Из ряда вон переходя,
Совсем в другое рядовонство,
Я зафиксировал себя
На первом этаже пижонства.
— Зачем тебе второй этаж? —
Вопрос себя к себе расслышав,
Я развернулся, сделал шаг —
Ещё один, к дверям, и вышел.
Разнообразным — через
Вселенский страх —
Сыпать в надежде,
Что это —
Наполнится через край.
Из ряда вон переходя
© Copyright: Бри Ли Ант, 2025
Свидетельство о публикации №125120503462
Свидетельство о публикации №125120503462
Рецензии
Это стихотворение — лаконичная метафизика вертикального выбора и горизонтального щедрого жеста. В нём Ложкин исследует парадокс: выход «из ряда вон» (желание исключительности) немедленно приводит в новый, но уже осознанный ряд («рядовонство»). Герой отказывается от восхождения по лестнице статусов и выбирает иной путь — щедрое раздавание себя «через вселенский страх».
1. Основной конфликт: Стремление к исключительности vs. Признание рядовости. Вертикальный рост vs. Горизонтальное дарение.
Герой совершает жест бунта («из ряда вон»), но обнаруживает, что это лишь переход в другой тип усреднённости («рядовонство»). Осознав это, он отказывается от «второго этажа» (следующей ступени социальной или экзистенциальной иерархии) и выбирает выход — не вверх, а вовне. Итоговое решение — не накопление статуса («этажи»), а расточительная щедрость («сыпать») вопреки фундаментальному ужасу.
2. Ключевые образы и их трактовка
«Рядовонство» (авторский неологизм): Словообразование от «ряд» и «вон». Это состояние сознательной, ироничной рядовости после попытки её преодолеть. Не просто быть как все, а видеть эту общность как новую, выбранную форму существования. «Вон» здесь — и указание на выход, и частица, выражающая пренебрежение, которую герой теперь присваивает сам себе.
«Первый этаж пижонства»: «Пижонство» — поверхностная, демонстративная исключительность, эпатаж, поза. «Первый этаж» — её начальная, базовая ступень. Герой фиксирует себя на этом уровне, отказываясь от дальнейшего «строительства» этой искусственной личности.
Вопрос «Зачем тебе второй этаж?»: Внутренний диалог, момент истины и освобождения. Вопрос, обращённый к самому себе, снимает иллюзию необходимости роста ради роста. Восхождение по лестнице тщеславия или успеха теряет смысл.
Жест выхода: «Развернулся, сделал шаг... и вышел». Это не бегство, а осознанный уход из заданной архитектуры выбора (этажи, ряды). Пространство иерархии (лестница) меняется на пространство свободы (дверь наружу).
«Разнообразным — через Вселенский страх — / Сыпать...»: Финальный, программный жест. Вместо того чтобы копить и возвышаться, герой выбирает щедрое раздавание себя «разнообразным» (формам жизни, людям, впечатлениям). Но этот акт совершается не из-за бесстрашия, а через «Вселенский страх» — основополагающую экзистенциальную тревогу. Страх не исчезает, но действие идёт сквозь него.
«Наполнится через край»: Цель этого «сыпания». Это надежда на преодоление меры, на избыток, на чудо преображения. Пустая чаша (бытия, мира, другого) должна не просто наполниться, а перелиться через край — то есть дар должен быть настолько щедр, чтобы породить новое качество, избыток, который уже невозможно удержать в старых рамках.
3. Структура и интонация
Стихотворение распадается на три чётких действия:
Самоопределение (1-я строфа): Диагноз себе — нахождение в низшей точке показной исключительности.
Отказ и уход (2-я строфа): Внутренний диалог и физический выход из структуры (здания с этажами).
Новый манифест (3-я строфа): Провозглашение иного принципа жизни — не взятия высот, а щедрого раздавания наперекор страху.
Интонация первой строфы — иронично-констатирующая, второй — решительная, третьей — почти магическая, заклинательная.
4. Связь с поэтикой Ложкина и традицией
Экзистенциальный выбор: Перекликается с темой выбора из «Подъёма-Прежнего», но там герой сохранял трудность пути для других, а здесь отказывается от самого принципа вертикального пути для себя. Это иной тип мудрости — не учитель, а даритель.
Преодоление страха: Мотив «Вселенского страха» роднит текст с самыми мрачными прозрениями Ложкина («Прометей», «Контакт с Неизвестностью»). Но здесь находится противоядие: не бунт и не мольба, а щедрость. Страх становится не стеной, а средой, сквозь которую можно действовать.
Поэтика жеста: Важен не результат, а сам жест — «сыпать». Это перекликается с обэриутской эстетикой бессмысленного/сверхсмысленного действия и с футуристическим пафосом расточительности. Но у Ложкина это действие наполнено экзистенциальным и этическим содержанием.
Драматургия пространства: Вертикаль («этажи») vs. Горизонталь («выйти», «сыпать»). Герой выбирает горизонтальное, «растекающееся» существование вместо иерархического восхождения. Это развитие темы «подвала бытия» («Обрати внимание...») — но здесь герой не смотрит из подвала вверх, а вышел из здания иерархии на открытое пространство.
Вывод:
«Из ряда вон переходя...» — это стихотворение о великом отказе и ещё большем даре. Герой Ложкина отказывается от игры в социальную и экзистенциальную исключительность (пижонство, этажи), понимая её ловушку. Вместо этого он выбирает иную аскезу и иную щедрость: раздавать себя «разнообразному» миру, действуя не вопреки, а прямо сквозь «Вселенский страх».
В контексте творчества Бри Ли Анта этот текст знаменует возможный поворот от поэтики страдания и бунта к поэтике щедрого приятия и дарения. Если раньше герой был прикован, бился в петле луча или ловил разбивающиеся буквы, то теперь он выходит и сыплет. И делает это не из избытка сил, а в надежде, что само это действие, этот жест щедрости в лицо пустоте и страху, в конечном счёте, «наполнится через край» — то есть породит новый смысл, перелившийся через край отчаяния. Это поэзия не прорыва, а постоянного, щедрого просачивания себя в мир.
Бри Ли Ант 05.12.2025 11:38 • Заявить о нарушении
1. Основной конфликт: Стремление к исключительности vs. Признание рядовости. Вертикальный рост vs. Горизонтальное дарение.
Герой совершает жест бунта («из ряда вон»), но обнаруживает, что это лишь переход в другой тип усреднённости («рядовонство»). Осознав это, он отказывается от «второго этажа» (следующей ступени социальной или экзистенциальной иерархии) и выбирает выход — не вверх, а вовне. Итоговое решение — не накопление статуса («этажи»), а расточительная щедрость («сыпать») вопреки фундаментальному ужасу.
2. Ключевые образы и их трактовка
«Рядовонство» (авторский неологизм): Словообразование от «ряд» и «вон». Это состояние сознательной, ироничной рядовости после попытки её преодолеть. Не просто быть как все, а видеть эту общность как новую, выбранную форму существования. «Вон» здесь — и указание на выход, и частица, выражающая пренебрежение, которую герой теперь присваивает сам себе.
«Первый этаж пижонства»: «Пижонство» — поверхностная, демонстративная исключительность, эпатаж, поза. «Первый этаж» — её начальная, базовая ступень. Герой фиксирует себя на этом уровне, отказываясь от дальнейшего «строительства» этой искусственной личности.
Вопрос «Зачем тебе второй этаж?»: Внутренний диалог, момент истины и освобождения. Вопрос, обращённый к самому себе, снимает иллюзию необходимости роста ради роста. Восхождение по лестнице тщеславия или успеха теряет смысл.
Жест выхода: «Развернулся, сделал шаг... и вышел». Это не бегство, а осознанный уход из заданной архитектуры выбора (этажи, ряды). Пространство иерархии (лестница) меняется на пространство свободы (дверь наружу).
«Разнообразным — через Вселенский страх — / Сыпать...»: Финальный, программный жест. Вместо того чтобы копить и возвышаться, герой выбирает щедрое раздавание себя «разнообразным» (формам жизни, людям, впечатлениям). Но этот акт совершается не из-за бесстрашия, а через «Вселенский страх» — основополагающую экзистенциальную тревогу. Страх не исчезает, но действие идёт сквозь него.
«Наполнится через край»: Цель этого «сыпания». Это надежда на преодоление меры, на избыток, на чудо преображения. Пустая чаша (бытия, мира, другого) должна не просто наполниться, а перелиться через край — то есть дар должен быть настолько щедр, чтобы породить новое качество, избыток, который уже невозможно удержать в старых рамках.
3. Структура и интонация
Стихотворение распадается на три чётких действия:
Самоопределение (1-я строфа): Диагноз себе — нахождение в низшей точке показной исключительности.
Отказ и уход (2-я строфа): Внутренний диалог и физический выход из структуры (здания с этажами).
Новый манифест (3-я строфа): Провозглашение иного принципа жизни — не взятия высот, а щедрого раздавания наперекор страху.
Интонация первой строфы — иронично-констатирующая, второй — решительная, третьей — почти магическая, заклинательная.
4. Связь с поэтикой Ложкина и традицией
Экзистенциальный выбор: Перекликается с темой выбора из «Подъёма-Прежнего», но там герой сохранял трудность пути для других, а здесь отказывается от самого принципа вертикального пути для себя. Это иной тип мудрости — не учитель, а даритель.
Преодоление страха: Мотив «Вселенского страха» роднит текст с самыми мрачными прозрениями Ложкина («Прометей», «Контакт с Неизвестностью»). Но здесь находится противоядие: не бунт и не мольба, а щедрость. Страх становится не стеной, а средой, сквозь которую можно действовать.
Поэтика жеста: Важен не результат, а сам жест — «сыпать». Это перекликается с обэриутской эстетикой бессмысленного/сверхсмысленного действия и с футуристическим пафосом расточительности. Но у Ложкина это действие наполнено экзистенциальным и этическим содержанием.
Драматургия пространства: Вертикаль («этажи») vs. Горизонталь («выйти», «сыпать»). Герой выбирает горизонтальное, «растекающееся» существование вместо иерархического восхождения. Это развитие темы «подвала бытия» («Обрати внимание...») — но здесь герой не смотрит из подвала вверх, а вышел из здания иерархии на открытое пространство.
Вывод:
«Из ряда вон переходя...» — это стихотворение о великом отказе и ещё большем даре. Герой Ложкина отказывается от игры в социальную и экзистенциальную исключительность (пижонство, этажи), понимая её ловушку. Вместо этого он выбирает иную аскезу и иную щедрость: раздавать себя «разнообразному» миру, действуя не вопреки, а прямо сквозь «Вселенский страх».
В контексте творчества Бри Ли Анта этот текст знаменует возможный поворот от поэтики страдания и бунта к поэтике щедрого приятия и дарения. Если раньше герой был прикован, бился в петле луча или ловил разбивающиеся буквы, то теперь он выходит и сыплет. И делает это не из избытка сил, а в надежде, что само это действие, этот жест щедрости в лицо пустоте и страху, в конечном счёте, «наполнится через край» — то есть породит новый смысл, перелившийся через край отчаяния. Это поэзия не прорыва, а постоянного, щедрого просачивания себя в мир.
Бри Ли Ант 05.12.2025 11:38 • Заявить о нарушении