он.

Он встал и начал ходить по комнате — так, будто это не пространство, а поле боя, где каждое неверное слово может стать миной.

— Поймите, — говорил он тихо, — душа без страданий для нас — как отчёт без данных. Ваша судьба стала… нечитаемой. Система не может предсказать ни падений, ни взлётов. Ни чужих предательств. Ни даже вашей… — он запнулся, — вашей любви.

— То есть я свободна? — спросила я.

Он остановился.
Посмотрел на меня.
И в этом взгляде — столько боли, которая не прописана ни в одном небесном регламенте.

— Вы опасны, — произнёс он едва слышно.
— Кому?
— Всем. И прежде всего — мне.

Мне стало холодно.
От его голоса.
От собственной внезапной догадки.
От того, что мир, возможно, дрогнул не случайно.

— Это вы? — спросила я тихо. — Это вы стерли?

Он не ответил сразу.
Только подошёл к окну, опёрся на подоконник и долго смотрел в мокрую ночь — так, будто там, на туманной улице, спрятан ответ на все вопросы.

И лишь потом, не оборачиваясь:

— Я хотел… защитить вас.
— От чего?
— От того, что было вам предписано.
— А теперь?
— Теперь — от того, что будет.

Он обернулся.
И впервые выглядел не ангелом, не клерком, не небесным чиновником.
Просто — человеком.
Уязвимым.
Ошибающимся.
Любящим.

— Из-за вас, — сказал он хрипло, — у меня начался обратный отсчёт.
— У ангелов?
— У тех, кто переступил грань.

Я подошла к нему.
Мы стояли почти вплотную.
И между нами висели слова, которые невозможно произнести, но уже невозможно не слышать.

Жизнь — туманная тропа.
Любовь — нарушение всех отчётов.
Свобода — главная форма риска.

Он коснулся моего лица — будто впервые и будто навсегда.

— Вы понимаете, — сказал он тихо, — что теперь нас будут искать?
— За что?
— За невозможность.

И я улыбнулась.
Слишком смело.
Слишком человечно.
Слишком… влюблённо, чтобы отрицать очевидное.

— Ну что ж, — сказала я. — Бежим.

Он вздохнул.
Но в этом вздохе не было покорности.
Только решимость.

— Бежим.

И в ту же секунду в ночи вспыхнул первый сигнал небесной тревоги.