Дунаевский Исаак Осипович

    Такого я не ожидал,
    Зал, стоя, аплодировал,
    Концерт я только отыграл,
    - Спасибо! Зал скандировал.

    А зал в Берлинской синагоге,
    С пустою сценой без кулис,
    Воспринимал с восторгом
    Мой «Весёлый бенефис».

    Я кланялся, счастливый,
    Вдруг крик, чётко без затей,
    Приехать через год должны вы,
    У Дунаевского столетний юбилей.

    Срывающимся голосом, волнуясь,
    Я легкомысленно всем обещаю,
    Но откуда материал возьму я,
    Пока ещё совсем не знаю.

    О нём мне Лидия Смирнова,
    Героиня фильма «Моя любовь»,
    Рассказывала в дни, когда готовил
    Я здравицу к восьмидесятилетию её.

    Голосом, певшим в прошлой жизни
    «Значит, ты пришла, моя любовь»,
    Она влюблённого читала письма,
    Взволновавшие всю мою кровь.
   
    И теперь я за работу взялся рьяно. 
    Разыскал в библиотеках всё что мог,
    Книгу о нём, переписку этого Титана.
    Шекспировского масштаба, Видит Бог. 

    Его мощные страсти, гигантский талант,
    Потрясают своим величием абсолютно,
.   И программу я строил, составив план, 
    Его жизни на фоне поры той бурной.

    «Известно ли тебе, что я дошел
    до сегодняшнего дня через страшную
    борьбу, препятствия. Я разбивал и ломал
    своей волей, верой в себя, в то, что я делаю?

    Известна ли тебе та звериная ненависть
    и  улюлюкание, которыми я был окружён? 
    Известна тебе травля, которой я подвергался?
    Меня не любили коллеги, но не было человека,
    не уважавшего меня и мою творческую гордость.

    Я ни перед кем не гнул спину, не заискивал. А было
    время, когда я жил на полтинник в день с женой.
    И эту свою гордость художника я пронес через
    все испытания. Чего я достиг, ты знаешь.»

    «Я тоже мог... говорить неоднократно
    о жажде жизни и любви. Я эту жажду
    претворял в реальные факты, делал
    много хороших и дурных поступков... 

    Но  упиваясь радостью, плача от горя, стыдя себя
    за мимолётные похоти, проклиная себя за боль и муки,               
    доставляемые другим, я держал всегда свою генеральную
    линию жизни в полной целостности и неприкосновенности. 
               
    Больно мне, что советская пресса ни одной строчкой не 
    обмолвилась о моём юбилее... юбилее композитора,               
    который, как гласили приветствия, является
    «запевалой советского народа».

    Невоспитанность. Подлость. Хамство.
    Сознательное и преднамеренное нежелание
    афишировать непомерно популярного художника.
    И я глотаю эту обиду, как глотал обиды много  раз...».

    Песчинкой маленькой застыл я у подножия
    Глыбы Гениального Великого Художника,
    Но как много тут грустных ассоциаций. 
    Так всегда было, так есть, и так будет…
         
    «Мелодия  жизни и  любви», - назвал 
    Я программу, трепетно работая над нею,
    Девять месяцев  скрупулёзно воссоздавал,
    Жизнь Легендарной Личности, сил не жалея.
.
    В феврале двухтысячного я в Берлине снова,
    Перед началом в закуток знакомый забежал,
    Говорит, что снег с дождем, жуткая погода,
    А вот у тебя переполнен зрительный зал.

    Концерт шёл прекрасно, начавшись едва,
    Незабываемые песни зрители пели со мной.
    «Дорогая  моя  столица, золотая  моя  Москва» 
    Бушевало, через окна нарушая берлинский покой.
 
    Той дивной мелодией жизни и любви Дунаевского 
    Пронизан, я обогатился печальным пониманием
    Великий художник обречён гонением мерзкого
    Ряда тех, на которых не обращают внимания.

    22.01.2025 года