Собирать камни

Александру Васильевичу Кучину
И его музею под открытым небом

Камешек
к камешку.
Досточка
к досточке.
Входим в историю
узенькой тропочкой.
Добрый хозяин ведёт нас по ней.
Сколько здесь собрано фактов-камней!

Люди уходят… И рушатся здания.
Камни в руинах лежат без внимания.
Но человек прикоснётся –
И вновь
В камне и слёзы, и жизнь, и любовь.

К венчику
венчик.
К листку
лепесток.
Камня касается нежный росток,
И проступают прошедшего тени
В мягких ладонях зелёных растений.

А за околицей старого сада
Раньше граница была где-то рядом…
Отодвигаются дальше границы.
Длится история… Памятью длится.

Камешек
к камешку…
Чётки ли?
Счёты ли?
Память не ищет похвал и почёта –
Просто работает изо дня в день.

Солнце осеннее… Светлая тень…

- Все эти камни я принёс с заброшенных усадеб…
Александр Васильевич говорит это скромно, не хвастаясь: задумал и выполнил. Что тут такого? А если подумать? Сколько труда, и какого труда?  Каменные мозаики ведут свой собственный рассказ: вот тракторное колесо из композиции, посвящённой труженикам тыла, рядом – настоящий (хоть и каменный) самолет, вот комсомольский значок –память о ребятах-подпольщиках, вот огромная звезда с надписью 1945 у «рубежа воинской славы». А вокруг этих камней, то в стороне, то совсем рядом, обнимая вьющимися стеблями, укрывая разросшимся ковриком-одеялом – цветы. Уже ноябрь, но ещё ярко полыхают чернобривцы, мягко лучатся хризантемы-дубки, тянут к солнцу разноцветные граммофончики нежные петуньи, и еще какие-то другие, разных форм и расцветок, названий которых не знаю.
Мы, гости цветочно-музейного комплекса «Это нужно не мёртвым, это надо живым», ходим по узким извилистым дорожкам между клумбами-композициями, слушаем неторопливый рассказ хозяина, чьи руки высадили и вырастили здесь каждый цветок, а Александр Васильевич рассказывает, рассказывает, рассказывает… Об отце-артиллеристе, о матери, пережившей оккупацию, о тружениках тыла, чья полевая борозда была после освобождения такой же опасной, как фронтовые дороги. И все это соседи, те, кого знал с детства. А дальше ниточка памяти протянулась в наши дни: сквозь Афганистан и Чечню к событиям на Украине. И вот уже замирает сердце от слов предсмертного письма бойца СВО: «Мужики!!! Сегодня с коптера я видел, как над нашими пацанами в плену издеваются эти нелюди. И с сегодняшнего дня я в плен эту сволочь брать не буду. А если мне прийдётся вступить в последний бой, я в плен не сдамся. Вот эта граната будет для меня меня и моих врагов. Это моё решение, но каждый решает сам». И снова «Бойцы двух поколений стоят в одном ряду», невидимая нить памяти связывает в одно целое героев Великой Отечественной и наших дней. Фотографии выгорели под нещадным летним солнцем почти добела…
«И так каждый год» - даже не жалуется, а просто констатирует Александр Васильевич. Но тем ярче живые огни цветов, их сохранили от палящего зноя заботливые руки, и цветы рады благодарить своей такой жаркой (будто даже тепло идёт от них), такой щедрой на излёте погожих дней красотой.
Старые яблони на краю усадьбы - будто матери-солдатки. Стоят, смотрят в дали. Где-то по-прежнему сражаются за правду их сыны.  Тишина. Осень. Какая-то птичка неутомимо что-то рассказывает, наверное, что-то важное: повторяет и повторяет, чтобы услышали, чтобы запомнили.
Чтобы возвращались и возвращались сюда. К Александру Васильевичу, в его удивительный музей под открытым небом.