Про Куликовскую битву

Где Непрядва впадает в Дон,
Туман молочный над рекою.
Стоял протяжный, тяжкий стон
Над ратью, ждущей грозной сечи,
И ветер нёс чужие речи
С холма, покрытого Ордою.
Сентябрьский день. Прохлада. Рассвет.
И стяги рвутся в синем небе.
Назад дороги больше нет —
Лишь поле, полное удела:
Иль слава русского предела,
Иль горький прах в насущном хлебе.
Сошлись. Ударил сталь о сталь.
Кричат щиты под гнётом сабель.
Летит безжалостная даль,
Где конский топ, где свист калёный,
Где стяг ордынский, золочёный,
Плывёт, как в бурю злой корабль.
Смешались кони, люди, пыль.
Земля от крови стала бурой.
Казалось, древний тот ковыль
Навек пропитан болью, стоном,
И под осенним небосклоном
Исход решался силой хмурой.
Но ждал в дубраве свежий полк,
Как меч, что спрятан был до срока.
Их час настал. Как грозный волк,
Из леса ринулась засада,
Сметая строй чужого стада,
Неся возмездие жестоко.
И дрогнул враг, и побежал,
Теряя строй, теряя лица.
И Дмитрий раненый лежал
Под сенью срубленной берёзы,
И видел он сквозь боль и слёзы,
Как вспять бежит орды возница.
Легло немало русских сил
На поле том, у Дона-речки.
Но этот день освободил
Надежду, спавшую веками.
И Русь, умытая слезами,
Зажгла свои победы свечки.