Исповедь в вытрезвителе читать под Роберта РОждест

Дело было в апреле.
Сидел я однажды на лекции.
Сидел как будто при деле:
По начальниковой протекции.

Речь шла о роботах глупых,
Что «пашут» денно и нощно.
А в потемках неясных и мутных
Мысль витала порочно.

Мысль та зрела и крепла
Робким цветком в душе,
Она родилась из пепла,
Её нашептал Ницше…

И вот росток тот малый
Деревом стал, клёном,
И тут во весь рост встал я
Немного с лица зеленый.

Идите..! – сказал я, – в баню!
Мне надо в Дзержинск, в гости.
Вернусь в понедельник, не ранее,
Иль не вернусь вовсе.

И гордо ступая пятками,
Играя мускулами ярко,
Ушел, не играя в прятки
Красивый, как Боярский. 

Я шел  по улицам мрачным,
Глотая воздуха сырость.
Я шел мимо мест злачных,
Тут Он предо мной вырос.

Совсем прилично одетый,
В черном плаще и в шляпе,
Только за пазухой где-то
Стакан в когтистой лапе.

Мигает нахально глазом,
По горлу стучит, намекает,
И махом одним, разом
Полный стакан наливает.

Его я узнал сразу,
Врага человечества – Змея!
В анналы вошла его фраза:
«Съешь яблочко, Ева».
Но искра в глазах зеленая
Сознанье мое растворила…
Вот колбаса вареная-
Мерзкая морда проговорила.

А дальше пошло-поехало,
Не помню сейчас достоверно,
Остался карман с прорехою-
Это я знаю верно.

Пили на спор: кто больше.
На часы, на трусы. Идет!?
Кто продержится дольше,
Кто дольше не упадет.


Его противную морду
Я видел в тумане хмельном,
Держал его за бороду
И думал лишь об одном:

Умру! Змей зеленый, мерзкий,
Но я тебя победю.
Нарезались мы зверски,
За это себя не люблю.

И тут он упал, свернулся
Колечком, приятель мой.
Упал и я, споткнувшись,
Но встал и побрел домой.

Пиннул его на прощанье
В пьяно дышащий, бок.
Мерзкое ты созданье,
Ладно, не видит бог.

Он бы задал тебе перцу,
Как обольщать людей.
Вот, болит теперь сердце
Из-за тебя, злодей.

Помню плохо, добрался
До улицы я одной.
-Где ты так набрался?
Пьяница мой родной!
Спросила меня муза,
Снимая ботинки, носки.
Нет необычней союза
Нежности и тоски.

Я что-то болтал, рассказывал,
В грудь кулаком бия.
Себе и другим доказывал,
Просил простить меня.

Что было потом - не помню.
Боже, мой избавитель!
Было сыро и тёмно.
Утром смотрю-вытрезвитель.

Братцы! Не слушайте змея!
Я сам был знакомству не рад.
Гоните его в шею,
Пейте лимонад.
1985 г. Горький