Ромео и Джульета. Апокриф

Балкон, где пелись клятвы до рассвета,
Теперь сушилка для мужских трусов.
Любовь — архив, где старая кассета
Затёрла запись юных голосов.

Вражда Монтекки с кланом Капулетти
Не на виду теперь, а под ковром
Но тёща может наплевать в спагетти,
Или Тибальд бельё зальёт вином.

Джульетта, прежде парус горделивый,
Теперь обвисла посреди хлопот.
Её характер стал совсем сварливым,
Под грузом сотен кухонных забот.

Ромео весь обрюзг под слоем хмеля
Свой дарит пыл соседке молодой,
Или с дивана не встаёт с похмелья,
С пультом в руке и с банкою пустой.

Устав от пьесы, тягостной и вечной,
Где муж — герой, да только не её,
Она купила яд в сети аптечной,
Чтоб им прервать постылое житьё.

Она несла домой флакончик тёмный,
Шепча: «Конец веронскому вранью!»
И, залпом выпив эликсир свой томный,
Ждала финал, стремилась к забытью.

Но вместо тьмы — порыв ночного бриза,
И гаснет быта тусклая свеча,
Вдруг раздаётся сладкая реприза
И жаркий шёпот слышен у плеча:

«Моя любовь!»… И ночь полна прохлады,
Ромео юный, пылкий, как поэт.
И снова выбор: вспыхнуть для баллады
…Или вернуться к запаху котлет?