Чудеса в декабре 1

.                Сказка начинается...

В каком году неизвестно, но доподлинно точно случилась эта волшебная история где-то в далеких дремучих лесах Сибири.

Конец декабря. Вот-вот уже Новый год готов постучаться в двери лесной нечисти, жизнь которой не затихает ни днём, ни ночью: старый мудрый леший с любимою супругой лешачихой обходят лесные владения, дядька водяной с девками русалками в глубине озер да по подводным пещерам хороводы водят и в гонялки играют, кикиморы в болото глубже закапываются, чтобы носы да уши свои на стуже не обморозить. У всех заботы да хлопоты.

Морозный вечер окутал тайгу густым покрывалом. Снежинки, словно крошечные танцовщицы, начали какой-то замысловатый танец, всё убыстряя скорость полёта и предвещая лютую метель. Внутри старого-престарого, огромного-преогромного дерева в самой глубокой чаще был обустроен уютный домик. И жила в том домике Гайтанка, фея ягодных полянок. Девчушка на вид лет двенадцати (сколько уж ей на самом деле годков, она и сама не знает), с волосами цвета темного меда и чудесными слюдяными крыльями, похожими на перламутровые радужные крылья бабочек, сидела, завернувшись в плюшевый плед, в любимом кресле у теплого камина. В руках держала чашку с ароматным чаем, а в глазах отражались задумчивые мысли. Гайтанка тихонько бормотала себе под нос, пытаясь подобрать рифму к строчкам, рождающимся в ее голове:
- «За окном ярится снег…» Нет, «ярится» как-то звучит не по-домашнему… А если… «За окном лениво кружит снег»?... Да, вот так определенно лучше…

Зазвучал чуть слышный скрип пера по бумаге – фея торопливо записывала удачную строчку для нового поэтического творения, пока та не упорхнула от неё в бескрайне просторы бытия.

За окном всё громче и громче завывал ветер. В камине потрескивал огонь. Строчка была поймана и зафиксирована. Чай потихоньку убывал. Нужно было сочинять следующую строчку…

Вдруг сквозь шум ветра донесся тихий, но настойчивый стук в окно. Гайтанка, вздрогнув, отставила чашку. Кто мог прийти в такую непогоду?

Она подошла к окну и увидела силуэт, окутанный клубами тумана.
– Гайтанка, милая, отвори! – из расшумевшейся метели прозвучал женский голос, похожий на шелест осенней листвы.

Это была тетя Бежана, жена лешего, деда Баяна. Высокая, стройная, с копной растрепанных волос, в которых запутались осенние листья, сухие веточки и клочки лесного мха. Её голову венчал необычный венок из гибких веток и изящных оленьих рогов. Глаза, круглые и мудрые, как у совы, чуть прикрытые, смотрели на Гайтанку с какой-то особенной теплотой. Тетя Бежана бережно держала в руках корзину, а у её ног, словно верный страж, сидела лисица Ерга. Живой взгляд четвероногой спутницы казался полным ехидной улыбки.

Гайтанка, заинтригованная, поспешила открыть дверь, чтобы впустить гостей. В корзине, укутанное мягким мхом, лежало одно-единственное, но очень большое, цветастое (прямо-таки волшебное!) удивительное яйцо. Оно излучало мягкое, пульсирующее свечение, словно внутри него таилась целая вселенная.
– Не одна я к тебе пожаловала, да и гость мой, хотя и неведомый, явственно не простой!

– Здравствуй, тетя Бежана! – Гайтанка впустила лешачиху с лисой в тёплое жилище. Ветер тут же попытался прорваться внутрь, но женщина ловко прикрыла дверь, и лишь пара снежинок успела опуститься на пол. – Что это за чудо чудное, диво дивное ты принесла? Никогда такого не видела!

Тетя Бежана осторожно поставила корзину на кресло, а рыжехвостая Ерга тут же устроилась рядом, внимательно наблюдая за происходящим.

– Это, девочка моя, яйцо из подводных озёрных пещер, – ответила лешачиха, голос которой стал тише, словно разговор этот был великой тайной. – Я не знаю, кто в нём. Да и никто в нашем лесу не знает. Чувствуешь от него дыхание весны? Сие юное создание, право, должно быть могущественным духом или зверем. Нашёл это чудо дядя Всемир, когда разобрал обвалившийся лет двести назад проход в одной из подводных пещер. Оно чуть светилось в глубине из-за покрывшего его ила, что копился годами. Когда яйцо берёшь в руки, свет немного пульсирует. Дядя Всемир хотел оставить яйцо себе, но заметил, что чем дольше он держит его в руках, тем тусклее свет. На меня с мужем яйцо также реагирует. Кажется, будто жизнь внутри угасает. Баян предложил принести его тебе, ведь именно ты хранишь тепло ягодных полянок и делишься с ними силой жизни, и, возможно, сможешь помочь окрепнуть и пробудиться погибающему крохе.

Гайтанка подошла ближе к яйцу, крылья трепетали от волнения. Цвета на скорлупе бледно переливались и были похожи на слюдяные радужные крылья феи. Она протянула руку, но не осмелилась прикоснуться.
– Но как я могу помочь? Я всего лишь фея ягодных полянок, а это... это что-то совсем другое…

– Ты – дарующая жизнь часть леса, Гайтанка, – мягко сказала тётя Бежана, её совиные глаза смотрели с пониманием. – И лес знает, кому доверить драгоценные тайны жизни. Прикоснись к яйцу. Послушай его… почувствуй его...

Девчушка робко дотронулась кончиками пальцев до скорлупы:
– Тёплое…

Потом нежно стала гладить яйцо изящными ладонями, пальцы в ответ на свечение яйца также начали немного светиться и мерцать, подстраиваясь под такт пульсации чудо-находки. Струящийся от рук феи тёплый зеленоватый свет с желтыми искорками медленно окутывал яйцо целиком и, казалось, поглощался им.
– Малыш хороший… Малыш сильный… Тебе нравится, да?..

На губах девчушки счастливая улыбка становилась всё белее отчетливой.
– Тётя Бежана, у меня получилась! Верно же?.. – Гайтанка подняла на лешачиху полный ожидания взгляд.

– Я в тебе нисколько не сомневалась, девочка моя, - улыбнулась в ответ женщина. – И не бойся, Ерга останется с тобой на тот случай, если вдруг понадобится передать нам какую-то весточку, и присмотрит за яйцом, пока ты будешь отдыхать.

Лисица, услышав своё имя, подняла голову и кивнула Гайтанке, её взгляд был полон не только хитрости, но и какой-то древней мудрости. Она тихонько лизнула край корзины, словно подтверждая свое согласие.

– Хорошо, тетя Бежана, – ответила юная фея, чувствуя, как тревога постепенно отступает, уступая место любопытству и ответственности. – Я постараюсь. Обязательно постараюсь ему помочь! Постараюсь понять, что нужно этому удивительному яйцу.

– Вот и славно. А мне пора. Чую в воздухе что-то необычное.... что-то, что требует моего лесного внимания.

Гайтанка проводила ночную гостью, угостила Ергу вяленными мышами по секретному рецепту деда Баяна и устроила её на тёплом коврике рядом с креслом у камина, в котором стояла корзинка с чудо-яйцом, которое теперь светилось ровным светом намного ярче, чем полчаса назад. Сама же, наполняя чашку новой порцией чая, уже чувствовала, как мысли возвращаются к стихам.

Девчушка посмотрела на яйцо, затем на окно, где снег уже начал заметать следы непрошенных визитёров. Метель усиливалась, но внутри старого дерева, в тепле и свете, рождалась новая история, история о волшебном яйце, о фее ягодных полянок и о тайнах, которые хранит сибирская тайга.

Гайтанка улыбнулась. Стихи сами собой складывались, словно помогая ей понять, что даже в самой лютой метели всегда есть место для тепла и добрых встреч. А лисица Ерга, свернувшись клубочком у кресла с корзиной, тихонько мурлыкала, словно вторя её мыслям, глаза, полные хитрости, казалось, видели не только настоящее, но и то, что скрывалось за завесой грядущих событий.

Завернусь в пушистый теплый плед,
Руки мне согреет чашка чая,
Где-то на задворках менуэт
Чуткий слух поймает, отмечая.

От камина веет тёплый свет,
Сяду в кресло, подожму колени,
За стеклом лениво кружит снег,
Словно счетчик прожитых мгновений.

Зыбкий сумрак чуть коснется плеч,
Ласково развеяв все печали, -
Зимний вечер полон добрых встреч:
Днем порой я их не замечаю.


.                продолжение следует.....