Батюшка Серафим

Там, где вечность не считает дни,
Где престол окутан светом чистым,
Шестикрылые горят огни
В хороводе пламенно-лучистом.

Он из сотканных лучей зари,
Из нетленной, огненной лазури.
Голос — музыка, что говорит
Безмятежностью в небесной буре.

Две ладони кротко на груди,
Две — лицо от славы закрывают,
Две — несут сквозь звёздные дожди,
Ветра нет, но крылья полыхают.

В глуши саровского бора,
Где сосны смотрят в небеса,
Молился старец, чуждый спора,
И слушал леса голоса.

Склонялся в келье полутёмной,
Пред ликом кротким на доске,
И нёс свой подвиг неуклонный
В смиренной, тихой простоте.

И свет его благословения,
Простой и тихий, как роса,
Дарует сердцу утешение,
И верой светятся глаза.

Он учит нас не осужденью,
А кроткой, искренней любви,
И в покаянном умилении
Сказать: «Господь, благослови».

Так через годы и столетия
Не меркнет образ дорогой,
И в бурях злого лихолетия
Он дарит радость и покой.