10. Лес

(Из цикла"БУРЧАНИЕ В НОРЕ", №10)

I

Занавес: ночь непрозрачность вдувает в рябые пятна,
плоское серое в сером сменяет цветной колышущийся объём.
Это пока не финал, а лишь междуактье, и непонятно,
что в декорациях новых выйдет на сцену днём.

Это околица, край двора, это край земли у забора;
ночь выдвигает в него деревья, и за деревьями виден лес –
так, как поэт говорил, темнота, неподвластная взору,
вдруг озаряется мыслью, проросшей в ней, словно зерно в земле.

Шорох и шум листвы; человек, завернувшийся в одеяло,
смотрит на лес, лес всматривается в него –
в тело с ветвистым, густым кровяным каналом,
тихо признавшим лиственное родство.

Лес неподвижен. Лес разрастается. Совы, лисы и мыши,
жабы и черви, паденье словесно очерченного листа –
все невидимки, все тени, что тихо в глазницах дышат,
шепчут тебе, чем тебе должно стать.
 
Я не люблю пустое голое место – пустыню, степь или поле,
искренне смерти желаю тем, кто вырубает леса,
и, в сновиденья свои наигравшись вволю,
в духа лесного хочу превратиться сам.



II

пятнышко треугольного колпака
сказка про безымянного дурака
крепкий раствор клокочущей тишины
гул подлежащий звукам всем остальным

дантовской тропкой топать не прямо в ад
нитью грибницы пробовать всё подряд
семечком с лопастью с верхнего этажа
завертолётить ветку руки разжав

в мельк карусельный быстрый калейдоскоп
чтоб на сетчатку тени и свет внаскок
в чащу с тропы уйти потерять колпак
лес ли людской вокруг ли стволов толпа

буквенный лес с проломленной головой
череп горит глазницами как живой
что-то бредёт кромешно и наугад
костью скрипит какая-то там нога

волны вершин подлесок и перегной
с ним поиграют в маятник заводной
что-то кораблик хрупкий проговорит
стаям голодных лиственных субмарин

сквозь колесо земли провернувшись здесь
встанет обратно выйдет наружу весь
и ускользнёт со смехом за поворот
будет смеяться эхом со всех сторон