Когда я-алкоголик

Я строил крепость из гордыни,
Стеной из битого стекла.
Я говорил: «Я бог отныне,
Моя душа сильна, светла».
Но в каждой трещине той кладки
Сквозил животный, липкий страх:
Что я — лишь тень, лишь отпечатки
Того, кто канул в пух и прах.

Того, кто пил, сгорая в дыме,
Кто проклял дом, семью и род.
Я так боялся стать такими,
Что сам шагнул за поворот.
Я пил, чтоб заглушить пророков,
Шептавших мне его судьбу.
Я пил от собственных пороков,
Вслепую выиграв борьбу.

Я не хотел признать, что слаб я,
Что в сердце — пустошь, боль и лёд.
Я думал, сила — в святотатстве,
А слабость — та, что слёзы льёт.
Искал я Бога в мутной влаге,
В дыму дешёвых кабаков,
Но находил лишь на бумаге
Следы от дьявольских шагов.

Я ненавидел отраженье
В глазах у тех, кто был со мной.
Их жалость, их прикосновенье
Казались пыткой и виной.
Я ненавидел их за слабость —
За то, что верили в меня.
Их тихая, святая радость
Была страшнее мне огня.

И в этом пламени гордыни,
В угаре собственной тюрьмы,
Я проклинал Его поныне
За то, что в мире столько тьмы.
Я проклинал Его за право
Родиться, мучиться и жить...
И пил отравленную лаву,
Чтоб эту связь прервать, убить.

Но Бог молчал. И в той тиши,
Когда закончились слова,
Я вдруг отчётливо услышал,
Как плачет детская душа.
Та, что внутри, под слоем пепла,
Под гнётом страха и стыда...
И понял я: гордыня слепла.
А Бог... Он был во мне. Всегда.