Ссылка в небо

Чем стремительнее росло население Земли, тем дальше продвигалась космическая отрасль.
Космос прошёл три этапа: мечта — наука — роскошь. А затем наступил четвёртый, о котором никто не хотел говорить вслух.

Возникла новая философия:

если раньше в космос отправляли избранных,
то теперь туда отправят лишних.

Не сразу.
Не массово.
Тихо. По одному. По спискам.

Когда человечество впервые увидело реальную статистику избыточности, было уже поздно.


---

Уведомление пришло в шесть тридцать утра.

Экран над кроватью вспыхнул холодным, почти хирургическим светом.
Синтетический голос произнёс:

«Гражданин Орлов Матвей Игоревич.
На основании показателя избыточности INDEX-EX вы подлежите
ВНЕЗЕМНОЙ РАСПРЕДЕЛИТЕЛЬНОЙ ССЫЛКЕ.
Явка: космопорт “Восточный-Новый”.
Время: 14:00 завтра.
Решение окончательное.»

Я долго смотрел на экран.
Не было страха — только удивление, что конечность моей судьбы объявлена столь аккуратным шрифтом.

INDEX-EX.
Индекс избыточности.

Я знал его слишком хорошо.
Пятнадцать лет я сам его рассчитывал.


---

Бюро демографического баланса пряталось глубоко под городом.
Огромный зал без окон, ряды терминалов, ряды людей с одинаковой усталостью в глазах.
Гул кондиционеров. Запах кофе, который никогда не остывал.

Мы считали людей.
Не как личностей — как параметры:
потребление, выработка, коэффициент стабильности.

INDEX-EX был самой сложной формулой.
И самой опасной.

Если показатель превышал единицу, человек исчезал из реестра.
Иногда — «по программе переселения».
Иногда — просто исчезал.

Мы смеялись между собой:

— Космос жрёт наши ошибки.

Теперь формула решила, что ошибка — я.


---

Я пришёл на работу как обычно.

— Матвей… тебе пришло? — спросил Тёма, не поднимая глаз.

Я кивнул.

— Может, сбой?
— Я сам писал этот индекс, — ответил я.

На экране я нашёл строку, касавшуюся меня. Скрытую, закодированную.
Цифра была чужой — но речь шла обо мне.

И впервые я ощутил:
я — не наблюдатель.
Я — вычисленная единица.


---

Вечером я пошёл к матери.

Она прочла уведомление молча.
Сильные руки задрожали.

— Это же просто число… — прошептала она.

— Да. Но число, которое решает, кому жить на Земле.

Она достала старую книгу отца — «Записки о первом орбитальном поселении».

— Возьми. Не знаю зачем. Просто возьми.

И я понял:
это было прощание.


---

Космопорт «Восточный-Новый» жил своим тревожным гулом.
Толпы, очереди, объявления. Огромная светящаяся надпись:

«ВНЕЗЕМНОЙ ВЕК — ВАШ ВКЛАД В БУДУЩЕЕ».

Передо мной женщина с двумя мальчиками.

— Мам, нас точно пустят обратно?
— Конечно, — ответила она почти неслышно.

Но никто этому не верил.


---

Корабль «Гераклит» поднял нас в небо.

Никто не говорил.
Никто не плакал.

Когда Земля уменьшилась до голубого шара, я ясно понял:
обратного пути не существует.


---

Орбитальный центр «Орбита-3» висел в космосе огромным металлическим кольцом. Нас встретила командор Ян Вэй:

— Здесь вы — не гости. Вы — рабочая сила. И вернуться на Землю смогут единицы. Возможно.

Мне выделили сектор жизнеобеспечения.

— Ты демограф? Отлично. Теперь будешь считать не людей — воздух. Он честнее.


---

На станции впервые за долгие годы я услышал тишину, где не звучало слово «лишний».

Мы работали, учились, приспосабливались.

Ночами я смотрел на Землю через иллюминатор. Иногда рядом присаживался Андрей — бывший преподаватель истории.

— Раньше ссылали в Сибирь, — говорил он. — Теперь — в космос. Логика та же. Масштабы разные.

На третий год случилось почти фатальное:

падение напряжения,
сбой воды,
сбой воздушных систем.

Станция буквально задыхалась.

— Совет урезал поставки, — сказала Яна. — Без объяснений.

Мы провели экстренное перераспределение ресурсов.
Станция выжила сама.

И мы поняли главное:

Земля больше не считает нас своей проблемой.
Она отрезала нас как хвост ящерицы.

Мы больше не зависели от неё.


---

На общем собрании Ян Вэй сказала:

— У нас два пути: просить Землю или жить так, будто помощи не будет никогда.

Мы выбрали второе.

Аналитический отдел перестроили полностью. Теперь мы считали не избыточность — а вклад.
Не балласт — а способности.

— Здесь нет лишних, — сказал Кадир. — Только незадействованные.


---

Прошли годы.

«Гелиос-бета» стала почти автономной.
Здесь родились первые дети станции. Они бегали по коридорам с поручнями, играли под куполами с синтетической травой.

Один мальчик однажды спросил меня:

— Матвей, а на Земле было тесно?

Я посмотрел на голубую планету за стеклом.

— Тесно бывает не там, где мало места, — ответил я. — А там, где считают, сколько человек стоит.

— А здесь считают?

— Здесь считают только воздух. Но не людей.


---

Мать писала редко:

«Людей стало меньше, стало тише. Но тишина не делает нас счастливее…»


---

Иногда я думаю о том уведомлении.
О той цифре.
О том, что она изменила весь мой мир.

Но теперь, глядя на Землю издалека, я точно знаю:

нас не сослали.
Нас отпустили —
из мира, где люди стали лишними.

И дали шанс построить место,
где лишних больше не будет.

Ссылка в небо.
Сначала — приговор.
Теперь — дорога.
Может быть, именно здесь началась наша свобода.