ФМ Переступить черту

Фантом мести.
Роман.

Глава 23. Не загоняй котёнка в угол

19 ноября.

    Я стою на краю пропасти. Она манит. Один шаг, и я там…

    Тянет шагнуть.

     Упасть.

     Не разбиться – ЛЕТЕТЬ.

     Я и лечу…

     Только куда?

     Как обычно, расскажу всё по порядку:

     В школе я отдыхаю душой. Алёша весёлый. Вовчик постоянно смотрит на меня, даря уверенность и покой, хоть что-то остаётся стабильным и хорошим в моём внезапно пошатнувшемся и соскальзывающем в какую-то чёрную дыру мире. После уроков мы всей нашей кампашкой идём в наш двор и тусимся на детской площадке. Погода прекрасная. Сегодня суббота. Мама должна быть дома, и я не напрягаюсь.

     Вдруг вижу её. Она подходит к нашему дому, видимо бегала в магазин. И тут…

     Дверь подъезда открывается, выходит отчим. Он пристально смотрит на маму, и она застывает на месте. Затем отчим поворачивает голову в мою сторону. Я достаточно далеко, однако он глядит в упор. Я тоже замираю. Тогда он поднимает руку…

     До меня доносится душераздирающее мяуканье. На него начинают оглядываться ребята. И вот уже все мы уставились на завывающего котёнка, извивающегося в руке отчима, которого тот держит за задние лапы.

     Отчим спускается с крыльца, не спеша идёт по двору, приближается к фонарному столбу, ещё раз оглядывается на меня, усмехается, поднимает руку, встряхивает Компика, и…

     с размаха ударяет его головой о столб!

     Внутри меня что-то разрывается. Становится горячо и горько. Мир накрывают серость и тишина.
    
       Бум!

       Бумм!!

       Буммм!!!

       Набатом бьёт Тишина.

       Замах – удар! Замах – удар!! Замах – удар!!!

     Красные брызги на сером бетоне… Багровые пятна… Пурпурные ручейки…

     Безвольно болтающееся в скрюченных пальцах тельце… Тяжёлый перстень, из белого превратившийся в алый… Торжествующая ухмылка.

     Взмах. Окровавленный трупик летит в мусорный бак. Палач мерным шагом идёт к дому, поднимается на крыльцо. Заходит в подъезд.

     Дверь хлопает как выстрел.

     Мир оживает:

    Профессор:

    - Нифигасе… Вот сволочь…

    Тома:
   
     - Эта сволочь, её отец.

     - Он мне не отец!

     Меня подхватывает ветер. Он несёт моё невесомое тело над двором, как сухой лист, перебрасывает через забор, протаскивает сквозь щели бетонных плит, возносит над кучей строительного мусора и швыряет в зияющую темнотой пасть подъезда строящегося дома.

     Дом-недострой в двенадцать этажей встречает меня сухой цементной пылью и гулким эхом пустых помещений без дверей и стёкол в оконных проёмах.

     Лестница, поворот, лестница, поворот, лестница…

     Дом звенит, ухает, стонет, грохает… Эхо отстаёт и забегает вперёд, множится и обрывается за очередным поворотом…

     На серых плитах дрожат, расплываясь, красные пятна, потёки, брызги, сливаясь в багровую жужжащую пелену…

     Воздух закончился. Дышать нечем… Цементная пыль забила горло… чьи-то хрипы и натужный сип преследуют, оглушают…

     Только бесконечное кружение бетонных плит и ступеней…

     Они чернеют… И багровеют одновременно…

     Воздух!

    Как его много! Он красный…

     Я влетаю на лоджию. Вскакиваю на ограждение. Ветер треплет мои распущенные волосы и короткую юбку. Забирается по курточку и пытается охладить грудь. Но кипящая кровь, брызжущая из надорванного сердца, не позволяет ему сделать этого. Жаркий фонтан

       выплёскивается в небо, растекаясь алыми потоками… Золотое сияние подсвечивает их, перемежает зеленоватыми, жёлтыми и голубыми полосками…

    Огромное алое солнце бесстрашно опускается за край земли. Скоро оно упадёт в бездонную пропасть за горизонтом. Провалится, но не разобьётся. Пробудет в чёрной яме целую ночь и… снова поднимется утром целое и золотое! Кровь смоется, жар схлынет, оно вновь засияет нестерпимо ярким чистым жёлтым светом!

    Я тоже на краю. Здесь свежий ветер, внизу Смерть. Надеюсь мгновенная. Конец терзаниям, нерешительности, метаниям, сомнениям, отчаянию, боли...

     Ветер подталкивает – шагни! Влети в сияющий закат! Слейся с ним! Упади вместе с солнцем в зовущую пропасть!

     Кто тебя держит здесь? Мама? Она не может тебя защитить, она не хочет!..

     Алёша? Он останется, выберет себе одну из вьющихся вокруг него девочек и будет улыбаться ей. Что-то подсказывает сердцу, что именно так он и поступит. Иначе почему до сих пор мы даже не близкие друзья? Что нас связывает? Лишь мимолётные взгляды…

     Вовчик? Расстроится. Но ему всё равно это суждено…

     Тома? Она сама куда-то уходит. Всё дальше и дальше…

       Что ты теряешь? Всего лишь жизнь. В сущности, никому не нужную.

       А что приобретёшь? Чистую, светлую память о себе. Ты навсегда останешься чистым ангелом!

     Пусть это и неправда. Крылья закоптились, но ведь никто пока этого не знает! Зато ты избежишь позора! Там он тебя не достанет.

     Закрой глаза… Отгородись от жестокого мира. Наклонись…

     - Эй!

     Лука встал рядом и вцепился в моё предплечье. Я попыталась вырваться, мы пошатнулись. Хорошо, что он держался второй рукой за стену, а то упали бы оба. Ему-то зачем падать?

     - Пусти!

     - Ещё чего.

     - Пусти, кому сказала!

    - Не дёргайся, свалишься.

    - Ну и что. Тебе какое дело.

    - Полетишь вниз и разобьёшься. Ведь крыльев у тебя нет. Ты не ангел на самом деле.

     - Не ангел…

     Вовчик стал с другой стороны и тоже держал меня за руку. Мы смотрели на закат. Послышался топот множества ног, это прибежали ребята.

     - Может слезете?

     Алёша.

    Лука и Вовчик одновременно спрыгнули и перенесли меня за руки на пол. На меня налетела Тома.

     - Рехнулась? Из-за какого-то психа самого дорогого лишиться захотела?

     - А что самое дорогое?

     Горько, как мне было горько!

     - Ну ты даёшь, жизнь конечно!

     Игорь её поддержал:

     - Ещё бы, нет жизни, нет ничего.

     И тут Алёша меня удивил:

     - А как же честь? Иногда честь дороже жизни.

     Андрюс сделал выпад воображаемой шпагой.

     - Вы задели мою честь, сударь, я вызываю вас на дуэль!

     Зойка скривилась:

     - Ага, много было пользы Пушкину, что его застрелили?

     Жорик влез:

     - Ну! И Лермонтову. Могли бы жить. Два идиота.

     Лука не выдержал:

     - Они мстили.

     Зыба его поддержал:

     - Отомстить врагу святое дело.

     Алёша опять всех озадачил:

     - Месть и честь – разные вещи, но многие их путают.

     Лука возмутился:

     - Чо тут путать, дать в морду!

     Хорошо ему говорить, он всех побьёт. А мне что делать?

     - А если он сильнее?

     Алёша серьёзно на меня посмотрел и сказал:

     - Ты ничего не должна делать.

     Лука завёлся:

     - Ты что, трус?

     - Да при чём… Вот ты можешь в морду дать, а она нет.

     Зойка ехидненько:

     - Куда уж ей.

     Ну да, Зойка сильная. И дерётся почти как парень. Алёша оглядел её крепкую фигуру и вздохнул:

     - Не надо ей. И не потому, что слабая…

     Но его прервала Ира:

     - Как раз поэтому. Слабым всегда приходится терпеть.

     У меня вырвалось:

     - А если я не могу больше терпеть? Ведь есть предел… Если бы я могла стать как Чёрная кошка, наказать…

     И тут Алёша сразил наповал, причём не только меня:

     - Не ты! Все эти супергерои, Чёрные кошки – гадость!

     Мы недоуменно переглянулись, кто-то покрутил пальцем у виска:

     - Нифигасе!

     - Во загнул!

     А Алёша пояснил:

     - Подумайте только, все эти супергерои сначала были нормальными, порядочными людьми. Добрыми даже. Но стоило им перейти черту, как они превращались в монстров! Становились убийцами!

     - Зато они отомстили врагам! – это Лука и Ксюша одновременно выдали.

     Но Алёша не сдавался:

     - Ну убьёшь ты врага и что?

     - Что?

     Меня очень интересует этот вопрос.

     - А то, что сам станешь таким же. Ты предашь себя, испачкаешь свою душу. Навсегда. Это точка невозврата. Есть черта, которую переходить нельзя!

     Поддержал называется! Всё во мне восставало против его непротивления злу. Нашёлся новый Лев Толстой. Моя кровь кипела, в душе бушевал гнев. Значит я должна терпеть, а этот гад пусть делает что хочет? Я так и прокричала:

     - Так что же, значит, терпеть? Пусть над тобой издеваются? Насилуют?

     - Терпеть такое и значит предавать себя, - вынес вердикт Лука.

     - Раньше изнасилованные девушки топились, - задумчиво проговорила Ксюша.

     - Ну и дуры. Подумаешь, - усмехнувшись, возразила Зойка.

     У Томы глаза загорелись:

     - Сволочам надо давать отпор! А то нормальным людям жизни не будет. А гады тогда ещё больше обнаглеют!

     - Но как? Что делать, если у тебя нет выхода?!

     Подскажите, что мне делать?!

Но никто этого не знал. Зато Лука заявил:

     - Выход есть всегда. Если сумел куда-то вляпаться, то и выбраться можно.

     А Профессор уточнил:

     - Нет безвыходных положений, есть неприятные решения.

     Лука тут же подхватил:

     - Ага, для врагов. Дерись, пока не победишь. Бейся до последнего!

    Вовчик тоже был согласен с этим:

     - Даже маленький слабый котёнок стал отбиваться, когда его загнали в угол. Помните, как он защищался от собаки? Каждый имеет право защищаться.
      
     Но Алёша не унимался:
 
     - Вспомните Падшего Ангела. Из Рая он низвергся в Ад.

    А Лука ему:

    - Мы не ангелы на небе. На земле свои порядки. Здесь драться положено.

     Умный Профессор вспомнил:

     - Воины, павшие в бою, сразу в рай попадают.

     Всем надоело вести бессмысленный спор. Алёша никого не смог убедить. А Ксюша восхищённо воскликнула:

     - Глядите, вон он – Рай.

    Мы все посмотрели на закат. Нереально красивый. Ребята заговорили кто о чём, а я вспоминала Компика, отбивающегося своими крошечными лапками от огромного пса и слова Вовчика.

     - Не загоняй котёнка в угол…

Глава 24. Точка невозврата

20 ноября. Воскресенье.

     Вчера мы с мамой даже не разговаривали. Что тут скажешь? Я вернулась домой и сразу спряталась в своей комнате. Всё записала. Дневник! Как мне плохо! Теперь у меня остался только ты! Раньше я могла хотя бы взять к себе в постель Компика, гладила бы его мягкую шёрстку, а он бы мурчал, пел мне свою ласковую песенку, тыкался носиком в мою щёку, играл с моими волосами, кусал за палец…

     Бедный, несчастный котёночек, мой милый малыш… Я прорыдала полночи. А потом провалилась в сон.

     Странный и страшный. В нём звучала песня, а действие разворачивалось под неё:

    Я гляжу на сияющий закат. Делаю шаг вперёд.

     Стою на дороге у черты. Оглядываюсь на замерших поодаль ребят. Позади них виднеется город.

     Отворачиваюсь. Передо мной, за чертой, виднеется зелёная поляна, там и сям на ней разбросаны деревья. А прямо за чертой, распускается красивый алый цветок.

     Я переступаю черту и срываю цветок. Оглядываюсь.

     Молния раскалывает небо, вонзается в черту, асфальт трескается, расходится, образуя глубокий ров, который всё расширяется.

     Лепестки цветка превращаются в языки пламени, достигают неба, рассыпаются мириадами искр, те сыплются на землю и поджигают её. Весь луг покрыт столбами огня. Искры осыпают меня. Я роняю цветок и невольно отступаю.

     Я стою у глубокого рва. Я изменилась: теперь я - чёрная фигура на фоне белых и красных огней. Я разворачиваюсь и бегу сквозь огненные всполохи по растрескавшейся земле.

     Я карабкаюсь по валунам, подбегаю к краю пропасти. Внизу вихрится тьма. Ужас и отчаяние охватывают меня!

     Я бегу назад.

     Стою у рва. За ним по-прежнему виднеются фигурки ребят. С разбегу прыгаю через ров, и ударяюсь в едва видимую переливчатую, словно мыльный пузырь, стену. Падаю. Стоя на коленях, ощупываю руками невидимую стену, в отчаянии бью по ней кулаками, ладонями, кричу, плачу...

    Стою у обрыва и обречённо вглядываюсь в вихрящуюся внизу тьму. Закрываю глаза. Делаю шаг... Падаю... Черно-белый вихрь взрывается разноцветными фейерверками.

     Лечу сквозь него… вместе с ним…

     Я ни о чём не жалею.
     Знаю, так надо…


Есть грань, черта, есть точка невозврата,
Страшись, её нельзя переступить!
За нею тьма, где ждёт тебя расплата,
Шагнув, потом не сможешь прежним быть!

По жилам кровь струится вроде та же,
Но взгляд твой изменился, стал иным.
Переступить отважится не каждый,
Но ты шагнул и вышел там другим.

Наивность, нежность, доброта и слёзы
Остались там, за роковой чертой.
Растаяли мечты, исчезли грёзы,
И овладело зло твоей душой!

Отчаянье – жестокая наука,
Безжалостный выносит приговор:
Родилась мести сладостная мука,
Твой враг получит яростный отпор!

Наточены кинжалы в озлобленье,
Труба зовёт, зажжён сигнальный свет.
Пусть враг умрёт, ведь нет ему прощенья!
Но и тебе назад дороги нет.

Ты камень бросил – выросла преграда.
Ты искру высек – сожжены мосты!
Теперь ты там, где правят силы ада,
Ты по другую сторону черты!

На жертвенном огне сгорели крылья,
По пеплу ты бредёшь сквозь дым и чад…
Вернуться хочешь! Тщетные усилья,
Здесь все дороги отправляют в АД.


Глава 25.  Анна. Рождение пантеры

21 ноября. Воскресенье. Ночь.
…

Мистический роман «Фантом мести» опубликован сайте «Литресс» и других площадках. Вы можете прочитать его, просто введя в поисковую строку название или имя автора: Вера Гэн. При желании вы можете заказать его печатную версию.