Незрелые

— Хранитель, объясни мне, что с людьми?
Я вижу их — красивых, молодых.
Ни шрамов детства, ни клейма семьи,
Ни голода, ни горестей седых.

Их колыбель качали в тишине,
Дарили книги, а не синяки.
Они росли в тепличной стороне,
Где не нужны ни копья, ни клыки.

Их не терзал ни долговой капкан,
Ни страх за хлеб, ни ледяная дрожь.
Им дан был мир, как глянцевый экран,
Где всё доступно, только лишь нажмёшь.

Но в их глазах — туманная печаль,
Как будто свет забыли подключить.
Им ничего не дорого, не жаль,
Им нечего терять, их нечему учить.

В них апатичный, выцветший покой,
Как будто жизнь — наскучивший сеанс.
Они скользят над бездной бытия,
Не чувствуя ни риска, ни глубин.
Им не дано ни плакать, ни смеяться,
Лишь наблюдать, как вянут георгины.

Что за болезнь? Откуда этот сплин?
Быть может, в том и кроется ответ,
Что им не нужно карабкаться с руин,
Чтоб просто разглядеть рассветный свет?

Что за свою незыблемую твердь
Они ни разу не вступали в бой?
И не смотрели в пристальные очи смерти,
Чтоб полюбить подарок свой живой?

Или они — пришельцы с дальних звёзд,
Чей опыт душ — лишь пара пустяков?
Чей путь земной — нелепый, странный квест
Без понимания его оков?

Хранитель мой, ответь, я так устал
Смотреть на тех, кто получил всё даром,
Но свой кристалл души не отыскал
И тлеет серым, выцветшим угаром...

И Ангел отвечал, едва дыша,
Сквозь тихий шум космической метели:
— Пойми, мой друг, незрелая душа —
Как семечко в пуховой колыбели.

Ей дали всё: и влагу, и тепло,
Но не дали ни ветра, ни камней.
И семечку наружу не влекло,
Ведь не было нужды бороться с ней.

Чтоб прорасти, нужна не только блажь,
Но и земля, что давит тяжким слоем.
Чтоб оценить божественный пейзаж,
Нужно взойти на скалы с диким воем.

Они не иноземцы, нет, пойми.
Они — уснувший в колыбели плод.
Их будит боль, их будят штормы, их будит лёд,
Что заставляет двигаться вперёд.

Их будит крик отчаянья и страсти,
И первая нелепая любовь,
Что разрывает душу им на части
И заставляет чувствовать их кровь.

Потеря будит их, как бритва,
Срезая с глаз покойную вуаль.
Их первая осмысленная битва
За то, что по-настоящему им жаль.

Не осуждай их за тепличный сон,
За этот тихий, безмятежный плен.
У каждого свой собственный резон
И свой черёд для нужных перемен.

Душа растёт не в холе и не в неге,
А в шрамах, что оставил острый гравий.
Они пока что в жизненной телеге
Лишь пассажиры, а не те, кто правит.

Но час придёт. И грянет первый гром.
Их тёплый мир рассыплется на части.
И вот тогда, проснувшись ото сна,
Они поймут, что значит слово "счастье".

И вот тогда, из пепла и руин,
Из боли, что пронзает до костей,
Взойдёт росток. Хотя бы лишь один.
И станет он всех данных благ ценней.

Так что смотри с терпеньем, не с тоской.
Их путь ещё не начат, он лишь ждёт.
Ведь даже самой медленной рекой
Весна однажды разбивает лёд.