Симфония Вологодской земли

Заиграй гармонь песнь сердечную,
Пожалей жалейкою  плачущей.
Пусть звучит с утра и до вечера
Вологодский голос чарующий.
Не понять тому душу Севера,
Кто в борах сосновых не хаживал,
Кто не жил спокойно, размеренно,
И медку не пробовал нашего.
Ой, земля моя Вологодская,
Вологодский говор серебрянный,
Спой мне песнь простую, сердечную
О душе своей неразгаданной.


Если Вологда — это голос, чистый, как утренний звон над рекой, вдумчивый, словно древняя летопись, то вся область звучит как огромный живой оркестр, где каждый город и село — свой неповторимый инструмент, своя музыкальная душа.

Бабаево — баян, распахнувший свои меха навстречу северному ветру. Его мелодия — тёплая, с налётом ностальгии, будто перебирает янтарные бусины воспоминаний о лесных тропах и рельсах Северной железной дороги.

Село имени Бабушкина — деревянная дудка, наивная и сердечная. Она поёт о тихих речках, о сенокосах, о закатах, что тонут в золотистой пыльце.

Белозерск — гусли, чьи струны отражают бездонную гладь древнего озера. В их звуках — отголоски варяжских ладей, шёпот монастырских стен, дыхание веков.

Липин Бор — свирель, лёгкая, как утренний туман над водой. Её нота — тишина, наполненная птичьими трелями и шорохом камыша.

Великий Устюг — орган, величественный и морозный, словно сам дух Севера воплотился в звуках. Он звучит, как звон колоколов над Сухоной, как шепот новогодних чудес, как иней на оконных узорах.

Верховажье — балалайка, задорная и лукавая, с переплясом на ярмарке. Её переливы — это смех, это румяные пироги, это вихрь народных гуляний.

Вожега — гармоника, немного застенчивая, но тёплая, словно печь в деревенском доме. Её аккорды пахнут свежеиспечённым хлебом и сосновой смолой.

Грязовец — аккордеон, солидный и размеренный, будто шагает по торговым рядам старинного купеческого города. Его звуки — это скрип половиц, звон монет, разговоры у лавок.

Кадуй — ударные, ритмичные, как стук колёс на железной дороге или гул электростанции. Они задают пульс, бодрый и неутомимый, как биение сердца молодого посёлка.

Кириллов — колокола, чистые и торжественные, отзывающиеся в стенах древнего монастыря. Их звон — это молитва, это вечность, это свет, льющийся с небес.

Кичменгский Городок — рожок, пастуший, простой и искренний, будто зов далёких полей. Его мелодия — это простор, это трава по пояс, это крик журавлей в вышине.

Никольск — баян, широкий и раздольный, с переливами народных песен. Он поёт о широких полях, о весёлых праздниках, о душевной щедрости земли.

Нюксеница — трещотки, весёлые и звонкие, как детские голоса на празднике. Их перестук — это радость, это смех, это солнце, играющее в капельках росы.

Сокол — труба, яркая и деловая, звучит в ритме заводских цехов и широких улиц. Её зов — это сила, это движение, это устремлённость в завтрашний день.

Сямжа — флейта, прозрачная, как родник, с нотами соснового леса. Её мелодия — это свежесть утра, это шелест хвои, это тишина, наполненная жизнью.

Тарногский Городок — жалейка, немного грустная, но тёплая, как закат над полями. Её звуки — это память о былом, это нежность к родной земле, это тихий разговор с природой.

Тотьма — клавесин, изысканный и старинный, будто страницы из летописей мореходов. Его переборы — это соль северных морей, это ветер в парусах, это дух отважных путешественников.

Устье — бубен, живой и задорный, как шум речной пристани. Его ритм — это плеск волн, это крики чаек, это весёлый гомон рыбаков.

Устюжна — гитара, мягкая и мелодичная, с отголосками кузнечных молотов и купеческих историй. Её струны — это улицы старого города, это шёпот ветра и тепло домашнего очага.

Харовск — металлофон, чистый и ясный, словно зимний день в северном краю. Его звуки — это иней на ветвях, это сияние звёзд, это хрустальная тишина морозного утра.

Чагода — барабан, основательный и ритмичный. Его бой — это труд, это упорство, это пульс земли, пробуждающейся к жизни.

Череповец — симфонический оркестр в миниатюре: здесь и мощные медные, и струнные, и ударные. Город звучит современно и энергично, как гимн индустриальной мощи и творческой мысли.

Шексна — контрабас, низкий и устойчивый, как опоры моста над Волго;Балтийским каналом. Его голос — это глубина, это надёжность, это связь времён и пространств.

Шуйское — скрипка, нежная и задумчивая, как извилистые речные берега. Её голос — это шёпот волн, это отражение облаков, это тихая грусть осенней зари.

А между ними — сотни деревень, словно дополнительные инструменты: ложки, колокольчики, свистульки. Они добавляют в общую музыку штрихи тепла, смеха, запаха свежего хлеба и шелеста листвы.

Так и живёт Вологодская область: каждый населённый пункт — свой тембр, своя история, свой звук. А вместе — неповторимая симфония земли, где Вологда ведёт мелодию, а остальные города и сёла создают гармонию, словно живые струны огромного, волшебного инструмента под названием «Душа Русского Севера».