***

ДРУГУ – ПРЕДАТЕЛЮ
                (разумеется, уже давно от такого же)

1

«...Если вздумаешь вдруг объявится в моей глухомани –
словно взапуски с этим холодным и малоприветливым ветром –
не забудь уличить и меня в нетерпении видеть такого желанного гостя;
пожелтевшей листве, если тоже застанет врасплох, не навязывай маний:
эти лопасти, кроме тебя и (отчасти) меня, никого ещё не ослепили тем светом,
и, к тому же, в невинной их посюсторонности встретит тебя... тоже Гостья.

Ну, а вздумаешь вдруг припоздниться –
пусть всего лишь невольником властолюбивых оказий –
оставайся и жди: то есть тут уже якобы я невзначай
в блеске первых изделий младенца-морозца явлюсь –
куда же мне деться!
Не журавль – так синица, не явь – так приснится...
А вообще-то – не надо фантазий!
Пей вино или чай.
Да и днём, вероятно, удержится всё ещё плюс:
неужели не сможешь прогнать на пленэр даже детства!

Может быть, тороплю?
Нет, конечно, я не гарантирую праздник...
Но не будем домысливать собственных нравов – и так будет вдоволь.
...Ладно, я потерплю.
Ведь, скорее всего, самого тебя и угораздит
лишь снежинкой мне нА голову... Да уж, минимум – четырёхпудовой.

P.S.
У меня отросла уже бородища,
сообразная роли, а, может быть, даже и сану...
Понимаю, что ты никакой не «дружище»
но, давай, я тебя всё же здесь застану!..»

1985


2

«Большая дружба с полубогом»...
– не без щемящего прозренья,
что целый бог не станет другом,
скорее: полубог – врагом...
Давно ли стали мы на равных!
А уж расплатой – поминанье:
не добрым словом – так стихами,
не о расхожем, но – для всех.

Когда бы быть могло иначе –
как ни банально говорится
и слышится одновременно,
но, тем не менее, звучит –
наперебой с каким молчаньем,
при скольких новых посторонних,
мы отсылали бы друг к другу
готовый разразиться гром?

Но, как могло быть, так и вышло:
уже не важно, кто предатель
и кто здесь вероломно предан,
ведь каждый – самому себе;
во имя полного забвенья
единолична принадлежность
безличия воспоминаний
и безразличия – о ком.

1989


_______________________________________________
Казалось бы, много друзей, и всегда они рядом –
в единой упряжке и в узах взаимных порук...
И всё же понятно, что этот уютный порядок
не мог (и не смог) стать уздою тебе, «лучший друг».

2003


3

Ты явился опять. Но – во сне, где как будто совсем ещё и не касалось
никого, как загубишь недолгую жизнь ты свою, –
снова ТЕ (ещё) мы друзья;
даже существование лет сорока наяву оказалось
лишь сновидческой живописью,
пусть немногим получше тебя обойдусь с ним и я...

Где-то «...ТАМ...» не смогли удержаться в пределах листа
и доныне парят на свету
карандашно-пастельные осыпи юных рассудков.
Верно, это – уже слепота;
потому-то и лишь осязаемы все паспарту, –
и мы вместе на ощупь отходим от них
в маргинальную летопись будущих судеб...

Но прозрения нас не пугают, они
остаются за нами, а наше, мы знаем, от нас не убудет,
даже, может быть, хватит ещё и другим.

Ты был в этом уверен. А впрочем, пожалуй, и я не хотел сомневаться.
Моя память сегодня, наверно, похожа на некий неслыханный гимн...
Похоронный, конечно, – с твоим пожеланием мне оставаться,
вероятно, в долгу у тебя, – и уже просыпаться,
ибо разве лишь бодрствуя, я и могу ещё здесь забываться, не видя ни зги.

Я ведь даже и не соавтор идеи, лишь раб, –
пусть тебя это вновь рассмешит,
но, когда воплотил ты её, уверяю, никто не нажился!
Уступив эту долю тебе и увидев, как ты заспешил,
я увидел и то, как ты искренне рад,
что ни в чём не ошибся.

Вылезает, стираясь, щетина кистей, притупляются карандаши...
Но отказами от умножающих скорби (да и оскорбленья) наград
их-то и не лишиться.

2005


4

Маскировавшийся осенним опьяненьем в дым,
обожествлявший ненавидимую поклоненьем спешку,
не от Ч(е)К(а), но заметавший по снежку следы –
путь на попятную отчаянному пересмешнику –

артолог-дилетант, учивший: главное – автопортрет,
и требовавший чистого письма, однако, не решив – с кого,
кошачьей грацией взойдя в почти беспозвоночный бред
и выше – до ближайших родичей Чеширского,

чьё древо в генеалогическом лесу своим – гранат,
чреватый бескорыстной взрывчатостью фейерверков, –
пусть битва против РГД- и Ф- вполне проиграна,
но и не с выигрышем удовлетворённый сверкой,

ты всё же с бренного плода стащил «в последний раз» чеку,
столь воровски изобретателен насчёт потехи –
сорвать доклад по этой музыке душеприказчику – ,
что взрыва так и не услышали... И это все успехи,

о коих я уже когда-то, «будучи в учениках», тебе писал –
не без помарок отсебятины, но ведь бывал не прочь опять-таки
и ты – чужой, не слушающейся, рукой воспользоваться сам...
Душа ещё двоится – так уйти ей, видно, проще в пятки.

2008

___________________
- Давно не виделись
- Привет.
- Ну, как живёшь?
- Да бестолково.
Работаю, а денег нет,
и настроенья никакого.
- Напейся (?
- Пробую - не то.
Сначала прёт, потом колотит.
Обвиснешь стареньким пальто
и ждёшь - кто сцапает за локоть...
А сам-то как?
- Да ничего.
Вполне терпимо. Можно лучше,
но от добра ищи его
же - ЖЕ же разве и получишь.
- Пожалуй. Я не от добра
и то - не рыщу, просто маюсь.
Вот – «встрече» нашей вроде рад
(на этом месте просмайлЯюсь,
как предлагает тут инет).
- А я - так даже прослезился
слегка. Не тронуться б в уме!
(СмайлЮсь и я. Вот - просмайлИлся.)
- Мы все здесь копии. А где
оригинал? Где ставить пробу
на подлинность? И где предел
отъявленному цифророду?
Встречал кого-нибудь ещё,
помимо электронов мыла?
- Я так скажу на этот счёт:
их ещё Мамочка намыла
с тем самым Рамочкой - давно
разбушевался этот нерест:
есть мёд, есть сало, есть говно,
есть пчёлы и чилийский перец.
Не всё посчитано ещё,
работы – мно-о-ого. И ведёт-то
её, увы, отнюдь не чёрт,
а сам раздатчик порций дёгтя.
- А мы? Какого нАм рожна
тут надо?
- Силой Виртуала
жизнь, что пока ещё сложна,
здесь шансов упростить немало.
- Мы тоже упрощенцы, да?
- Скорее - честные кретины.
Но, согласись, ведь провода
мешают больше паутины.
- Пока на рыло пауков
не наловил, влюбляясь в пиксель -
здесь много понабито колб
заинфицированных в иксе.
- Но здесь, помимо пандемий,
встречаются и панацеи...
- Бишь, миф о мире - тоже Мир?
Пусть хоть не Цель, так самоцели!..
- Ну, да... А что сказать про Мир
могли всегда мы, кроме мифа?
- Без мыла даже Миф не мил?
"Как отменить побудку лиха?"
А вот как – у м е р е т ь  в о  с н е. . .
А вдруг будильник всё же грянет
посмертным нА голову сне-
гом, что попы суют за пряник?
- Коль грянет, так уж лучше - вдруг.
- О, затянувшееся детство!
Во всём! Каку игруху, друг,
мне впаришь? Бишь - куда мне деться?!
- Бери "Архангела Дуду".
- До встречи. (Не хотел обидеть.
- Бывай почаще на виду.
- Был тоже рад тебя (невидеть.

2014


ЗНАЕМ

«...друг в беде не бросит, лишнего не спросит...»
Ну, разве лишь оказавшись в том же... бидэ –
«не бросит»... И – без «лишнего», ведь уже и нелишнее, в принципе, похуй.
В каждой паре – каждый, сам на своих на двоих WD, проницательно носит
наготове ненормативную установку ГэИБэДэДэ:
безопасность в дальнейшем пути – только явно прощальному вздоху.

Обоюдная лишь привязанность и устраивает встречи, если те не случайны
(планировались). А иначе: кроме "Сюрприза" – кому была бы нужда!
На маршрутных схемах лишь те города, где все улицы слишком песчанны,
чтобы склонность искать в них следы «своих» давно не была бы чужда.

Ты, быть может, расстроишься даже – скажешь, что не согласен.
Знаю-знаю. Но это – лишь тряпочный бунт, картонный мятеж и
сувенирная (и суеверная) бухгалтерия «невероятного чуда-шанса!».
Ты ведь тоже знаешь иное, а оно – как рёв в пустом школьном классе:
"Ну, хоть в чём-то мы всё ещё разве не ТЕ же!" –
то есть просто подмывает не соглашаться.
Ну, а – если так уж всё ещё подмывает – что же, не соглашайся.

2017


ИНДУЛЬГЕНЦИЯ

Дети, похоже, не верят, что был ты когда-то таким, как они.
Детства и мемориального даже – ! – лишает тебя настоящее детство.
Впрочем, замшелому «мученику и страдальцу» к лицу ли младенческий нимб?
Вот и носи СВОЙ – поношенный, ветхий – ведь не для эстетства,
а на потеху невинным.
                В забавах ведь и зачинают вину...
Рост её скрытен, медлителен и основателен – ни одного прозябания всуе!
Плод наливается, зреет... И всё-таки терпкость вину
он придаёт только к старости, старости лишь адресуя
всю плутовскую оскомину кислой иронии, вяжущей зуб
мудрости, чешущей круглые зевы древнейших даосских догадок – (: :) –
по одному лишь, но разом и справа, и слева, а также вверху и внизу –
сладостью прИсмерти, но до которой ты, стар или млад, одинаково падок.

*
Когда стихов много,
может показаться, что всё уже сказано, а, стало быть:
стоит ли вновь заставлять язык потакать твоему... «вдохновению»!
Но – только уступи хотя бы крошечную пядь тишины натиску последнего, и –
опять уже пишешь едва ли не самое первое...

Потом-то, конечно, разглядишь все свои неизбежные клише,
весь шум и мусор суетности, подвигнувшей тебя на сие... движение...
Но – какова же сила самообмана (!),
пронизанного то ли неистребимым самомнением,
то ли тревогой по поводу угрожающего тебе упущения –
некой неповторимой... истины что ли,
брезжущей в полумгле неизбывной рутины
смутным проблеском своей иллюзорной свежести...

А далее – дело за малым. Вот именно – «всего ничего».

Справедливо сказано: ПОЭЗИЯ – ЭТО ДЛЯ МОЛОДЫХ.
Только молодость и способна (может, а то и (значит) должна)
искренне доверяться традиционной мифологической чепухе
о «даровании», «откровении», «избранности» и др. элементах
древнейшего символа веры поэтов.
Собственно, именно ТАК
всякое увлечённое собой словоизвержение молодостью и переживается –
будь оно, «на поверку», даже и самой что ни есть убогой пошлятиной.
И – кстати сказать:
только относясь к своей речи именно ТАК и НАСТОЛЬКО серьёзно
и становится возможным с истечением некоторого срока
превратить незрело подслеповатое наитие в комплекс твёрдых навыков,
а рискованно провокационный выпендрёж – в подлинное стилистическое своеобразие.

Но зачастую это настолько долгая и изнурительная работа,
оборачивающаяся, к тому же, столь огромным кол-вом бракованных изделий, что
трудно не впасть в отчаяние.
И какую же смуту в этом деле могут посеять ещё и вундеркинды типа... А. Рембо (!),
который к концу пубертатного периода, как известно,
УЖЕ завязывает и с поэзией!..

Но вот, однако, в чём дело:
нашему тезису или даже лозунгу (к навечно юным!) этот пример
как раз и является одним из самоочевидных и ярких подтверждений.
И самое, пожалуй, тут главное, что в подобных случаях
«мы не можем расчленить явление на причину и следствие,
не испытывая на прочность его органическую целостность,
которой-то мы как раз и очарованы».
Да, всё действительно выглядит довольно-таки «иррационально».
Настолько, что хочется уже и завопить что-нибудь типа
«поэтами только рождаются!»
Но подобное кликушество уже и совсем, по-младенчески, неразумно.

Но – опять же! – ведь в том-то и дело:
подлинная и полная вера (или точнее даже ДО-верие)
и есть младенчество.
«С молоком» матери или кормилицы,
заботами нянь или бабушек – она и «впитывается».
Далее – всевозможные поддержки (или подавления)
и, соответственно, развитие (или утрата).

Вот тебе и колыбель «чада-гения»! –
«молодого да раннего», «малого да дорогого»...
«Органичность таланта» тем и впечатляет, что мало- или даже бес- сознательна,
что она, так сказать, спонтанна как данность –
как, к примеру, язык вообще, способность к которому – это «просто» и «прежде всего»
природная переимчивость более или менее здорового и нормального ребёнка
(не «гения») в более или менее здоровой и нормальной среде (просто колыбели).

Но... Нет, должна же для «гениев» всё-таки быть какая-то «ненормальность»!
Ну, конечно же! И есть.
Вполне, пожалуй, достаточно, например,
в бабушкиных сказках о колобке присутствия др. колобков,
а среди лесного зверья – хотя бы изредка мотоциклистов и бронетранспортёров (норма).
И вполне достаточно врождённого порока сердца,
в отчаянной борьбе с которым детского организма,
вкупе с, возможно, неординарными усилиями кардиохирургии,
благоприобретается и хронический невроз сердечной мышцы (здоровье).
Далее, повторимся (закольцуем) – молоко, мамки-няньки-бабушки и
самые разнообразные (по типу Набоковского) «X-факторы» –
как «положительные», так и «отрицательные»...

Впрочем, «порочников» рождается довольно много, особенно сейчас.
Может быть, благодаря этому и совершенствуются кардиохирургия с неврологией,
но вряд ли по той же причине ныне просто некуда деваться от рэперов.
Скорее наоборот:
из-за эпидемического переполнения ими языкового пространства
порой трудно найти место именно ему –

этому безнадёжно избалованному (заботами мамок-нянек),
маниакально соблазнённому (россказнями слегка тронутых бабушек)
и напрочь за-X-ованному («силами многих таинственных обстоятельств»)
неисправимому молочному гурману – т.е. поэту.

(Ну, разве что ему – уже окончательно и задержаться там, в младенчестве!)

2018

_____________________________________
НА твою КОНЧИНУ (как и было обещано)

И при жизни случалось подумать, что –  в р е м е н н а; с чем и в связи
относиться к себе же самой не мешало бы проще ей...
Простоте же мешала брезгливость: не вываляться бы и в ней, как в грязи!..
Посему о тебе (и о ней) ныне – вряд ли «никак», то бишь, «только хорошее».
..........................................

Уязвлённая мстительность мегаломании некогда выпарила дистиллят
доморощенной мудрости двоечника на предмет тривиальнейшего суицида.
Психиатр подтвердил: «Непонятно, но здОрово!» – Да и кому на кой ляд
вундеркинд! – Гость заведомо хуже татарина! – Нет ведь диагноза «цЫган»!

(– Есть такая «народная» характеристика – не исключительно лишь для цыгАн,
но глубинно цыганское что-то в ином просквозит угрожающе и первородно
за чертами лица и в повадках (так дО поручительства зубом им правит цинга
мордобоя и стоматологии (– матерью плод управляющий внутриутробно...)))

Потому и не лечится. – Слишком широк (и ещё не предел) горизонт анамнеза.
Основное же свойство любого симптома – его сверхустойчивая пограничность.
Словом, всё – как у всех. Вроде самой банальной и общей «нехватки железа»!
Отчего бы, казалось, тут вдруг перескакивать с толп на конкретную личность?..

Но и не устоять. – Среди стольких-то гаммок...мечтаньиц...стенаньиц...улыбочек..!
Настроеньица... Ощущеньица... Состояньица... – всё бытовухе и будням на зависть!..
За лекарствами, впрочем, за этими тот, кто лишь сам и стоит на оконце их выдачи.
Кто ж без очереди – тому «комплексных неполноценностей» дрожжи на закись!

Можно было бы и привести приблизительный список продуктов брожения...
Но практически – ведь НИЧЕГО из того, что могло бы составить рецепт для повтора.
Чистячки-пустячки-самоцветы ли стихосложения
рассекретят здесь ауто-арт-терапевта, в котором
нет и ингредиентов, пригодных для выработки антидота.
Пусть и разнообразно пьянящая интоксикация тут налицо –
символ веры в здоровье не станет смешить бородой анекдота
о хронической самовлюблённости насмерть, в конце-то концов!
...............................

Это нам уже разве лишь и «не хворать»... Не смотря на сомнительность метода,
уж что есть, то и есть. А сверх этого – ни у кого ни малейшего шанса!
И – тем более, если кому «заниматься поэзией» попросту негде и некогда.
(– Ей ведь тоже всегда неуместно, как и недосуг, с таковыми якшаться.)

Убедившись в причастности судьбам отмеченных точно клеймом несводимым
(посчитав), наконец, распустил ты своих далеко не священных овечек, кобыл и коров...
Ведь пути у поэтов – к тому же, больных – неужели, как божьи, неисповедимы?!
Но уже и «последний» давно* завершён, – пациент АБСОЛЮТНО здоров.

(23.02.19* – 30.05.19)


КАДИДАТУ В ПРИВИДЕНИЯ

Отходя в «мир иной»
(за ненужностью в «этом», где ты ещё есть...),
постарайся оставить поменьше следов
(они все – разрушение, или угроза чего-то подобного
(то есть бунт перехода в сплошной перегной,
или попросту месть,
или долг...)): лишней жизни не надо от призрака в дебрях природного,
даже если «безвременен» ты или, если попроще, УДО.

Выздоравливай полностью! А не получится сразу –
в ожидании пантеистического произвола
можешь и потоптать чьей-то якобы памяти сад:
нафталин соответствует старому противогазу,
как и детский сачок – ещё более раннему виду нетравленной моли;
мёртвый, если и схватит живого,
то ведь только того, кто  н у ж д а е т с я  в боли
и лишь ради неё создаёт (и тебе, и себе) то ли рай, то ли ад.

(«То ли верх, то ли низ»...  – «На исходе эпохи бессмертных идей коммунизма»
вот что надо бы (всем), наконец, различить...) Или: «вечный изгой»,
возвращайся туда, где фантом суеверий и есть вся былая харизма,
где пыльца (или пыль) с твоих крылышек – именно тот шерсти клок,
кроме коего даже с корнями (не то что со шкурой и мясом) не выдрать...
Да и кто как не я, мы, оно (суть ничто) – в состоянии выдать
и тебе, и кому бы то ни было, и никому (сверх их склок),
по заслугам ли, но... окончательный и нерушимый покой (!

2019


СВИДАНИЕ

...Ускользнув от встречи с сильно разгневанными чем-то тоннельными рабочими,
я нырнул в первое же попавшееся подземелье и одним из многочисленных его ответвлений
на удивление быстро вышел наружу, да ещё и на знакомую улицу.
Там-то я и начал, наконец, звонить как ни в чём ни бывало тебе, отнюдь ещё не воскресшему.
(– Столько тревог! Мудрено ли мне было напрочь позабыть тогда и об этом!)

 – Понимаешь, необходимо дожидаться полного исчерпания негатива.
Так мне ответил сильно простуженный женский голос. Вероятно, твоя очередная подруга,
а сам почему-то шифруешься, – умозаключил я, словно бы уже о чём-то смутно припоминая.
И начал было заверять ответчицу в своей абсолютной понятливости на предмет чего угодно,
но тут вдруг ты сам, назвав меня по имени, сказал, что передаёшь мне – от себя же! – привет.

Был очень солнечный день, и мы довольно долго ещё пересмеивались друг с другом –
позволяя, как помнится, себе и другие – далеко уже не невинные – нарочитые нелепости.
Больше того: вот так вот, просто болтая по телефону, мы ещё и шли друг другу навстречу.
Я увидел это раньше тебя, и к веселью – по крайней мере, моему – добавилась и толика жути.
Но и не было уже почти ничего удивительного в твоём обращении огромным птенцом (то есть
крупной птицы – страуса, например), вглядывающимся в меня уже не только пристально, но и
со столь же полным разумением происходящего, сколь и моё,
неторопливо пока им не склёвываемое.

("........................всему виною, вероятно,
до третьих петухов – сплошные куры.")

2021


*
«где только ни шастал порой
а умудрился-таки остаться
даже как бы в своём уме»
___________________________________
Спешил похоронить – спешу и помянуть,
заведомо. Ведь одолеет скорбь! –
и будет поздно.
Да и уже твердеет пух земли в плену
сердечных скреп и скоб –
мякине мозга.


К ТРЕТЬЕЙ ГОДОВЩИНЕ (23.02.22)

...Ты иногда сообщал наблюдателю внятный пароль
и улыбался, поймав дружелюбную паузу взгляда –
редкими репликами твоего молчаливого лада
время брало на себя неизменную главную роль

и исполняло её, разводя по местам
глупость статистов и сообразительность прим –
в памяти всё ещё есть отпечаток такой мизансцены...
Ныне же – в антителах отражён коронованный штамм,
«дум-спиро-сперо» опять расписал аспирант-аспирин,
и маскарады набили-таки и себе смехотворные цены...

Это – комедия. В ней и последний смеётся посмертно,
и – «хорошо» ли, но – ёмок его одобрительный  К Л А Ц:
не в карантине ли кисть избегает кости  с чёрной меткой! –
встречи без рукопожатий (как, впрочем, и рукоприкладств...

__________________________________________________
РЕЦЕНЗИЯ ПЕРВАЯ-ПОСЛЕДНЯЯ-ОКОНЧАТЕЛЬНАЯ

Лет 20-25 назад
в предисловии единственного
(и, по-видимому, бесследно утраченного)
экземпляра самиздатовского сборника твоих стихов**
я писал примерно (т.е. с учётом нынешних «сокращений и уточнений») такое: 

«...Эти стихи странны. Они – воплощение той отрешённости от мира сего, которую, может быть, стоит назвать самой квинтэссенцией поэтичности. Разумеется, не первый раз в стихах высокая степень личной опосредованности в обращении с реалиями, послужившими поводом к стихосложению, подчёркнутый индивидуализм оптики и упрямая идиосинкразия к общим фигурам речи игнорируют навязчивый авторитет филологических предрассудков. Но эти стихи являют собой довольно редкий пока случай невозможности дистанцировать прихотливость словесной плоти от полной эфемерности содержания: они – вне «практического разума и его преобразующей мир, направленной на него, целесообразности». Это чистые чудеса внутреннего соответствия, и внятны они именно своей ни с чем не соизмеримой самоценностью, нисколько не пытаясь доказывать своей необходимости и обязательности где-то ещё...

...Конечно, и тон, и поэтика в них с течением времени изменяются: от не слишком отягощённых предчувствиями будущего игр «вундеркинда» до едкого сарказма «люциферовской» проницательности и унылого цинизма неизбежной опытности; однако, поэзия тогда скорее отступает в тень и остаётся сама с собой и при своём, нежели насильственно втягивается в процесс собственного разложения; она скорее указывает пределы собственных владений и полномочий, нежели вступает в борьбу на чужой территории. Подлинность этих стихов не только в том, что, будучи самодостаточной, поэзия в них живёт, но ещё и в том, что, оставаясь собой, она в них и умирает. Она испускает в них последнее дыхание, нисколько не обнадёживая обещанием собственного воскрешения, подчёркивая свою сущность именно однократностью явления. Перед нами одно из образцовых свидетельств того, что поэзия в своих истоках, способах существования и, наконец, целях в высшей степени парадоксальна, и единственный компромисс её парадоксальности – дающий, впрочем, знать это – само наличие произведений...»

А что же теперь – когда «странных» стихов появилось уже так много – ?
Есть ли ещё хоть какие-нибудь основания и смысл говорить об отдельном и
действительно совершающемся сейчас случае этой, единичной, «реинкарнации»?

2010

___________________________________________________________
** Виталий Павлов, «Я ИЗОБРЁЛ МОРЕ...», стихи (Владивосток 198..?)
* * * «ЧУЖАЯ СТАНЦИЯ (с претензией на «вечную память»)» (Артём 1983 ––)
бум., кар., акв., гуашь, цв. кар., время, погода, небрежность... цифровое восстановление.