Лиза

Она смотрела, как по глади вод озерных
Скользила лодка с юным рыбаком,
Как стая галок, шумных и проворных,
Кружила над помещичьим гумном.
И вся вот эта жизнь, простая с виду,
В ее душе рождала странный стих,
Немую песнь, и радость, и обиду,
И ожиданье перемен больших.

Она не знала, что уже за поворотом
Судьба готовит ей нежданный сказ:
Иль офицера с пламенным расчетом,
Иль хладный блеск чужих, столичных глаз.
Что будут письма, тайные свиданья,
И слезы в ночь, и ревности угар,
И долгое, томительное знанье,
Что молодость - бесценный, краткий дар.

Но это все потом. А здесь, покуда,
Она пьет чай, вдыхая аромат
Цветущих лип. И верит в то, что чудо
Вот-вот свершится. И бросает взгляд
Туда, где пыль клубится над дорогой...
Не едет ли?.. Ах, нет, опять обоз.
И с легкою, нежданною тревогой
Она срывает лепестки у роз.

«Цветет, не любит... любит... ждет...» -
Так шепчут губы в полусне.
А жизнь идет, а жизнь течет,
Как облака по вышине.
И день пройдет, как все вчера,
В заботах тихих и простых:
То вышиванья до утра,
То чтенье повестей пустых.

Но вот однажды, в час дневной,
Когда жара томила всех
И даже пес цепной, худой,
Под лавкой спал, укрывшись в мех,
Вдруг у ворот раздался стук,
И лай, и крики челяди,
И сердце Лизы - тук да тук -
Забилось трепетно в груди.

Кто там? Курьер? Иль гость шальной?
Иль, может, старый сват-сосед?
Она к окну - и Боже мой!
Увидела кареты след.
Из дверцы вышел господин,
Не в летах, но и не юнец,
В сюртук одет, как арлекин,
И на руке блеск от колец.

За ним другой, совсем иной:
Высок, и строен, и угрюм,
Одет в мундир он полевой,
И полон тяжких, мрачных дум.
Он смотрит так, как будто свет
Ему постыл, и жизнь - тюрьма,
Как будто в двадцать с лишним лет
Познал он горести ума.

То был Онегин? Нет, друзья,
Совсем другой, хоть в чем-то схож.
Его назвать не в силах я,
Да и на что сей признак гож?
Пускай он будет безымянн,
Герой случайный, гость в пути,
Чей образ, смутен и туманн,
Судьба решила принести.

Их встретил батюшка-отец,
Повел в гостиную, ворча,
Что, мол, не ждал, вот так, вконец,
Без писем, прямо сгоряча.
Но гостю рад помещик был,
И матушка уж суетилась,
И стол богатый он накрыл,
И речь радушно заструилась.

А Лиза, в уголке своем,
Сидела тихо, не дыша,
И под ресниц густых огнем
Сгорала робкая душа.
Она ловила каждый жест,
И каждый взгляд, и каждый звук
Того, кто с самых дальних мест
Явился ей нежданно вдруг.

Он говорил о битвах, о походах,
О нравах чуждых, дальних стран,
О ветреных столичных модах,
О том, как свет - сплошной обман.
Он говорил, а сам украдкой
Смотрел на чистый лик ее,
И непонятной, горько-сладкой
Тоской щемило у неё…