Белые снегири - 72 -1-

БЕЛЫЕ СНЕГИРИ" ИЩУТ МЕЦЕНАТА
ПОМОГИТЕ  "БЕЛЫМ СНЕГИРЯМ"



Журнал «Белые снегири» – издание благотворительное
и безгонорарное, распространяется среди авторов каждого номера, по библиотекам и школам страны при оплате ими почтовых расходов.


За достоверность фактов, точность фамилий, географических названий
и других данных несут ответственность авторы публикаций.
Их мнения могут не совпадать с точкой зрения редактора.

Адрес редакции: 356885, Ставропольский край,
г. Нефтекумск, ул. Волкова, д. 27
Контакты:
e-mail: vlados171@mail.ru
Тел: 8 906 478 99 78

Журнал на сайте "Стихи.ру":
http://stihi.ru/avtor/invvesti

литературно-
художественный
и публицистический
журнал
инвалидов


72 2025


издание благотворительное
безгонорарное

Нефтекумск – Вербилки
2025 г.

Редактор-составитель: Остриков Владимир Викторович
Компьютерная вёрстка: Калаленский Сергей Иванович
Организационные вопросы: Иванов Валерий Петрович

__________________________________


1. БЛОКНОТ ПОЭТА

Леонард СИПИН
( Московская обл., Талдомский г. о.,  п. Вербилки).


ПО УМОЛЧАНИЮ

                Не всё расскажешь рифмой, не трудись,
                Хоть заработай грыжу мозговую,
                Товарняком гружёным мимо жизнь,
                И ни башмак, ни машинисту сбрую.

                И ни коня буланого в намёт,
                И ни красавицу с цыганским взглядом,
                Очередной использованный год,
                Округу застилает листопадом.

                Трагедия не стоит ничего,
                Оставим достославного Гомера,
                Но опыт моей жизни для кого?
                Какая на плаву держала вера?

                И правит путеводная звезда,
                Или привычка - утро, день и вечер,
                И сутки прочь эскизами с холста,
                И ночь придёт, и нет противоречий.

                Уже не плачу, стыдно пред собой,
                Не улыбаюсь шутке пустяковой,
                Но знаю, что под окнами зимой,
                Сугроб взойдёт полутораметровый.

                Без лишнего художества панно,
                И лампочка в желтеющем шафране,
                И наблюдать, как медленно на дно,
                Чаинки опускаются в стакане.

                Вот маркеры - багрянцем схвачен клён,,
                И горизонт за белыми снегами,
                Безудержный весенний батальон,
                И летнее цветное оригами.

                Так на каком распутье ждать тебя,
                Знакомая моя по умолчанью?
                Без экивоков два конца сведя,
                Узлом завяжешь время с расстояньем.
   

СВЯЗЬ

                Так жизнь становится привычкой,
                Рассвет сентябрьский чиркнет спичкой,
                Над лесом вспыхнет  киноварь,
                И оскудеет календарь.

                И перелистнута страница,
                Из рукава на волю птица,
                Экслибрис, иероглиф дня,
                Post Skruptym - с боку это я.

                В тираж уходит бабье лето,
                Похоже грусть, а мне примета,
                Настроен компас на маршрут,
                Всегда кого то, где-то ждут.

                Всё выверено поэтапно,
                Чуть отвернёшься и внезапно,
                Ушла картинка бытия,
                Лишь поминальная кутья,

                Слегка оскомину набила,
                Но всеобъемлющая сила,
                Художник монументалист,
                Вначале пожелтевший лист.

                А вот и серенькая клякса,
.               Не туча грозовая - плакса,
                Лицо поднимешь, моросит,
                Сентябрьский день цыплёнком спит.

                Ты муравьём по огороду,
                Забыв про седину и годы,
                Уже не дачник - скопидом,
                И по сусекам, в погреб, в дом.

                Томаты, огурцы, капуста,
                Ядрёно, аппетитно, хрустко.
                С лопатою на полосе,
                Картофель уважают все.

                Влюбляешься в дела земные,
                Но ненадолго, обложные
                Дожди, и время созерцать,
                Закрыться в келье, зиму ждать.

                Придёт голубушка седая,
                И с удивлением внимая,
.               Ты узнаёшь неделю, день,
                Соседа в шапке набекрень.

                Заносы снежные, перины,
                Цепочкою  следы, куртины,
                В  хрустальный гроб легла река,
                Костлява тополя рука.

                И не меняясь ни на йоту,
                Имеешь странную заботу,
                Чуть свет торопишься взглянуть,
                На остывающую ртуть.


ТРЕНД

                Печаль  оставили  взамен,
                Птиц перелётных стаи,
                Вдыхая ветер перемен,
                Без устали махая.

                Какой по счёту оборот,
                Отметить восклицаньем?
                Какой запомнился мне год,
                Из прожитых случайно?

                Какая обо мне молва,
                Змеёю подколодной?
                Или забвения трава,
                Сестрою будет сводной?

                Хандра гостит по вечерам,
                Не обойтись без водки,
                Осенний сумеречный спам,
                Не длинный, не короткий.

                Рубаху красную в порты,
                Заправлю - выйду в люди,
                А люди чаще молоды,
                Предпочитают худи.

                А в моде непонятный сленг,
                И Гамлет архаичен,
                И восемнадцать главный тренд,
                И я не симпатичен.

                Создатель крутит колесо,
                Мелькающие спицы,
                Не потерять своё лицо,
                Так вроде говорится.

                А потому, и по сему,
                Не рифмой удивляюсь,
                Но превозмочь пытаюсь тьму,
                В которой растворяюсь.


КАНУН

                А здесь не так, как в городе шальном,
                Здесь не звенят трамваи за углом,
                Метро не открывает алчно рот,
                Не сходит в преисподнюю народ.
                Тут вавилонских башен не найдёшь,
                Но пятистенок рубленый хорош.

                Здесь люди с темпераментом иным,
                Не возбуждает зависть третий Рим.
                Свои пенаты и свои кресты,
                Привычки от рождения просты.
                Не сорок сороков, но тихий храм,
                И каждому по вере, по делам.

                И осень помнит каждого в лицо,
                Кленовое под дверью письмецо.
                И семафорят липа и ветла,
                Коллоквиум вороний - бла-бла-бла.
                Река остыла - чёрное стекло,
                Собаки воют чуя НЛО.

                Охряный цвет берёзовых портьер,
                Рябиновые гроздья в интерьер.
                Петух поёт своё ку-ка-ре-ку,
                И децибелы лыками в строку.
                Октябрь пахнет прелою листвой,
                И день течёт дремотный и пустой.


                Похоже, что толкнул под локоть бес,
                Нагромоздил метафор до небес.
                Взял томик Пушкина - прозревшие глаза
                "В багрец и золото одетые леса"...


АНАБИОЗ

                Спать им до первых грачей,
                До весеннего журавля,
                Когда очнётся  ручей,
                Ушедшие сами  в  себя.

                Безмолвно будут стоять,
                Громадой единой и врозь,
                Корнями за каждую пядь,
                А под  ними  земная ось.

                Коньяк, кто постарше бром,
                Изнежены мы чересчур,
                Покров сегодняшним днём,
                Падение температур.

                Уже никаких чудес,
                Готовится анабиоз,
                Поэтов и поэтесс,
                Тележка и доверху воз.

                Картавая буква эр,
                Раскатистые имена,
                Чеканенный экстерьер,
                С сентября  и до февраля.

                Реестр осенних потерь,
                От цельных картин до цветов,
.               В предзимье открыта дверь,
                Незримо спустился покров.


ТРИ ПОЦЕЛУЯ

             Июльский вечер - миллион ампер,
             Твои глаза миндально карие,
             В цветах благоухает сквер,
             Закатное пылает зарево.

             И радужки прикрытых глаз
             Играют золотыми бликами,
             Я целовался в первый раз,
             Как будто сливки пил с клубникою.
            ............................................

             Решил покинуть отчий край,
             За горизонт дорога дальняя,
             Искать обетованный рай,
             Тревога, суета вокзальная.

             И паровозные гудки,
             И мать внезапно постаревшая,
             И губы у неё горьки,
             Словно калина перезревшая.
             ..........................................

             Заутреня, пасхальный звон,
             Иконы, ризы золочёные,
             И прячет тайну небосклон,
             И тают сумерки зелёные.

             И вкус просфоры на губах,
             Даров Господних причащение,
             И благодать и Божий страх
             И к неизбежному смирение.


     ПРОСИНЬ

                Строка без двойной подкладки,
                Похоже инфляция слова,
                Уже никакой загадки,
                Ни будущего, ни былого.

                Не выпрыгнуть из момента,
                Как раньше с подножки трамвая,
                Не вылечить импотента
                Виагру ему предлагая.

                Так вот в чём причина скрыта,
                Давно уже не голосистых,
                Не кованое копыто,
                Заезженных, некогда истых.

                Расстрелянные патроны,
                Хотя бы на выстрел осталось?
                Монашествуют вороны,
                Сомнение тёмное вкралось.

                Смотри - последняя зелень,
                Заплатками на куртине,
                Рябиновый куст расстрелян,
                И кровь на седой паутине.
.               
                Потворствовать надоело,
                Играть в календарные игры,
                Синица в окно несмело,
                Морзянкой короткие титры.

                Обыкновенная осень,
                И сумерки поводырями,
                Пустейшая рифма - просинь,
                Под уличными фонарями.

                Зауженное пространство,
                Настольной очерчено лампой,
                И не чураюсь альянса,
                Между белым стихом и ямбом.


ЖЕРТВА

                Горчит созревшая калина,
                По всем  приметам чернотроп,
                А там вторая половина,
                Не засуха, и не потоп.

                И лишь синеющие ризы,
                Столетних елей за рекой,
                Дождей стихающих капризы,
                И воцарившийся покой.

                Да вдоль дорог пырей упрямый,
                И подорожника ланцет,
                Не нарушает этой гаммы,
                Заблудшей пижмы жёлтый цвет.

                Бродяжничать по околотку,
                Вполне приемлемо теперь,
                И чувствовать печали нотку,
                От неизбежности потерь.

                Не поменяешь время года,
                Меланхолический  настрой,
                И  поздней осени в угоду
                Ноябрь жертвует собой.

                Приходит в гости ностальгия,
                Не выпроводишь до утра,
                Недели некогда шальные,
                И вечера, и вечера.

                И лечим скуку по старинке,
                Известный способ на Руси,
                За ужином по половинке,
                В обед по полной - не грусти.

                И явный признак атавизма,
                В берлогу тянет до весны,
                Осенняя вершится тризна,
                И переправы сожжены.


ЭСТАФЕТА

                Ещё толкуют старожилы,
                О позабытых временах,
                Но интернетовская жила
                Пробила брешь в осенних снах.

                Подмигивают телефоны,
                Без личных логинов, ты кто?
                Глобальны сотовые зоны,
                Шатром гигантским шапито.

                И радугою мониторы,
                И селфи это модный тренд,
                Абракадаброй разговоры,
                Растёт отшельников процент.

                Легли невидимые сети
                Поверх заборов и границ,
                Но на сентябрьском рассвете
                Стартуют в небо стаи птиц.

                Для них неведомы границы,
                Ложится стая на крыло,
                Для нас в обычае проститься,
                Для них лишь птичье ремесло.

                Кружатся над особняками,
                Над замирающей рекой,
                Над пожилыми чудаками,
                И прочь классической строкой.


ЭПИЛОГ

                Ночная тьма чернее сажи,
                Цыганский колер вороной,
                Хоть глаз коли, хоть оба даже,
                И лишь звезда над головой.

                И день  не  солнечный экватор,
                Стального цвета  потолок,
                Ноябрь суровый арендатор,
                Ноябрь не маменькин сынок.

                Не уважает полумеры,
                Меняет кардинально курс,
                Осенняя уходит эра,
                И сиротою голый куст.

                Трава и хвоя в прежней теме,
                Костёр не склёванных рябин,
                Ноябрь отсчитывает время,
                Предзимний пройден карантин.

                И тишина перед  дебютом,
                Лишь  в ноздри  прелою листвой,
                Туманное, седое  утро,
                День выхолощенный  и пустой.


ПРИМЕТЫ

               
                Теряет осень яркий грим,
                Три месяца и канет в лету,
                Давай подруга погрустим,
                И призовём ноябрь к ответу.
               
                И появляются стихи,
                Простительны огрехи, штампы,
                Не хороши, и не плохи,
                Крещёные обычным ямбом.

                Ещё не  шубы  и  меха,
                И не пугающие  сводки,
                Старушка осень неплоха,
                Если плеснуть за галстук водки.

                И разом болдинский мотив,
                Становится родней и ближе,
                Ноябрьский аперитив,
                Бьёт в голову настойкой рыжей.


РЕЦИДИВ

                От спаса и до покрова,
                От покрова до ледостава,
                От волшебства до колдовства,
                У осени на это право.

                Финал сентябрьских смотрин,
                И время позднего пейзажа,
                Уже не журавлиный клин,
                И жди синичьего пассажа.

                И близок абрис декабря,
                Рукой подать, крылом вороньим,
                Холодная встаёт заря,
                День молчаливым посторонним.

                Она соскучится, глядишь,
                И в ночь уйдёт не попрощавшись,
                И под коренья юркнет мышь,
                На северном ветру озябши.

                Но нынче южный рецидив,
.               Кокетничать взялась рябина,
                И стан девичий оголив,
                Ноябрь мнит себя мужчиной.


ДЕМИСЕЗОННОЕ

                В реестр уходит времечко,
                С туманами и тучами,
                Всё реже с неба семечки,
                Вдруг по любому случаю.

                И вновь я перед выбором,
                Встречать часы рассветные,
                Калибровать верлибрами,
                Картинки трафаретные.

                Или уйти вдоль берега,
                Где голые ольшаники,
                И высохшее дерево,
                Ноябрьские странники.

                Где я ходок стреноженный,
                Сухими травостоями,
                Тропинкою нехоженой,
                С осенними изгоями.

                И только мхи зелёные,
                Кротовин шляпы
                чёрные,
                И переклички воронов,
                Охотничьими горнами.

                Ни с прежнею сумятицей,
                Ни спящая, ни мёртвая,
                Река лежит, не катится,
                Остывшею аортою.

                Сбывается пророчество,
                Сезонной панихидою,
                Грядёт её величество,
                С полярными флюидами.