Застенки чувств исповедальных

Спасибо Анатолий, Вам за столь внимательное и серьёзное прочтение. Вы подняли важную тему — о природе исповеди и покаяния. Мне кажется, наш диалог происходит на разных языках: Вы говорите на языке религиозной догматики и практики, я — на языке поэтической метафоры.

Вы совершенно правы в одном: если понимать «застенок» буквально, а «исповедальные чувства» — исключительно как церковное таинство покаяния, то образ действительно кажется дисгармоничным. Но поэзия живёт не буквальными значениями, а преображением слова, рождением нового смысла на стыке кажущихся несовместимыми понятий.

Мой «застенок» — не место пыток и не каторга. Это, скорее, внутренняя келья, сокровенное пространство души, куда не входят чужие. Это «за стеной» мира, суеты, чужих оценок. Там, в этой тишине и уединении, и происходит самое важное — встреча с самой собой, со своими самыми чистыми и глубокими чувствами, которые и являются для меня формой исповеди — не перед священником, а перед вечностью, природой, самой жизнью.

Вы справедливо говорите, что цель церковной исповеди — не в чувствах, а в покаянии и изменении жизни. Но поэзия — это сфера чувства и переживания. Моё стихотворение — не руководство к духовному деланию, а запечатлённое мгновение состояния души. Это состояние застенчивого, трепетного горения, предчувствия очищения (как снег-«покрывало») и грядущего возрождения («настоящая Венера»). Моя «исповедь» — это доверчивый шёпот миру о том, что внутри колышется, поёт и ждёт света.

Вы говорите: «содержать там покаянные чувства... опасно». А я и не содержу только покаянные. В этих «застенках» — вся палитра живого, исповедального: и стыд («конфузы дня»), и надежда («пред новой встречей»), и радость («вдруг засмеюсь»), и томление, и благословение. Это целый мир, а не одна эмоция.

Поэтому я не соглашусь, что образ «крайне неудачный». Он — сознательный и центральный. Он держит на себе всю конструкцию стихотворения: из замкнутости — к свободному бегу, из внутреннего — к единению с природой, из зимней сокровенности — к весеннему откровению. Спасать текст, меняя первую строфу, — значит, разрушить его сердце.

Возможно, моя поэзия — не о том, как должно быть по канону, а о том, как есть в опыте одной души, которая чувствует свою связь с миром через застенчивость, через тишину, через ожидание чуда. И в этом — её собственная, личная искренность и правда.

Ещё раз благодарю за Ваш отклик. Даже несогласие — это форма диалога, который заставляет задуматься о границах смыслов и безграничности слова. И это очень благодатно.

Ольга Воталинская   07.12.2025 11:05   Заявить о нарушении

Да, и у слова «застенок» есть первичное, нейтральное и сугубо бытовое значение, утраченное в современном языке, но очевидное для носителя с историческим чутьём.

Первичное значение: «Застенок» — это помещение, расположенное за стеной основной постройки. То есть:

· Подсобное помещение (кладовая, чулан, сенник).
· Пристройка.
· Отдельное, вынесенное за пределы жилья пространство для хозяйственных нужд.

Именно от этого значения (а не от тюремного!) я и отталкиваюсь. Метафора становится не парадоксальным переворачиванием ужаса в святыню, а естественным и точным развитием исходного, забытого смысла.
«Застенок» — это буквально «то, что за стеной».

Мой «застенок чувств» — это не каземат. Это чулан души, кладовая, где хранится самое ценное. Это сени, куда выходят из жаркой горницы, чтобы глотнуть холодного воздуха и увидеть звёзды. Это та самая отдельная пристройка к основному дому жизни, где можно уединиться для тихой работы, размышления или молитвы.

Я говорю не на языке сыскных приказов и пыток. Я говорю на языке древнего домашнего уклада. В моём «застенке» колышутся и поют чувства не потому, что их пытают, а потому что они живые, как зерно в амбаре, как яблоки в осенней кладовой, как закваска в горшке.
Моя, поэтическая исповедь, происходит «за стеной» мирского шума, суеты, чужих глаз — в том самом нейтральном, тихом, подсобном пространстве внутреннего мира, где всё расставлено по полкам и ждёт своего часа и своего смысла.

Поэтому мой образ архитектурно и этимологически точен. Я взяла слово в его первоначальной чистоте и наполнила его своим лирическим содержанием: застенок как вместилище, хранилище, сокровищница.

И когда в конце я говорю, что «застенки чувств… рассветами благословлю», — это логично. Утром хозяйка открывает двери кладовой, чтобы взять провизию на день. Так и я благословляю рассветами это своё внутреннее хранилище, откуда будут браться силы, краски и слова для нового дня.

Так что, возможно, нам просто нужно вернуть слову его изначальный, домашний и нейтральный смысл, чтобы услышать в моих строках не диссонанс с каноном, а тихую, уютную правду о том, как устроена душа: у неё есть парадные комнаты, есть горница для встреч, а есть и скромный, тёплый «застенок» — для самого сокровенного. И это не опасно. Это — по-хозяйски мудро.

Благодарю Вас Анатолий, за этот акцент в критике. Он помог мне найти самую простую и прочную основу для своего образа. Иногда, чтобы спасти текст, нужно не переписать первую строфу, а вспомнить первое значение слова. С чего и начиналось создание этого стихотворения. Со игры слов с одним корнем... Застенки и застенчивость...

Ольга Воталинская   07.12.2025 11:37   Заявить о нарушении

Вся моя поэтическая вселенная этого стихотворения построена на родстве застенка и застенчивости. Они — одного корня. Если "застенок" — это место уединения за стеной, то "застенчивость" — это и есть то душевное состояние, которое в таком уединении нуждается и в нём расцветает. Моё стихотворение — это и есть исследование этого корня, этого жеста души, которая, будучи застенчивой, создаёт себе застенки не для того, чтобы умереть, а для того, чтобы тихо петь, расти и однажды — благословить эти стены рассветом и выбежать навстречу миру. Это не ошибка. Это — целостная система, выстроенная вокруг одного, глубоко личного, открытого мной созвучия.
Вот такая игра слов, трасформирующая восприятие...

Ольга Воталинская   07.12.2025 11:59   Заявить о нарушении