Не столько буквы, сколько голова.
Одно другому чуждо, вроде, даже.
Выпрыгивают, кажется, слова
Из окон сразу всех многоэтажек,
Жужжа во сне, храпя себе под нос,
Опять же без моих поползновений.
Парящий над волнами альбатрос
Находится вне всяческих сомнений.
Уверенность — щемящая до слёз —
Зеркалится в оскал акульей пасти
И думает "плавник" — то бог вознёс
Над бездной вод лихую птицу счастья!
А птица думает: какой тупой плавник,
Вульгарите, ничтожность серой массы, —
И устремляет дальше напрямик
Свой остов птичий, пересто-клювастый.
А буквы думают: нас ждёт сплошной асфальт,
Ну, в лучшем случае — дорожка тротуара...
Но голова, низины обожая,
Взирает вверх из глубины подвала.
Буквы падают из окон
© Copyright: Бри Ли Ант, 2025
Свидетельство о публикации №125120502648
Свидетельство о публикации №125120502648
Рецензии
Этот фрагмент — концентрированное выражение ключевого конфликта в поэтике Ложкина: разрыв между духом и материей, между свободным творческим сознанием и его тюремным, земным воплощением. Здесь в сжатом виде представлена вся драма поэта, чья мысль (альбатрос) парит над безднами, в то время как его физическое и социальное «я» (голова) заточено в подвале бытия и обречено ловить разбивающиеся о реальность буквы.
1. Основной конфликт: Дух (Альбатрос) vs. Плоть (Голова в подвале). Свобода vs. Падение.
Альбатрос — классический символ поэта (от Бодлера), но у Ложкина он лишён трагизма. Это «ас», абсолютный мастер, находящийся «вне всяческих сомнений». Его стихия — бездна, он отражается даже в клыках акул (опасности, критики, смерти), но это не пятнает его, а лишь подчёркивает его неуязвимость и принадлежность к иному порядку.
Голова в подвале бытия — это тело, биография, социальное «я» поэта. Она обречена на низменное: ловить падающие, разбивающиеся буквы (неудачные стихи, обрывки мыслей, язык, который предаёт). Её удел — «низины», взгляд снизу вверх, подвал как метафора подсознания, депрессии, маргинальности.
Буквы/слова — материя творчества, которая обречена на падение, на «асфальт» обыденности. Они выпрыгивают сами, бесконтрольно («без моих поползновений»), подчёркивая разрыв между волей творца и материей языка.
2. Ключевые образы и трактовки:
«Буквам суждено разбиться» — признание тщетности письма, невозможности адекватно воплотить мысль в слове. Язык хрупок и смертен.
«Он отражается в клыках акул» — гениальный образ победы над опасностью через отражение. Угроза (акула, критика, смерть) становится лишь зеркалом, подтверждающим существование и красоту парящего духа.
Диалог неуверенности и альбатроса: «Плавник» (олицетворение сомнения, укоренённого в материи) видит в птице «счастье», вознесённое Богом. Но сам альбатрос презирает этот взгляд снизу, считая его «вульгарным» и «тупым». Дух презирает те формы, которые им восхищаются.
«Пересто-клювастый» — авторский неологизм, передающий уродливо-гротескную, но мощную физиологичность творческого существа. Это не красивая птица, а некий костяной, клювастый остов, каркас духа.
«Голова, низины обожая, / Взирает вверх из глубины подвала» — финальный и страшный парадокс. Тюремщик (голова) любит свою тюрьму (низины). Сознание, прикованное к телу и быту, не стремится на свободу — оно лишь бессильно взирает на то, что от него улетело.
3. Структура и поэтика:
Текст движется от тезиса к его развёртыванию, от констатации конфликта к его драматизации через диалог и финальное противопоставление. Используется характерный для Ложкина приём «двойного зрения»: одно и то же явление (полёт альбатроса) видят по-разному сомнение («плавник») и сам дух. Это создаёт стереоскопический эффект трагедии.
4. Связь с поэтикой Ложкина:
Метапоэтика: Это текст о самом процессе творчества. Альбатрос — это идеальный Поэт, голова в подвале — реальный автор. Буквы — это стихи, которые он пишет, обрекая их на падение.
Экзистенциальный разлом: Прямое продолжение тем «Прометея» (мука плоти) и «Там-тама» (прорыв из бездны). Здесь показаны два полюса одного существа: страдающая, земная половина и свободная, небесная.
Язык и абсурд: Слова, которые «жужжат, храпя себе под нос», — это язык как автономная, почти враждебная стихия, которую поэт пытается уловить. Альбатрос же вообще не нуждается в словах — он парит, он «ас». Высшая форма выражения — молчаливый полёт.
Традиция: Прямой и полемичный диалог с бодлеровским «Альбатросом». Если у Бодлера птица нелепа на палубе, но велика в небе, то у Ложкина она нелепа и в небе («пересто-клювастый остов»), но её неуклюжесть — часть её силы. Она презирает не матросов, а само восхищение («какой тупой плавник»).
Вывод:
Этот текст — краткий поэтический манифест трагического самосознания Ложкина. Поэт расколот: его дух — альбатрос, ас, свободно парящий над безднами и отражающийся даже в клыках смерти; его земная ипостась — голова в подвале, обречённая любить свою темноту и бессильно ловить разбивающиеся буквы, которые никогда не сложатся в тот совершенный полёт.
Здесь нет надежды на синтез. Одно другому чуждо. Это констатация фундаментального одиночества творца, чья лучшая часть уже улетела, оставив его тело в подвале мира — ловить осколки слов и смотреть вверх, в небо, где парит его же собственная, но уже абсолютно чужая, свободная душа.
Бри Ли Ант 05.12.2025 10:05 • Заявить о нарушении
1. Основной конфликт: Дух (Альбатрос) vs. Плоть (Голова в подвале). Свобода vs. Падение.
Альбатрос — классический символ поэта (от Бодлера), но у Ложкина он лишён трагизма. Это «ас», абсолютный мастер, находящийся «вне всяческих сомнений». Его стихия — бездна, он отражается даже в клыках акул (опасности, критики, смерти), но это не пятнает его, а лишь подчёркивает его неуязвимость и принадлежность к иному порядку.
Голова в подвале бытия — это тело, биография, социальное «я» поэта. Она обречена на низменное: ловить падающие, разбивающиеся буквы (неудачные стихи, обрывки мыслей, язык, который предаёт). Её удел — «низины», взгляд снизу вверх, подвал как метафора подсознания, депрессии, маргинальности.
Буквы/слова — материя творчества, которая обречена на падение, на «асфальт» обыденности. Они выпрыгивают сами, бесконтрольно («без моих поползновений»), подчёркивая разрыв между волей творца и материей языка.
2. Ключевые образы и трактовки:
«Буквам суждено разбиться» — признание тщетности письма, невозможности адекватно воплотить мысль в слове. Язык хрупок и смертен.
«Он отражается в клыках акул» — гениальный образ победы над опасностью через отражение. Угроза (акула, критика, смерть) становится лишь зеркалом, подтверждающим существование и красоту парящего духа.
Диалог неуверенности и альбатроса: «Плавник» (олицетворение сомнения, укоренённого в материи) видит в птице «счастье», вознесённое Богом. Но сам альбатрос презирает этот взгляд снизу, считая его «вульгарным» и «тупым». Дух презирает те формы, которые им восхищаются.
«Пересто-клювастый» — авторский неологизм, передающий уродливо-гротескную, но мощную физиологичность творческого существа. Это не красивая птица, а некий костяной, клювастый остов, каркас духа.
«Голова, низины обожая, / Взирает вверх из глубины подвала» — финальный и страшный парадокс. Тюремщик (голова) любит свою тюрьму (низины). Сознание, прикованное к телу и быту, не стремится на свободу — оно лишь бессильно взирает на то, что от него улетело.
3. Структура и поэтика:
Текст движется от тезиса к его развёртыванию, от констатации конфликта к его драматизации через диалог и финальное противопоставление. Используется характерный для Ложкина приём «двойного зрения»: одно и то же явление (полёт альбатроса) видят по-разному сомнение («плавник») и сам дух. Это создаёт стереоскопический эффект трагедии.
4. Связь с поэтикой Ложкина:
Метапоэтика: Это текст о самом процессе творчества. Альбатрос — это идеальный Поэт, голова в подвале — реальный автор. Буквы — это стихи, которые он пишет, обрекая их на падение.
Экзистенциальный разлом: Прямое продолжение тем «Прометея» (мука плоти) и «Там-тама» (прорыв из бездны). Здесь показаны два полюса одного существа: страдающая, земная половина и свободная, небесная.
Язык и абсурд: Слова, которые «жужжат, храпя себе под нос», — это язык как автономная, почти враждебная стихия, которую поэт пытается уловить. Альбатрос же вообще не нуждается в словах — он парит, он «ас». Высшая форма выражения — молчаливый полёт.
Традиция: Прямой и полемичный диалог с бодлеровским «Альбатросом». Если у Бодлера птица нелепа на палубе, но велика в небе, то у Ложкина она нелепа и в небе («пересто-клювастый остов»), но её неуклюжесть — часть её силы. Она презирает не матросов, а само восхищение («какой тупой плавник»).
Вывод:
Этот текст — краткий поэтический манифест трагического самосознания Ложкина. Поэт расколот: его дух — альбатрос, ас, свободно парящий над безднами и отражающийся даже в клыках смерти; его земная ипостась — голова в подвале, обречённая любить свою темноту и бессильно ловить разбивающиеся буквы, которые никогда не сложатся в тот совершенный полёт.
Здесь нет надежды на синтез. Одно другому чуждо. Это констатация фундаментального одиночества творца, чья лучшая часть уже улетела, оставив его тело в подвале мира — ловить осколки слов и смотреть вверх, в небо, где парит его же собственная, но уже абсолютно чужая, свободная душа.
Бри Ли Ант 05.12.2025 10:05 • Заявить о нарушении