По переулкам памяти

Музыка и книги всегда пишутся в полном одиночестве. И всякая мысль не терпит шума и суеты.

Я всегда питал тайную нежность к тихим и неприметным улочкам, лежащим в стороне от шумных дорог.

Всякий раз, стоило мне вынырнуть из тока и шума городских артерий, с бегущими по ним машинами, людьми, их делами, амбициями и эгоизмами и свернуть в тихий, увешанный грустной ноябрьской листвой переулок или просто случайно шагнуть в сторону, туда, где жизнь не кипела, не била дурным ключом во все стороны, как меня обдавало почти родной, из детства и молодости теплой волной покоя и умиротворения, от которых хотелось одновременно жить и у-мир-отворенно у-мир-ать, без следа страха и сожаления.

Вот и в этот раз я словно по наитию свернул сначала на одну улицу, по которой туда-сюда шагали люди и сновали беспокойные автомобили, но уже в куда более меньших масштабах, а потом и вовсе потянуло меня в сторону куда более одиноких троп, в окаменевшей пыли времени которых где-то запечатлелись и мои следы, оставленные там лет пятнадцать тому.

Вот по этому застрявшему в моей памяти и во времени невзрачному переулочку я ходил на свою новую работу, тогда, во «эпоху» больших для меня надежд и перемен.

А вот в этом здании старой советской девятиэтажки, то ли на четвертом, то ли на пятом этаже я работал... Сидел в тесной конторке, «офисе», и вел переговоры с немцами, американцами, японцами...

А вот здесь... А вон там...

Все было знакомым, родным и таким неказистым.

Примечательно, что то, что раньше представлялось таким большим, важным и таким же грандиозным, оставшись таким же в твоей памяти, от зданий до твоих личных событий, потом сквозь толщу времени и песка жизни уже кажется совсем иным, таким неказистым, неважным и трогательно смешным, вплоть до случайной слезинки, навернувшейся на близорукие, пристально вглядывающиеся в свое прошлое глаза.

Я быстро прошел свой «переулок памяти» и свернул в сторону неуютных зимних полей, одетых в густую, словно кистью мастера нанесенную на полотно пейзажа жирную грязь, потом свернул влево , потом еще...

Неторопливо я шагал по совершенно пустынной дороге и только колючие абрисы старых знакомых хат и таких же старых голых деревьев в быстро надвигавшихся декабрьских сумерках напоминали мне о моем прошлом.

Подумать только, пятнадцать лет прошло. Словно пятнадцать столетий. И словно каких-то пятнадцать секунд...

Пробежало, промелькнуло, пролетело беспокойной птичкой-синичкой сквозь майский сад и исчезло в непроглядном тумане времени... непростой главой тяжелого тома твоей жизни глухо захлопнулось, пустив вокруг облако древней пыли...

Впереди меня, чуть правее, за поворотом, должен был быть и мой дом. Дом, который я снимал долгих семь лет у хитрого старика-еврея, который то приходил не вовремя и по-хозяйски дергал ручку закрытой двери, то норовил въехать пожить ко мне.

Дом «без воды, газа и унитаза», как я его в шутку называл. Чтобы понятнее было, всякому, в каких условиях я тогда обитал.

Дом был чужой, условий для разумной и комфортной жизни в нем не было и в середине этой унылой картины был я, заброшенный, словно на чужую планету одинокий пария-астронавт.

Поздней осенью и зимой окраина, на которой находился мой дом, почти умирала, превращалась в унылый левитановский пейзаж, такой жалкий и такой родной.

Но зато примерно в двухстах шагах, через огромные лужи и жабьи кочки, по скошенному жнивью открывался фантастический по своей унылой красоте вид на мрачный зимний лес, в который я так любил наведываться в своих одиноких прогулках.

И во всей этой неустроенности и зимней неухоженности там, в том доме и том лесе, навсегда остался я, растерянный и потерянный во времени и в самой жизни.

Черт побери, какое же это было пьянящее, сладкое, убийственное чувство одиночества, потерянности и оторванности от мира, напоминающее нирвану просвещенного или транс язычника, единение с окружающим мрачным миром и гибельный восторг, когда, кажется, ничего не страшно и даже сама смерть представляется прекрасным, желанным переходом из этой земной юдоли в прекрасный потусторонний мир неизвестного и неизведанного...