Точка

Теплело сердце ледяное
И остывало. Не судьба…
Мешала греться паранойя,
Душа была ещё слаба.

Слаба всерьёз поверить в чудо,
И это чудо сотворить,
Чтоб: «Ах, откуда только прыть?
 Слова как стрелы Робин Гуда!».

А смерть целует жениха
И домогается невесты.
Никто из нас не без греха,
Кого спасают манифесты?

«Всем демократию и ЗОЖ!»,
«Америка!», «Китай!», «Европа!».
Плывёт сознание холопа:
«Что, путь другой? Да это ложь!

 Все мы потомки обезьяны:
 Плати, работай, умирай.».
И каждый трезвый тоже пьяный,
Хотели рай, а вышел край.

«Нет! Сам дурак! Ленивый просто.
 Работай больше, будет толк», -
Очередной завоет волк,
Всё толще глупости короста.

Блажил: «Сверкай, пылай, гори.
 Побудь зарёй, раскинь же крылья!».
Но угли только - нет зари,
И не огонь сегодня - пыль я.

Уже списали со счетов,
По меркам вашего аршина?
Не отступаю. Как пружина,
Сжимаюсь, к выстрелу готов.

Пилоты многие устали:
«Взлетишь тут, как же… А шматьё?»
И в мире пластика и стали
Житьё-бытьё - всегда нытьё.

Одно и то же, те и эти,
Про НЛО, АО, ТО,
На полках души ГМО
Лежат гниют в торговой сети.

Настало время топоров,
Иззубренных и ржавых лезвий.
«Поэт, ты точно нездоров.
 В окопах все. Куда полез ты?

 Мы про сегодня и вчера,
 А он, дурак, про послезавтра.
 Смотри: босяк, а нос то задран,
 Попоек сотни ветеран.».

Пускай. Иная есть дорога.
Сквозь топь болотную в огонь.
«Давай же, муза, с Богом. Трогай!
 Скачи, лети, крылатый конь!

Не липни, грязь, раздайся, пламя,
Кочевник - ветер, рви багаж,
Открой ворота, мира страж,
Между небесными телами.».

Пускай сгорю в огне я сам,
Однажды люди тёмной ночкой
Поднимут взоры к небесам,
Следя за освещённой точкой.

И слухи, отзвуки молвы,
Обнимут, как напев, планету,
И, может, углядев комету,
Засобираются волхвы.