Дороги земные Часть 9. 7

Вернусь к набиравшей силу Программе переселения зарубежных соотечественников в пилотные регионы России (Программа).
Совсем неожиданно из Миннаца посыпались проекты таких программ, разработанных в других субъектах Российской Федерации. Не было их, не было, а потом посыпалось, как горох из мешка.

Подспудно было ощущение, что администрациям регионов «сверху» был дан ускоряющий импульс на их разработку.
Но массово ещё не означает, что хорошо. Как-то «пилотные» программы проскочили мимо нашего Министерства, за исключением некоторых. Зато все последующие стали проходить через меня.

Все они страдали одним дефектом – были разработаны по одному шаблону так, как предписывала утверждённая типовая программа. При этом не учитывались особенности субъектов, несмотря на разнообразие условий ведения хозяйственной деятельности в конкретных регионах.

Мало того, в них совершенно отсутствовали решение конкретных проблем прибывших соотечественников в Россию для постоянного проживания и работы в ней.
Чтобы не быть голословным приведу некоторые важные такие конкретные ситуации, которые не нашли отражения в проектах программ:
– подтверждение дипломов об образовании, что актуально, как для медицинской, так и образовательной сфер;
– допуск к работе на объектах Ростехнадзора;
– подтверждение классификаций по специальностям.
И тому подобное. Результатом могло послужить такое – затягивание процесса в трудоустройстве, снижение качества жизни семей соотечественников. Про возможные морально-психологические настроения прибывших, говорить не буду.

Я для себя разработал некий фильтр, в результате применения которого при согласовании конкретных проектов программ, можно было вынести существенные замечания от министерства. После их устранения разработчиками, можно было бы согласовать проекты представленных документов.
Замечания сыграли роль «бомбы», но руководство министерства поддержало такую направленность.
Хотя это затягивало выпуск программ субъектов, но вырабатываемые мной замечания в социальной сфере были признаны Миннацом также существенными.
И, слава Богу!

Ещё одним существенным фактом реализации Программы было её информационная поддержка, которая выразилась в одном из информационных сайтов. Создание такого сайта был поручено нашему Министреству.
При приёме дел, вновь сформированным нашим департаментом, нашему отделу передали и этот сайт, для его дальнейшего ведения. В существенной части в нём была информация о вакансиях, на которые приглашались прибывающие соотечественники из-за рубежа.
Первоначальная работа, коллегами была выполнена на конкурсной основе и принята.
Сайт существовал.

При более близком знакомстве с ним выяснилось, что он статичный в части обновления информации … И опять же повторюсь – в части наличия вакансий.
Не буду приводить, что мы почувствовали, приняв такую проблему. В итоге осмысления произошедшего – покрылись инеем.
«Оттаяв» же, начали думать, как выходить из этой ситуации.

Не вдаваясь в подробности, скажу так. Ситуацию с разработчиком мы выправили.
Теперь дело было за малым – чтобы в субъектах на местах занимались обновлением вакансий в реальном времени. Ведь в консульствах и посольствах России работа по направлению переселенцев в Россию на конкретные рабочие места, основывалась, в том числе, с применением сайта.

Разработчик создал новое программное обеспечение. По его готовности и нашему заданию, разработчик также провёл рабочий семинар с представителями субъектов на ведение в сайте своей части программного обеспечения.
Здесь задача Министерства состояла в том, чтобы по указанию губернаторов направить на семинар нужных специалистов.

В утверждённой Программе таких действий совсем не предусматривалось.
С целью дополнительных решений этой проблемы на местах, мы продвигали выполнение этой важной задачи на всех возможных проводимых конференциях по реализации Программы.
В частности, например, в МИДе проводилась такая конференция под председательством Губернатора Курской области. Естественно, что выступить на ней с докладом об известной проблеме, направили меня.

Среди участников я встретил нового и предыдущего директора Московского дома соотечественников. Был также кое-кто из руководства Департамента международных связей города Москвы. Не знаю, с какой они на ней были целью – Москва своё участие в Программе не подтверждала.
Но в силу известности деятельности Московского дома соотечественников, места для них были выделены радом с председательствующим.

В своём докладе я озвучил всё нужное. При этом представители от Москвы, наверное, ещё помня то, что я когда-то работал под их началом, попытались сделать мне замечание о длительности моего выступления.
В ответ я жёстко отреагировал на выраженное панибратство – «Мол, Москва, как субъект, не участвует в реализации Программы … А я здесь, по заданию руководства Министерства, озвучиваю существенную проблему, тормозящую успешное выполнение Программы, утверждённую Президентом Российской Федерации!».
Больше в прения со стушевавшимися от своих реплик оппонентами, я не вступал.

Совершенно естественно, так же и необходимо было проводить работу с соотечественниками за рубежом по реализации Программы в государствах их проживания. Задача эта тоже не очень-то простая – призывать граждан государств к их репатриации, не всем понравиться.
Кроме недовольства во власти, в местах проживания соотечественников, решивших переехать в Россию, могли возникать проблемы с проживанием до их отъезда в Россию.

Во многих азиатских республиках проявлялось такое – трудности с продажей недвижимости … И прочие бытовые шантажи, угрозы. Хотя, притеснение русского населения, также как и ограничения русского языка, в «верхах» страны почти всегда отрицались.
Об этом нелегко писать, но не писать нельзя. Не всё гладко было в жизни русского населения, как она преподносилась в СМИ.
И всё же работа по оказанию содействия в добровольном переселении в Российскую Федерацию проводилась.

Я участвовал в некоторых конференциях проводимых МИДом совместно с Миннацем. Программа проведения таких мероприятий была в принципе одна и та же.
Но были интересные отличия в пребывании делегаций из России в республиках.

Хотя, во многих республиках я уже бывал не раз в рамках решения проблем трудовой миграции, а также по поддержки соотечественников за рубежом, работая в Московском доме соотечественника.
В Бишкеке для меня было открытие, что существует уютное заведение (я так и не понял ресторан или что это) оформленное в память Чингиза Айтматова. На стенах было много фотографий о его жизни. Начина с детства и до …
В нём нас принимали ужином.
Была необычная конференция в Баку. Необычность её заключалась в том, что конференция была межрегиональная. Этот статус предусматривал участие в ней не только представителей из Азербайджана, но и из Грузии, Армении. Полное удивление вызвал представитель из Эстонии, ну да это дело МИДа.
Здесь необычным было существенное – участие двух представителей из Армении. Но, для того, чтобы они смогли приехать с пересечением государственной границы, а также участвовать в полной мере в заседании, проживать в Баку, понадобилось личное разрешение Президента Азербайджана Э. Алиева.
Гости ходили постоянно молчаливые, с нами во внерабочее время нигде не участвовали – одним словом никуда ни ногой. Как приехали под охраной от самой границы, так их и сопроводили назад.

Хочу отметить такой факт в Баку. За завтраком в гостинице ко мне, с завтракавшими коллегами, подошла девушка официантка, русская по национальности. Тихим голосом, почти шёпотом, она произнесла – Я слышала, что вы по переселению в Россию.
На наш утвердительный ответ и вопрос – Что её интересует? Она пожаловалась нам на бесперспективность жизни в республике – Ни достойного образования, ни работы толковой … Не дадут, не пустят …
Мы ей посоветовали идти в посольство России или консульство. Единственное, что смогли в нашем положении.

Впервые подобное мероприятие проводилось в Алма-Ата. В нём принимало немало соотечественников из казачества. Для нас федералов это был хороший знак – есть добрая почва для процесса массового переселения.

Также впервые работа по переселению соотечественников проводилась в Кишинёве. Здесь ситуация носила скорее рекламный характер. В то время ещё не было сегодняшней обстановки – ненависти к России. По сведениям нашего посольства уезжать из Молдавии не было особенных причин – тому свидетельство наличие Тираспольской непризнанной республики, Гагаузского образования.

Интересные мероприятия по выполнению Программы проходили и в России.
В Калуге прошла конференция по подведение неких итогов в реализации  Программы. Руководил проведением конференции губернатор Калужской области.
В её ходе мне не удалось отсидеться и пришлось выступить. Камни в «огород» нашего министерства начал бросать представитель Миннаца – Мол, Минздрасоцразвития тормозит согласование многих программ, разработанных такими и такими-то субъектами Российской Федерации!
Такое положение с обвинением министерства меня только раззадорило. Пришлось выдать мои замечания всей конференции по полной программе … И, мол, это не упущение администраций субъектов … Ошибки идут от Миннаца, курирующего разработку подобных программ … Все наши замечания к программам субъектов, Миннацу давно известны … Только мер по устранению или не допущения таких ошибок в будущем не принято никаких.
Успокаивать мою эмоциональную речь взялся руководитель Роструда. Лучше бы меня не задевали непродуманными обвинениями.
Настроение сгладилось на губернаторском приёме с обедом.

Миннацем проводилась конференция с молодыми соотечественниками, проживающими за рубежом. Мне лично было интересно выступление представителей из Германии.
Оно касалась вопросов интеграции одних немцев (восточных) и репатриантов из России, в среду «западных» немцев. Напомню, что «западные» поглотили «восточных».
Краткая суть возникших несправедливостей – «Хоть мы и немцы, но как бы второго сорта. Это проявляется во всём – при поступлении в ВУЗы, на работу, в карьере». А такой дискриминации для молодёжи в Германии оказалось с лихвой. В таких искусственно созданных не конкурентных условиях, всё больше стали звучать желания о переселении (возвращении) в Россию.
Это мне напомнило ситуацию, которая возникла в Израиле. Опять же по информации от репатриантов из России разного возрастного ценза – коренное население страны и репатрианты из России, это две большие разницы.

Совершенно неожиданно МИДом была озвучена интересная проблема со староверами из Аргентины, когда-то в прошлые века переселившимися в те края из России.
Суть обращения с следующем – «В Аргентине им дали наделы земель, на которых ни кто не проживал и не пригодных для ведения сельского хозяйства. Они их разработали, стали вести свою деятельность. В результате собирали очень приличные урожаи. Зажили в достатке. Сыновья или дочери стали создавать свои семьи. Надо заметить, что староверы живут кланами-хуторами. Хутора разрастались, чтобы не дробить земляные наделы. И вот в XXI веке местное население, видя, как староверы живут в достатке, решило изгнать их со своих земель. Вопрос – «Куда?». Ответ обескуражил – «Пусть уезжают, куда глаза глядят!».
Глаза изгоняемых стали глядеть в сторону России.

Переезжать сообщество решило со всем нажитом скарбом и техникой (напомним – аналогичные требования были выдвинуты  переселяемыми адыгами из Косово). Но это вопрос был второстепенный.
Первым являлся вопрос – «В какие края России их переселять?» Климата такого, в котором они проживали в  Аргентины, в России не найти. А это один из серьёзных вопросов для адаптации переселенцев для постоянного проживания!».
МИДом проводились совещания по решению возникших вопросов. В результате проработки с субъектами Российской Федерации был выбран вариант переселения староверов на Дальний Восток.
Уже находясь на пенсии, я не без чувства  внутренней радости услышал информацию об успешном возвращении в России староверов из Аргентины!
Слава Богу!

Кроме описанной деятельности моего отдела, лично моей, есть ещё направление, к которому меня «пристегнули». Хотя, опять же никак не могу понять – «С какой стати?».
Но когда втянулся в его реализацию, не пожалел. Деятельность была связана с командировками в Минск, в которые потом я ездил довольно таки часто, чуть ли не ежемесячно.

Работать надо было в Исполкоме СНГ, находящемся в Минске. Её суть состояла в сближении законодательства стран участников СНГ в социальной сфере – в частности в области занятости населения и трудовому праву.
О корреляции этого законодательства с деятельностью отдела Трудовой миграции Минздравсоцразвития, хорошо и метко комментируют в Одессе (приводить его не имеет смысла – о нём хорошо известно).
Но, тем не менее, или тем не более, я ездил на такие сближения. С собой я брал предложения от Миндравсоцразвития, выработанные опять же мною.

Отправлялся в Минск и возвращался в Москву я всегда одним и тем же номером поезда. В ожидании времени отъезда из министерства на Белорусский вокзал собирал заказы на сало, хлеб, конфеты, Беловежскую настойку.
В Минск шёл поезд № 1 и отправлялся он в 22.22, если память мне не изменят. Причём он где-то ночью стоял час для того, чтобы прибыть в Минск около 7.30.
Билеты в поездку туда и обратно всегда брало мне по своим каналам Управление делами. Командировочные платили в валюте – заграница. В прочем, как и во все страны Азии.
В состав представителей от России всегда входило три эксперта. Один из них – я, представитель от центрального совета профсоюзов (те, которые возглавляет Шмаков), курирующий специалист от МИДа (их личности почти всегда были разные).
На вокзале нас встречала машина от Исполкома СНГ.

Для нашего проживания Исполком СНГ бронировал номера в гостинице «Октябрьская». В той, что рядом с резиденции «батьки». До Исполкома СНГ добираться было удобно – пешком минут с 10.

В Исполкоме СНГ было представительство от России в ранге посольства, как и от вех стран участников СНГ.
Мы группой, придя в Исполком, всегда представлялись послу до заседания обязательно, а по окончанию работы – по возможности. Там же отмечали командировки.

В рабочих заседаниях от всех стран СНГ практически было около 5 – 7 представителей. Из них от Беларуси, России. Несколько представителей от стран Азии, Молдовы. От Украины никогда не было.
Во время работы обедали в столовой Исполкома СНГ. Кстати в ней была еда, очень приличная по качеству и недорогая.
Деньги для покупок в местных магазинах и оплаты проживания в гостинице меняли тут же в Исполкоме. Некоторые сотрудники, что из местных минчан, просили поменять у них. Мы охотно шли на такие предложения.

В процессе работы согласовывали предложения, полученные и обработанные Исполкомом СНГ. В основном это были предложения от России.
Особых баталий по формулировкам не возникало. На всё про всё на такую работу отводилось два рабочих дня с подписями протокола заседания.

Вечером первого рабочего дня группа из России шла на проспект Незалежности в Гастроном № 1. В нём покупалось кое-что на ужин в виде Нарачанского ржаного хлеба, мясных деликатесов, солений и «Зубровки» от завода «Бульбаш.
Ужин проходил в тёплой обстановке, которой способствовало купленное для желудка в гастрономе.
Бегать за добавкой не приходилось!

После подписания Протокола заседания у нас оставалось время на личные нужды. Доложив послу об успехах сближения законодательства (если было надо), мы брали машину посольства и ехали на Комаровку – центральный крытый рынок Минска.
Мне знающие сотрудники нашего посольства показали, у какой торгующей дамы самое лучшее в продаже сало.
Этой торговке я был привержен все свои командировки. Впоследствии, когда я входил в рынок, ей уже кричали товарки – «Твой идёт!». У неё в продаже сало действительно было толщиной с ладонь, если её вертикально приложить! Там же покупался Радзивиловский ржаной хлеб.
Настойка покупалась в Гастрономе № 1. Мало того, в гастрономе был отдел, торгующий в розницу. Здесь можно было купить 100 грамм в розлив с бутербродом и разливалось замечательное белорусское пиво! Как когда-то в нашем Елисеевском гастрономе № 1.

Конфеты я брал в Кондитерском магазине, расположенный рядом на проспекте.
В магазине посольского городка мне посоветовали купить горький 90% шоколад «Спартак». После Минска я покупаю его всегда, если он попадается на глаза, особенно в гипермаркете «Глобус».

Тут же на проспекте был магазин промтоваров, в котором есть все национальные сувениры.
Из Минска для дома в деревне я привёз замечательный вышитый красными нитками рушник с белорусскими узорами, шерстяное покрывало на кровать с местным рисунком, глиняный обливной кувшин.

Вечером группой садились в поезд. Утром по приезду в Москву я ехал не домой, а в министерство на доклад … И на встречу с жаждущими своего заказа.
Работа в Минске была не столько тяжёлая, сколько какая-то затяжная. Было такое ощущение, что она мало кого из экспертов от стран СНГ волновала … Кроме тех, кто из России.

Была одна, в рабочем плане, однодневная командировка в рамках Союзного государства. Она содержала решение вопросов по теме приграничного сотрудничества в сфере занятости (всё тоже, конечно, в рамках моей не компетенции).
Кстати в год юбилея создания Союзного государства, за большой вклад в сфере занятости, наградили медалью начальницу Отдела занятости нашего Департамента.

Вернёмся в 2010 год.
В этом году дочь Маша по осени вышла замуж за гражданина Израиля Дмитрия. Я ждал, что на свадьбу приедут не только жених (как же без него), но также мои будущие сват Аркадий со сватьей Раисой, и их вторым младшим сыном Александром. Но, как объяснил зять, они не успели оформить загранпаспорта.
Дочь не очень хотела праздновать свадьбу. Но у нас так не положено. Конечно не как в Израиле, где каждый оплачивает своё участие в рамках обозначенной индивидуальной суммы.
Машина маман заказала автомобиль. Я – ресторан с музыкантами, который находился рядом с домом в Архангельском.
Роспись состоялась во Дворце №4.

День был очень дождливый. Ни о каких поездках к Вечному огню или еще, какому мемориалу, речи не было. Решили немного отдать дань уважения усадьбе «Архангельское», где родился я и где в здоровом климате росла Маша.

Иван Торопов у одной из музейных проходных встретил молодожёнов с гостями. Новобрачные отважились пойти на экскурсию во дворец, а в нём в заповедные места не для общего посещения. Гости, глядя на дождь, решили отсидеться в машине.
Иван провёл экскурсию так, что молодые млели от удивления. Он, помимо залов, водил их в пространствах, что внутри здания. Они расположены между ними. Всем скопом поднимались на хоры в овальном зале. На бельведер (на самый верх дворца) мои молодые не попали – ключ туда не смогли найти.
Но и того, что они увидели, хватило с лихвой.

Банкет прошёл на ура. Дочь пригласила своих друзей и коллег по Королевскому банку Шотландии (в нём работала Маша). Я же родню в виде – бабушки, приглашённой ею Степановны. Маман была тётей Марушей (помните я вначале писал о ней – из семейства скрипичного мастера Витачек), Светланой Олеговной – последней жены моего тестя Юрия Васильевича (я о ней тоже писал – преподаватель из Гнесинки). Я также пригласил всех своих друзей из Архангельского.
Музыканты старались в размерах заплаченного. Мало того даже станцевали «7.40». Зять хоть и был из Израиля, но у меня вышло лучше.

Зять уехал. Дочь стала готовиться к отъезду туда и навсегда. На работе она занялась поисками своей замену для работы в банке. К новому года задача ею была успешно решена. Маша обучила сменщицу и уволилась.

Но вернёмся в министерство.

Из последнего периода моей работы запомнилось ещё такое животворящее мероприятие.
Министр задумала (а может быть, кто ей подсказал) сделать каждому гражданину России так называемый «Паспорт здоровья», в котором должны быть вся подноготная о его состоянии здоровья.
А на ком провести такой эксперимент? Конечно, на сотрудниках министерства.

Подрядили для этого дела Институт здоровья, благо он был на расстоянии вытянутой руки – где-то на Маросейке. Составили график осмотров подепартаментно.

Прохождение нами врачей носило более формальный характер, в результате которого в паспорте здоровья появлялась очередная запись – «С моих слов состояние моего здоровья записано, верно!». Такая запись была сделана даже у психиатра.

Конечно, рентген грудной клетки пришлось сделать реально. С «костями» мы ходили от врача к врачу. Не миновала чаша осмотра и у терапевта.
В результате моего приёма у него выяснилось, что я страдаю гипертонией 2 степени. Так и записали.
Иных существенных отклонений, опять же с моих слов, не нашли.
Сам для себя я лишний раз стал здоров.

На носу был «Новый год». Так как свой актовый зал был маленький, то министр договорилась с мужем о праздновании нашего коллектива в его министерстве – Минпромторге (если память в названии не изменяет).
Сидя в большом концертном и для прочих министерских нужд зале, я вдруг к своему удивления встретил своего коллегу по первой Академии – старосту нашей группы «Национальная безопасность» Г. А. Лесина. Геша (как я его всегда по-дружески называл) был в должности директора Департамента мобилизационных ресурсов.

Послушали выступления двух министров. В ходе дебильного концерта, даваемого одной из команд КВН, Геша взял меня в оборот. Мы ушли к нему и в его кабинет.
А в нём (в кабинете) шёл пир горой. Посередине директорского стола стояло эмалированное ведро с красной икрой. На мой немой вопрос, Геша пояснил – «С Камчатки! Сегодня доставили самолётом! Ешь столько, сколько сможешь!».
Среди присутствующих я увидел много знакомых лиц. С ними я познакомился, когда приезжал к Геше на дружеские встречи в те времена, когда он возглавлял управление Росрезерва по Центральному федеральному округу.
Празднование нового года занялось.

Ритуал у ёлки в лесу прошёл так, как ему и положено – без сучка и задоринки!
А 19 января 2011 года я да маман провожали Машу в Израиль в Домодедово, выпив на прощание сухого винца.
Маман, глядя в спину кровиночки, уходящей в неизвестность, с чувством произнесла – «Какая судьба!».

Для меня наступил год, когда я могу по закону выйти на пенсию. Мысли были разные, но я склонялся к тому, чтобы уйти на вольную жизнь.
Ну а пока …

Помощница министра, решила в текущую жизнь министерства внести новизну и свежесть. А конкретнее – устроить весёлое празднование Дня защитника отечества – 23 февраля.
Веселье заключалось в том, чтобы каждый департамент принародно спел песню. А индивидуально, это как получиться. С этой целью директорам департаментов были розданы тексты песен. Каждому своё!
Нашему департаменту выпал честь петь «Лизавета» (слова Е. Долматовского, музыка Н. Богословского).
Тут и понеслось.

Все сотрудники министерства в разных коридорах, кабинетах, прочих местах, учили с выражением и на распев свои задание. Чисто «Карнавальная ночь».
Директор нашего департамента – Татьяна Викторовна, решила проверить песенное достижение своих подчинённых в хоровом пении. Показ показал (да проститься сия тавтология), что ни голоса, ни слуха у подчинённых нет. Также, как нет, и слаженности в «Лизавете».
Тут все и приуныли.

Чтобы не осрамиться перед всеми, нам было приказано кровь из носу, а спеть, ну, ни как Кубанский казачий хор, но не хуже пионерлагерной самодеятельности.
С этим наказом департамент вечерами как смог стал спеваться.

В праздник, в актовом зале, состоялся смотр достижений министерской самодеятельности. В некоторых департаментах пошли даже дальше, а именно приоделись к концерту. Не знаю как, но пошили гимнастёрки, пилотки, приготовили прочую атрибутику защитника отечества.
Если глянуть со стороны, то можно было бы признать, что это не Минздравсоцразвития, а женский батальон непонятного рода войск … Да ещё в центре Москвы.

Все коллективы пели со старанием, энтузиазмом. Дал шороху, конечно, и наш департамент. Перед песней зам директора Георгий Евгеньевич, без согласования с министром, голосом полковника в запасе отдал команду на весь зал – «Равняйсь! Смирно!». Публика невольно исполнила.
Сводный хор Департамента занятости и трудовой миграции в основном женским фальцетом тут же грянул – «Ты ждёшь Лизавета, От друга привета …!». Спели на одном дыхании. И откуда что взялось – и голос и слух, и чувство локтя у коллектива!
Нам даже аплодировали! Хотя, торта в виде приза, нам не вручили.
Мы на радостях, что отпелись, достали свои запасы.

За месяц до выхода на пенсию, Георгий Евгеньевич (который командовал при песнопении) предложил мне поехать в пенсионный фонд Красногорска –  Обязательно там надо проверить всё ли у меня в порядке для будущего назначения.
Я взял в Отделе кадров Трудовую книжку и вперёд с Богом!

На следующий день в фонде я был уже к 9 утра. Охранник встал передо мной старческой грудью – Куды?
Я воспользовался своим преимуществом перед ним и предъявил красного цвета корочки министерского удостоверения. Грудь подалась в сторону – Куды изволите? Я открылся – Мол, надо про пенсию поговорить.
– Идите вон в тот кабинет! – уже на вытяжку отрапортовал охранник.

В кабинете девы, ещё не раскрутившие себя на рабочий день, выслушав мой интерес, предложили идти в такой-то кабинет … Там мужчина … Он Вам всё разъяснит.

Мужчина меня выслушал, взял трудовую и что-то открыл в компьютере. Консультация занялась. Он проверил все начисления и по некоторым были заданы вопросы – Что это было и откуда? Я же, как мог, прояснял – Руководил студенческой практикой … Дипломное консультирование … Рецензии-с. И так далее и в таком ключе.

По ходу выявились ошибки в записях в Трудовой. Я всё зафиксировал. Где-то не было даты – надо ехать в контору и брать справку, где-то не было номера приказа – та же история со справкой.
Предварительный расчёт размера пенсии показал – крохи. Чтобы увеличить эти крохи, консультант посоветовал – Надо взять справку о зарплате во времена работы по Бурану и именно те года, когда работал на Байконуре.
Напомню, что при расчёте зарплаты за работу на полигоне, включался районный коэффициент, была оплата всех выходных, повышенная премия до 50 процентов.
В дальнейшем мои старания по исправлению ошибок и рекомендации специалиста не пропали даром.
За это ему низкий поклон!

О последних месяцах работы в Министерстве мною уже написано ранее.
Напомню такой факт. Будучи в последней командировке по теме трудовой миграции с Таджикистаном, проходившей в Казани, руководитель нашей делегации Анатолий Евгеньевич заместитель руководителя ФМС, наверное, зная о моей наступающей пенсии, предложил свою помощь – Если что, то я поговорю со всем руководством министерства о тебе Александр Иванович!
Конечно, приятно, оказание такой поддержки, но я уже твёрдо решил – Выхожу на пенсию и буду жить не по принуждению


Продолжение следует