Лабиринт Мутантов

«Ты знаешь, Женя, — молвила Настасья, —
Я думаю, средь этого ненастья,
Что твари эти, полные рычанья,
Вчера ещё хранили душ молчанье.
Проснуться вдруг и потерять свой глас,
И голод лишь терзает в грозный час...»

Евгения, чей шаг был точен, плавен,
Чей каждый жест был выверен и равен
Движеньям хищным, молвила в ответ:
«То эволюции печальный след.
Иль просто мир решил сменить устав,
Нам новые законы предписав».

«А может, это шутка божества?» —
Настасья револьвер сжимала два
Мгновенья нервно. — «Кто-то в вышине
Решил сыграть, а вышло... как во сне».
И тут же твари вышли из-за будки,
Страшные, костлявые ублюдки.

«Семейный ужин!» — Настя усмехнулась,
И сталь в её руках огнём проснулась.
Евгения ж, как будто в смертном танце,
Ножом чертила знаки на мутанте.
В её глазах не страх, а лишь расчёт,
И каждый выпад бил врага на счёт.

«Я думала, что в людях зло таится, —
Сказала Женя, — в их умах гнездится
Жестокость, ложь... Но я ошиблась, право.
Страшнее, коль от разума отрава
Уйдёт, оставив голод первобытный,
И жажду крови, взор ненасытный».

Они пробились в сумрачный покой,
Где в клетке бился человек-изгой.
Покрытый шерстью, с клыками в оскале,
Глаза его отчаянье терзали.
«Бедняга», — Настя прошептала тихо,
Но Женя возразила: «Это лихо.

Он страждет, да. Но наша цель — не в том,
Чтоб сострадать. Мы выжить здесь идём».
И тут из тени вышел новый враг —
В костюме рваном, на лице — колпак,
Нет, маска, вырезанная небрежно,
В руке тесак, блеснувший безнадежно.

«А вот и наш хозяин!» — Настя зло
Сказала. — «Нам сегодня повезло».
«И он не ждал непрошеных гостей», —
Евгения добавила страстей.
И монстр ринулся, издав свой рык,
На девушек, что ждали напрямик.

Но пули Насти не вредили плоти,
Лишь оставляли вмятины на кости
Нечистой силы. Женя же, ловка,
Скользнула прочь от взмаха тесака.
«Он из железа!» — крикнула Настасья.
«Ищи иной подход!» — в ответ без страсти

Евгения, заметив вдруг рычаг,
Воскликнула: «Отвлечь его! Вот так!»
И Настя вновь открыла шквал огня,
Врага по залу за собой маня.
А Женя, миг поймав, рванулась к цели,
И ржавые рычаги вдруг заскрипели.

С решёток грохотом наполнился подвал,
И путь чудовищу металл прервал.
«Вот и сюрприз!» — Настасья улыбнулась,
И в ноги монстру пуля окунулась.
«Не кончено!» — раздался крик из мглы.
«Мы знаем, — Женя молвила, — но мы

Теперь имеем время. Поразмыслить,
Как дальше быть и что теперь замыслить».
Они ушли от клетки, где в тоске
Скулило существо. «Жаль, но в виске
Стучит одно: мы не спасаем всех»,
— Сказала Настя, прерывая смех.

«Наш путь лежит не к славе, не к венцу,
А просто к завтрашнему дню, к лицу
Судьбы, что вечно смотрит свысока»,
— Евгения сказала, и рука
Её легла на верный эфес.
«Здесь каждый шаг — дремучий, тёмный лес.

Но мы пройдём. Искать нам нужно свет,
Не в небесах, которых больше нет,
А в тех, кто сохранил ещё рассудок,
Кто не поддался власти этих чуток
И диких тварей». — «Ты права, мой друг»,
— Настасья оглядела всё вокруг.

«Но где искать? Кругом лишь боль и страх,
И правда тонет в сумрачных мирах».
Они пошли по тёмным коридорам,
Внимая эху, шёпотам и спорам
Ветров, гулявших в трещинах стены,
Как призраки загубленной весны.

И вышли в зал, где на стене портрет
Висел, храня тепло ушедших лет.
Мужчина в строгом фраке с полотна
Смотрел на них. «Какая тишина…»
— Промолвила Настасья. — «Словно в склепе».
«Смотри, записка на полу, в конверте»,

— Евгения нашла потёртый лист,
Чей почерк был и тонок, и волнист.
«Кто ищет выход — тот найдёт лишь вход
В безумия слепой водоворот.
Но если разум — ваш надёжный щит,
То знайте: ключ под зеркалом лежит».