Что прячется за бодипозитивом?

Что прячется за жадностью к еде,
За этим диким, первобытным гладом?
Неужто в вечной этой суете
Душа пришла за порцией салата?

За тортом, жирным, липнущим к рукам,
За хрустом булки, за мясным дурманом?
Чтоб раздаваться вширь и по бокам,
И прятать боль за пищевым обманом?

Неужто цель – набить потуже плоть,
Залить вином душевные прорехи,
И дать инстинктам волю побороть
Сознанья тихие, пустые вехи?

Чтоб, до краев наполнив свой сосуд,
Забыть о том, что он давно надтреснут,
Внутри не рай и не нектар цветут,
А лишь тоска, которой в теле тесно.

И вот, когда последний съеден кус,
И тяжесть камнем давит на колени,
Приходит он – бессмысленности вкус,
И страх беспомощности в Тени.

Зачем ты здесь? Наесться и уснуть?
Болеть, висеть на шее у другого?
И в забытьи закончить этот путь,
Не отыскав ни проблеска, ни слова?

Нет. За обжорством – крик из пустоты.
Там голод не по пище, а по сути.
Тaм жажда света, смысла, теплоты,
Застрявшая на жизненном распутье.

Душа кричит, но голос так ослаб,
Что слышен лишь урчанием желудка.
И человек, беспомощный и раб,
Ест свою боль. И это страшно жутко.

Но жуть еще и в том, что этот крик
Он сам глушить готов. Он прав во всем.
Он к голосу чужому не привык,
И строит крепость за своим столом.

Он прав, когда тарелка вновь полна,
Он прав, когда весы трещат под ним.
И эта правота – его стена
От тех, кто рядом, кто еще любим.
А Тень растет, и чтоб ее прикрыть,
Находит щит в красивых манифестах.
«Меня таким обязаны любить!» —
Трактует Эго, усевшись в царском кресле.

За бодипозитивною стеной,
За лозунгом «Прими себя, как есть!»,
Скрыт тихий ужас: «Только не со мной!
Не троньте боль, не троньте мою спесь!
Такую Тень мою примите!
 Любите!
Поддержите!»

И горе тем, кто делит с ним приют,
Кто тщетно бьется в запертую дверь.
Его не слышат. Просто рядом жрут
Его любовь, как оголодавший зверь.
****** Пауза.

Я принимаю в мир свой все виды «боди»,
Станьте мне «бади», чтоб глубже вас понять.
Душа страдает, тело в ранах бродит,
А выход — лишь диета, чтоб себя унять?

Иль бодипозитив — как пластырь временный,
Прикрыть рубцы, что ноют изнутри?
Но ты — не только этот облик бренный,
Не только Эго. Вглубь себя смотри.

Ты — Жизнь, что есть Душа. Она, как пламя,
Тонка, и трепетна, и уязвима так.
Она — ребёнок, что прижался к маме,
И каждый резкий звук ей — будто враг.

Что прячут телеса под грузной кожей?
Мнимую защиту, ложный пьедестал?
«Я — большой, я прав, я всех дороже!»
Но этот панцирь от тоски устал.

Мир несправедлив? Согласна, так бывает.
Нет правды выше? Ты уверен, что дошёл?
Душа прощать обиды не желает?
Давай учиться, чтоб покой нашёл.

Ты хочешь власти, жаждешь повелений?
Но над собой ты властен ли, скажи?
Скрываешь зависть в сумраке сомнений?
Давай посмотрим, что за ней лежит.

Ты не виноват, пойми. Вины здесь бремя
Лишь запирает в клетке из обид.
Переступи упрямство. Дай же время
Себе узнать, что Высшее хранит.

Достань ту нить — тончайшую, живую,
Что в глубине трепещет и зовёт.
Прими в свой мир не маску вековую,
А душу, что сквозь толщу тел поёт.