Фёдор Басманов и Полоцкий поход

Полоцк – это город, с которого мне (по идее) нужно было начинать когда-то свой проект «Дорога Фёдора Басманова». У меня сложилось, так как сложилось. Только этой осенью я попала в небольшой, но атмосферный Полоцк и впервые познакомилась с Белоруссией. Далее обязательно напишу статью о достопримечательностях, о том, что можно и нужно посмотреть, а сейчас предлагаю немного окунуться в историю и вспомнить о связи Полоцка с Басмановыми. Тем более, на календаре – декабрь. А по старому, так и вовсе ноябрь. Разговор этот я не подгадывала, опять же…так сложилось. Начало полоцкого похода – 30 ноября 1562 года.

   Полоцк – первое место службы Фёдора Алексеевича Басманова. Тяжело (а кому в начале Пути легко?), но торжественно и трепетно. Что должен был чувствовать юноша, мальчик, став новиком и отправляясь в свой первый военный поход? Вряд ли грусть – печаль. «Есть такая профессия – Родину защищать». Это знакомо любому нормальному человеку, а уж тем более служилому аристократу. И уж тем более мальчику из служилой семьи, где «по стопам» отца – воина дело обычное. Волнение, но хорошее волнение, сладкое, бьющееся в груди птицей. О будущем не думается, скорее всего, о смерти, в общем-то, тоже. Юность не приемлет смерть. Всё самое плохое, что может произойти, произойдет нескоро. А если и завтра – то не с тобой.
 
   Значение полоцкого похода для нашей страны и понимание условий, в которых поход проходил – ключ к пониманию того, какой мощный потенциал сформировывался для всех, кто в нём участвовал. И если для Фёдора это была начальная точка карьеры, то для Отечества, славный полоцкий поход стал первой победой в Ливонской войне.

      Важность полоцкой кампании прекрасно разложил по полочкам историк А.И. Филюшкин. Русское государство до сих пор не продвигалось на Запад дальше Полоцка. Поход 1562 – 63 гг. – это самая успешная наступательная операция России XVI века. Важность других операций историк не умаляет и не принижает, однако здраво подмечает, что Казанская война (1545-1552 гг.) заняла несколько лет и длилась в три этапа. Успешным оказался лишь третий. Смоленская кампания (1512-14 гг.), также заняла несколько лет, а Астрахань (1556) практически сдалась сама. Полоцкий поход – это совершенно новое качество наступательной военной операции. Во время полоцкого похода, невероятно тяжелого в плане условий, была произведена переброска огромного многочисленного войска и тяжелой артиллерии на существенное расстояние. Проведена грамотная осада крепости, да и заняло это всего пару месяцев с подготовкой.
Кроме этого, А.И. Филюшкин говорит и о том, что присоединение полоцкой земли к русскому государству –  хороший пример поиска русским правительством форм и способов интеграции новых земель в состав единой страны. Ведь такого опыта у нас еще не было. Происходящее при отце и дедушке Грозного, являет собой больше верховное переподчинение, централизацию власти, но процессы мало затрагивали обычную жизнь и происходили медленно. Удельная система изживалась постепенно. Присоединение Полоцка происходило, точнее, произошло интенсивно. А ведь Полоцк – это не абстрактная точка на карте, а люди со всеми вытекающими последствиями. Захватив новую (весомую во всех смыслах) землю, нужно было выстраивать взаимодействие местным населением, землевладельцами, церковью, искать эффективные способы управления и контроля над присоединенными территориями, охраны коммуникаций и т. д.

  О главных причинах присоединения Полоцка ученые спорят. В этом плане, лично мне нравится комплексное исследование А.И. Филюшкина, который много внимания уделяет Полоцку как опасному рубежному участку. В годы русско-литовских «порубежных войн» конца XV — начала XVI вв. Полоцкая земля, являющаяся пограничной территорией, часто оказывалась местом боевых действий.  Со временем, границы двигались и смещались, но при этом границы ВКЛ и России в районе Полоцка, Витебска и Себежа оставались неурегулированными. С 1506 года начались активные взаимные нападения. То наших на полоцкие земли, то наоборот. Полок относительно русской армии в Ливонии оставался опасным участком, и его необходимо было обезопасить. Это понимание зарождалось довольно давно, как и сам конфликт. Например, можно вспомнить ту самую битву под Оршей 1514, когда был пленен Данила Басман, отец Алексея Даниловича Басманова. Тогда войска ВКЛ разбили московские рати. В состав ВКЛ вернулись Мстиславль, Кричев и Дубровна, ранее открывшие ворота русским войскам, хотя Смоленск остался за Россией. Поражение было крупным, но оно почти ничего не изменило в общей ситуации литовско-русского пограничья. Однако убедило Москву, что именно в районе Полоцка таится главная опасность контрнаступления  ВКЛ. Безопасность Смоленска зависела от положения дел и ситуации в Полоцке. Именно из Полоцка в 1517 г. королевские войска нанесли самый крупный контрудар Смоленской войны–осадили псковскую крепость Опочку. В июле/августе 1518 г. новгородско-псковские войска осадили уже Полоцк. Летом 1518 г. русские войска действовали «загонами» под Витебском, а в 1520 г. сожжен витебский посад. И так по очереди. Кроме того, властям обеих сторон, приходилось постоянно бороться с набегающими отрядами, которые сами по себе благополучно хозяйничали на этой границе. Русские жаловались литовским наместникам, а те наоборот. В принципе, ничего нового, все мы знаем формулу «красные придут – грабят, белые придут – грабят». Наша сторона попробовала строить опорные крепости, например, Ивангород-на-Себеже (1535).  Но в целом, это не помогало. Еще один виток нападений, можно отсчитывать от 1542 года. К середине XVI века, за каждой из сторон закрепились земли, которые обе стороны хотели себе вернуть. Дипломатические надобности останавливали.  Район витебско-полоцко-псковско-смоленского пограничья оставался районом спорным.

      Историк Д. М. Володихин, говоря о полоцком походе, добавляет еще две задачки. Во-первых, непосредственное закрепление на Балтике. Южнее Полоцка находился крупный рынок сельскохозяйственного и ремесленного производства и сбыта, поскольку Полоцк  был основан в среднем течении реки Западной Двины, это делало его первым городом-портом на речных путях с юга Восточной Европы в Прибалтику, из днепровского бассейна в Рижский залив. На севере же был выход в Балтийское море и далее — в Европу. Товары интенсивно шли по этому пути с юга на север и с севера на юг, а центральным пунктом этой магистрали оказывался Полоцк. Падение Полоцка позволяло русским контролировать торговый путь по р. Двине и открывало путь на Вильну.

     Во-вторых, полоцкая кампания могла покрыть нехватку земли (Д. М. Володихин подчеркивает, что война шла не за море, а за землю, т.е. ставит этот вопрос на первое место). «Земельный голод» стоял во главе угла, требовалась новая освоенная земля, чтобы раздать её служилым дворянам, составляющим большую часть нашей армии. Особенно такая нехватка чувствовалась в центральных областях России. В Ливонии, находящейся во владении немецкого рыцарства, такие земли имелись. Моментом, когда политическое управление Ливонии стало неудовлетворительным, поспешили воспользоваться многие: поляки, литовцы, шведы, датчане. Но наш государь подсуетился быстрее остальных и раньше всех предпринял решительные действия. После взятия града, к титулу Иоанна добавится еще и определение «Полоцкий».

     Ну и нельзя, забывать обычный для людей XVI века религиозный мотив. Нападая на Полоцк, Грозный считал, что борется за торжество православной веры с неверными, впавшими в «люторскую ересь», то есть в грех протестантизма. Нельзя сказать, что в ВКЛ Реформация распространялась также сильно как в городах Ливонии. Обитатели Полоцка (в общей массе православные), по характеристике Филюшкина, неплохо уживались с католиками, протестантами, иудеями и даже мусульманами и караимами. Но при подготовке военное кампании, наше правительство учитывало крайне удачный казанский опыт борьбы с иноверцами. На всех своих лекциях, я всегда подчеркиваю, что взятие Казани – это, прежде всего, борьба с иноверцами и блестящий в этом плане опыт. Победа под Казанью, возвеличивала молодого царя, как заступника православного населения, и невероятно поднимала его престиж и престиж церкви. Успех вышел немыслимый.

     А зачем менять то, что так хорошо работает? С точки зрения православной нетерпимости подобная «уживаемость» с другими была недопустима. В таких условиях, жители Полоцка вряд ли могли сохранить чистоту веры, а значит, их нужно было спасать. Ересь-то, она ведь такая ересь. Покорение Полоцка было представлено как «богоугодная миссия» (и обязанность!) православного государя. Именно религиозная необходимость стала мотивом, занесенным в официальные документы (летописи, посольские бумаги). Тем более повод тоже имелся. В августе 1561 г. русская митрополия получила грамоту от константинопольского патриарха Иоасафа, направленную на обличение «люторской ереси», в которой описывались ужасы притеснения христиан в Полоцке. Это и стало главным обоснованием похода.
      Перед походом государь совершил множество молебнов в различных монастырях. После этого, крестный ход во главе с государем отправился на Арбат, к церкви Бориса и Глеба. Впереди несли образ Богоматери, бывший с Дмитрием Донским на Куликовом поле. А в поход было взято несколько святынь, в том числе, Колоцкую икону Богородицы и крест Ефросиньи Полоцкой.

  Ну, вот в этот самый поход, Алексей и идет вместе со своим сыном Фёдором. На лекциях мне часто задают вопрос…как так! Мальчик, ребенок…пятнадцать лет! В этот момент, мы тотально и немыслимо забываем о нашей разницы с людьми того времени. Я сама всегда говорю, вспоминая Высоцкого (одну из любимых моих его песен) «…потому что добро остаётся добром — В прошлом, будущем и настоящем!»…Добро добром, зло – злом. Подвиг подвигом, а предательство, трусость, слабость, подлость – во все времена одинаковы. Но все-таки, форма жизни менялась. Прежде всего, отличались условия, при которых человек мог выжить и жить. Юноши XVI века начинали свою карьеру в 15–16 лет, становясь «новиками». Для служилого человека высшего ранга обычно предполагались три возможности. Можно было податься в административную сферу (наместничество), военную и  дипломатическую. Эти варианты, особенно второй и третий, друг друга не исключали, наоборот, прекрасно совмещались. Но естественно, юношу, который только начал службу, никто сразу на дипломатические переговоры не отправит. Да и наместником быть рановато, если уж совсем, государя, раздающего разряды, нужда не прижмёт. Ответственность большая, требующая, кроме всего прочего, житейского и хозяйственного опыта. И набираться этого опыта лучше всего «в полях»! Вот где настоящая школа жизни.

    Большинство мальчиков начинали службу одинаково:по достижении пятнадцатилетнего возраста, юноши-дворяне призывались в военный поход. Я не стану здесь муссировать информацию о том, что Ф. А. Басманов мог быть писцом в каком-то там уезде (ложная информация, которую любят растаскивать по интернету), ибо не хочется повторять откровенные глупости. Представитель военной аристократии, где мужчины из поколения в поколение соблюдали, в том числе и профессиональные традиции, по определению не мог оказаться на другом поприще. Тем более, если речь идет о Плещеевых.
     Готовили мальчиков к воинской службе с рождения. Учился служилый человек дома. Навыки и знания передавались от отца, старших братьев и прочей родни, как было, например, с Алексеем Даниловичем, выросшем без батюшки. По выражению Д. М. Володихина, служильцев великого государя ранее остального учили «молиться, драться и ездить верхом». Что уже, собственно, немало! Можно назвать данную формулу идеальной. На протяжении всей своей книги «Малюта Скуратов» учёный подчёркивает важность и необходимость умения держаться в седле и управлять конем, ибо конный строй – это то место, где чаще всего находился выходец из благородного сословия. Подобные навыки юные дворяне получали с детских лет и к возрасту новика, навыки становились автоматическими. Отправляясь в свой первый военный поход,  юноша с коня не падал, а оружие было продолжением его собственной длани. Согласно С. В. Волкову, дворянскими недорослями ещё до зачисления на службу усваивались умение владеть оружием, азы строевой подготовки и знание общевойсковых сигналов. Когда юноша отправлялся в первый поход, оставалось закрепить всё это практикой. Кроме этого, многие родовитые дворяне постигали грамоту. Такие знания были доступны не каждому, а потому ценились особенно высоко. Помимо перечисленного, служильца-аристократа учили управлять людьми, рассчитывать тактические и стратегические последствия своих действий. Молодой мужчина должен понимать, как приносить победы на ратном поле, знать, как вершить дела в многолюдных городах и обширных областях, обладать навыками юридического характера, чтобы при случае вершить суд (как раз, а вдруг наместником пошлют туда, где совета у папочки спросить не получится!). Д. М. Володихин не забывает упомянуть и о неприхотливости, к которой небогатых дворян приучали наравне с простыми боевыми холопами. Ну и…внутренняя, моральная основа мужчины, необходимая для победы – долгом каждого было молиться, исповедоваться, причащаться, соблюдать посты. Для этого требовались знания религиозных традиций. Так что немало должен бы знать и уметь шестнадцатилетний юноша того времени. Мажор? Вряд ли.
Представитель настоящей элиты государства. Тем более, рассуждая о служебной карьере младшего Басманова, стоит отметить, что служить Фёдор начал в очень насыщенный военными и политическими событиями период. Напряженные отношения с Литвой, начало Ливонской войны и обострение крымского вопроса. Времени зевать и долго «вписываться» у него не было. Теория ратного дела  (как и любая теория!) – это одно. Условия, которые впервые приходится проживать на собственной шкуре, – это другое. Особенно, когда тебе пятнадцать-шестнадцать и ты в любом случае не матёрый воин, а вчерашний ребёнок, чей организм ещё растет, хочет много спать и много есть.

    Что же свалилось на голову юного Фёдора, великолепно подготовленного в теории?
     30 ноября 1562 года был отслужен торжественный молебен, а 5 января войско во главе с царём собралось в Великих Луках, откуда полки должны были выходить друг за другом, соблюдая небольшие интервалы. Несмотря на опытность руководящего состава и высокую дисциплинарную организованность, интервалы не помогли двигаться грамотно. Поход, который не отличился кровопролитностью, оказался крайне сложным с бытовой точки зрения. Погодные условия оставляли желать лучшего. Зима выдалась снежной и морозной. Завалы создали пробки и заторы уже при выходе из Великих Лук. Люди путались, обозы – коши безбожно отставали. Полки не проходили вовремя, тем самым сорвав основной январский смотр. В один из дней смешались сразу три полка, включая Государев. Дополнительные сложности возникли из-за того, что Грозный отдал приказ передвигаться в условиях строгой секретности. Запрещались отлучки за едой или какими-то другими потребностями в ближайшие населенные пункты. Это значило, что всё самое нужное везли с собой. Еду для себя и коней, обмундирование и оружие. Обозы шли нагруженные больше, чем обычно и вот эти нагруженные обозы, необходимо было регулярно чистить от снежных завалов. Несложно догадаться, насколько нервная царила атмосфера, отражающаяся на настроении государя. В качестве изюминки, можно отметить (естественно!) наличие предателей-перебежчиков, которые рванули в Полоцк, «печься о мире». И, естественно, эти миролюбцы были из числа людей извечного антагониста Иоанна, его двоюродного брата Владимира Старицкого. Данный инцидент чуть позже создаст благодатную почву для начала расследования по делу (очередному) Старицких, ибо Грозный рассматривал побег не как инициативу частных лиц, а как сговор.

   В официальной историографии принято говорить о том, что Фёдор Басманов получил своё первое назначение перед полоцким походом. Однако в Разрядной книге 1475–1605 гг. имеется информация о местническом споре Фёдора Басманова и князя Лыкова из рода Оболенских. Поскольку местнические споры в большинстве случаев проходили за военное место, возникает вопрос, в каком военном походе делили место Фёдор и Лыков? В Разрядах указан 7070 год и намек на обстоятельства. Речь идет о Можайском походе. Вряд ли имеется в виду мимолетное нахождение царева войска в Можайске в декабре 1562 года когда, двигаясь к Полоцку, армия вышла 17 декабря, чтобы идти в Торопец, а далее к Великим Лукам. Полоцкий поход начался 30 ноября 1562 года и к этому моменту воины уже должны были получить в Разрядном приказе свои назначения, а не узнавать их набегу. Скорее всего, речь идёт о передвижениях 1562 года, когда литовский конфликт только–только разгорался. Именно 21 мая указанного года, Иоанн двинулся «на Литву» из Москвы к Можайску. Так что служить наш герой начал ещё до Полоцкого похода. Спор Фёдор, правда, не выиграл.  В любом случае между этими двумя походами времени прошло мало, и примерный промежуток первого военного назначения понять можно. Фактов, даже косвенных, указывающих на то, что Фёдор мог начать служить раньше, но при этом находиться на мелких должностях (не попавших в Разрядные книги), у нас нет.

     Официальная роль Фёдора во время полоцкого похода не такая уж и значительная. Да и какой она могла быть в самом начале карьеры? Согласно разрядным книгам, при подготовке похода Басманов упоминается в качестве рынды с третьим саадаком. На должность рынды выбирали юношей из самых лучших и благородных семейств. Рослых с благообразной внешностью. Визуальная презентабельность для такого рода телохранителей имела значение. Рынды, присутствующие на приёмах, являлись торжественным «лицом» мероприятия. Они стояли как статуи неподвижно,  украшая собой обстановку. Из воспоминаний Станислава Немоевского: «…за боярами шли четверо в белом бархате, в рысьих, из  передних частей, шлыках, с широкими секирами на плечах, а перед самым великим князем мечник Михайло Шуйский… Все они  имели на себе немалые золотые цепи, а многие из них и по две, крестом…».

     А так описал рынд гетман Жолкевский:
      «На нём сидел царь, возложив на себя знаки  царского достоинства и блистая золотом  и драгоценными каменьями. Перед ним с каждой стороны стояли по два человека, которые имели платье, шляпы и сапоги белые, и которые держали в руках символы государства. Пятый же, стоявший подле самого царя, держал обнаженный меч».
     «Телохранители государевы, в белых, редко другого цвета атласных долгих кафтанах с высокими собольими или черными лисицами, опушенными на головах шапками, держащие на правом плече маленькие топорики, с долгими серебряными рукоятками» (из «Древней Российской вивлиофики»).

     Чуть позже Фёдор вместе с другими молодыми аристократами, оказывается в числе тех, кто «за государем ездити». Рокировка, в результате которой Фёдор оказался на другой должности, скорее всего, произошла в тот момент, когда государев полк разместился под стенами Полоцка и состав приближённых был изменен. Ученые придают данному факту разную степень важности. От уважительной характеристики (Б. Флоря) до небрежной интонации Д. М. Володихина. Величественно называет Фёдора «адъютантом» С. Б. Веселовский. Так или иначе, но компания у вчерашнего отрока подобралась весьма солидная: князь И. П. Шуйский, И. Черемисинов, Ш. Кобяков, И. Блудов, Ф. Вокшерин, Т. Телятевский, А. Ершов, П. Тимофеев, А. В. Репнин-Оболенский. Возглавлял состав молодой князь П. А. Горбатый. Согласно Древнейшей Разрядной книге (в обработке П. Н. Милюкова), в этот список входил и Пётр Зайцев, будущий опричный лидер. Древняя Российская вивлиофика расширяет состав и включает в список князя Дмитрия Хворостинина, Льва Салтыкова, Петра Сотницына, И. Дровнина. Рассуждая о судьбе другого военного – И. Черемисинова, В. В. Пенской подчеркивает, что Грозный даже такому талантливому человеку не мог отдать руководящую должность. Слишком много аристократов претендовало на место у государева плеча просто «по праву рождения». А вот включить в состав личной свиты  – другое дело. Особенно если имелись заслуги. В. Б. Кобрин, рассказывая о судьбе одного из знатнейших опричников (из княжеской аристократии) Никиты Одоевского, также говорит о маленькой на первой взгляд должности «свите царя» как о некой стажировке. За «государем ездит», да ещё и разбирается с заторами (на первый взгляд черная работа) любимец Дмитрия Михайловича Володихина Д. И.Хворостинин (что характерно, в случае с Хворостининым Володихин ничуть не принижает ни его способности, ни его таланты на этих скромных должностях).

     Командовать Фёдору было рано, решать серьёзные вопросы тоже, а вот занять место подле государя – в самый раз. Удивительно и странно, что уже на этом начальном этапе биографии, когда Фёдор не совершил ни подвигов, ни скандальных злодеяний, некоторые современные учёные, словно начитавшись эротических фанфиков с сайта «Фикбук» пытаются в контексте Полоцкого похода приписать ему роль особого фаворита царя. Нужно обладать извращённой и необузданной фантазией, а также абсолютным  непониманием того, что такое война и военный поход, чтобы допускать подобные рассуждения, да ещё в научных исследованиях. Тут хочется сказать таким людям (людям ли?) вы хоть своего любимого Курбского почитайте что ли. Или перечитайте, но включив башку. И найдите эпизод, где князь описывает другой зимний поход. Который не был ограничен столь строгими требованиями со стороны царя. Бывалые воины, прошли его на последнем издыхании, о чем вполне четко и с пониманием дела (все-таки Курбский был опытным военным), пишет князь. Участвуя в подобном мероприятии, люди думали разве только о своей цели и о том, сопутствующем, что помогал выжить, а не балду пинали, как считают современные бездельники из числа любителей древнерусских сплетен.

То, что государь уже был знаком с юным Фёдором Алексеевичем Басмановым, подтверждают дальнейшие события. И очевидно, что Иоанн предоставил новику тот «лимит доверия», который предоставляют детям родителей, чьи заслуги неоспоримы. Интересно в этом плане мнение историка Ю.Г.Алексеева, который говорит о том, что мальчики после протекции должны были уже сами зарабатывать себе очки и бонусы (слишком много вокруг сыновей и всяческого блата). Во время Полоцкого похода молодой и активный Фёдор, наверняка мечтающий «служить, как батюшка» (такова психология юноши, выросшего в военной семье, особенно минувших эпох), мог обратить на себя внимание своим рвением. Возможно, искренним. Возможно, просчитанным. Но вряд ли в 16 лет юноша страдал от излишнего снобизма. Не стоит забывать, чьим он был сыном и в системе каких ценностей рос. Алексей Данилович был не просто военным аристократом. Он был тем, кого нынче солдаты с любовью и уважением называют «батей».

    Фёдор мог выказывать желание трудиться (ради собственного же будущего), в том числе там, где высокомерные родовитые бояре не хотели марать руки. Именно таким образом, по мнению учёных, обратил на себя внимание другой видный деятель опричнины князь Афанасий Вяземский. Будущий соратник Басмановых в полоцком походе получил должность обозного воеводы. Отвечая за коши, Афанасий проявил похвальную расторопность, чем весьма приглянулся государю. Князь Вяземский также построит блестящую карьеру, взлетит на небывалую высоту и будет играть в опричном братстве одну из главных ролей.

      Военные силы были подтянуты к Полоцку в конце января, после чего (официально с 31 января 1563 года) сразу занялись устройством осады. Бомбардировка города была недолгой. После слабых попыток сдержать натиск русского войска, после попытки пожечь посад и длительных переговоров, во время коих обе стороны старательно тянули время, Полоцк сдался.
Филюшкин оценивает подготовку Полоцка как весьма слабую. Начиная от готовности самих воинов, заканчивая фортификацией (уже на момент 1538 года укрепления обветшали). Само устройство замки и башен, и то, уже не отвечало новых требованиям, устарело орудие. Замок не был приспособлен к отражению серьезных штурмов с применением тяжелой осадной артиллерии.  Так или иначе, но 15 февраля в город первыми вошли наши воеводы, а 18 февраля сам государь. В дальнейшем, он крайне благоволил многим участникам полоцкого взятия. Многие полоцкие герои войдут в состав опричного офицерского корпуса. В том числе М. Безнин, Р. Алферьев, Блудовы, В. Ошанин, Г. Ловчикова, И. Черемесинов. Так или иначе, но в трудных полевых условиях, государь заметил и даже выделил юношу-новика среди других «сыновей». Сразу после Полоцка, Фёдор получит свое персональное важное задание – он будет отправлен в Старицу (к тетке царя Ефросинье Старицкой) с победной реляцией, а также, возможно для сбора более специфической информации и винах Старицких. Основания к этому, у государя появились.
               

                Рекомендую к прочтению по теме

Александров Д. Н ., Володихин Д.М. Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII-XVI веках. М., 1994.
Еремеев И.И. Древности Полоцкой земли в историческом изучении Восточно-Балтского региона (очерки средневековой археологии и истории Псковско-Белорусского Подвинья). СПб., 2015.
Филюшкин, А. И. Когда Полоцк был российским. Полоцкая кампания Ивана Грозного 1563-1579 гг. / А. И. Филюшкин, А. В. Кузьмин.
Сапунов А.П. Разряд полоцкого похода 1562/1563 г. // Витебская старина. Витебск, 1885. В. 4.
Электронный вариант Книги полоцкого похода http://yakov.works/acts/16/2/1563_polozk2.htm
Хорошкевич А.Л. Россия в системе международных отношений в середине XVI в. М., 2003.
Янушкевич A.Н. Ливонская война 1558-1570 гг. и Великое княжество Литовское. Минск, 2013.
Никоновская летопись
Пенской В.В. «Центурионы» Ивана Грозного. «Центрполиграф», 2017