Глава 5. Звонок

Пятый, шестой сигнал... Эльза уже хотела бросить трубку, сражённая молчанием, как в динамике раздался щелчок, а затем – усталый, раздражённый голос:
– Да.
Не «алло». Не «слушаю». Просто – «да», как будто он ждал этого звонка и уже ненавидел его за секунду до того, как поднять.
– Дмитрий Сергеевич, здравствуйте, это Эльза, – её голос прозвучал неестественно высоко и тонко, как струна, готовая лопнуть. Она сделала паузу, чтобы перевести дух, и продолжила уже спокойнее. – Из компании «Вектор». По проекту «Солнце».
– Знаю, откуда, – отрезал техдир. В его голосе слышалась плохо скрываемая неприязнь. – Поздно звоните. Уже всё решено. Юристы с вами свяжутся.
– Дмитрий Сергеевич, подождите, пожалуйста, – Эльза говорила быстро, словно боялась, что он вот-вот бросит трубку. – Я звоню не как представитель компании. Я звоню... лично. Мне важно понять. Что мы сделали не так? Где конкретно ошиблись?
Ксюша, сидевшая рядом, замерла, впиваясь взглядом в динамик телефона. Она ожидала услышать список технических недоработок, претензии по срокам. Но ответ был другим.
– Что сделали не так? – техдир фыркнул. – Всё. С самого начала. Вы пришли, такая вся... — он искал слово, – яркая, уверенная. Наобещали с три короба. «Мы сделаем лучше всех», «у нас уникальный подход», «гибкость», «индивидуальное решение». А на деле что? Бардак. Полный бардак!
– Но по ТЗ мы... – начала Эльза.
– А что по ТЗ?! – голос в трубке взорвался. – ТЗ, которое вы прислали, это же поток сознания! Я потратил три дня, чтобы привести его в божеский вид! А потом на каждое уточнение – «ой, да мы это сами додумаем», «ой, это мелочи», «ой, давайте на доверии»! Я не хочу работать на доверии! Я хочу работать по документам! У меня отчётность, у меня бюджет, у меня начальство! А вы мне – «ой, мы творческие»!
Ксюша почувствовала, как по её спине побежали мурашки. Она быстро открыла папку, нашла первоначальный вариант ТЗ, который отправляла Эльза. Это был действительно неструктурированный файл с кучей восклицательных знаков и подчёркиваний, больше похожий на вдохновенную записку, чем на техническое задание. Она положила его перед Эльзой, ткнув пальцем в самые кричащие места.
Эльза покраснела, её глаза наполнились слезами стыда. Но она не сдавалась.
– Вы правы, Дмитрий Сергеевич, – голос её дрожал, но она держалась. – Это моя вина. Я... переоценила нашу гибкость. Я хотела сделать лучше, а создала неразбериху. Но команда, ребята, они же старались! Максим, наш ведущий разработчик...
– Максим – молодец! – снова вклинился техдир, и в его голосе впервые появились нотки чего-то, кроме злости. – С ним я хотя бы мог говорить на одном языке! Он мне всё по полочкам раскладывал, где риски, где сложности. А потом он взял и исчез! А мне присылают какого-то стажёра с вопросами! Я что, должен каждого вашего сотрудника обучать?
Ксюша и Эльза переглянулись. В их взгляде было одно и то же осознание: Максим был мостом. И они оба, каждая по-своему, этот мост сожгли. Ксюша – завалив его бюрократией и давлением, Эльза – создав ему невыполнимые условия работы.

– Дмитрий Сергеевич, – начала Эльза с новой силой, – а если... если мы вернём Максима в проект? Если он возьмёт всё под личный контроль? Если мы переделаем ТЗ с вами, с нуля, строго по вашим требованиям, и будем жёстко по нему работать, с ежедневными отчётами?
В трубке наступила тишина. Долгая. Они слышали, как техдир тяжело дышит.
– Поздно, – наконец произнёс он, но уже без прежней злости. С усталой констатацией. – Контракт с вашими конкурентами уже в стадии подписания. Они не гении, но у них... процесс. Я знаю, что от них ждать. А от вас – нет. Вы – как фейерверк. Красиво, ярко, а потом – темнота и дым.
– Но иск... – тихо проговорила Эльза, и Ксюша почувствовала, как сердце у неё ушло в пятки. Не надо было об этом!
– Иск – это не моя инициатива, – сухо сказал техдир. – Это юристы и финансовый директор. Они видят срыв сроков и хотят компенсации. Или примерного наказания. Мне... мне всё равно. Мне нужно, чтобы работа шла. А она у вас не шла.
В его словах не было злорадства, была усталость человека, который просто хочет, чтобы всё работало как часы.
– 72 часа, – прошептала Эльза, больше для себя, чем для него.
– Что? – переспросил техдир.
– У нас есть 72 часа, чтобы всё исправить. Юридически, – пояснила Эльза.
Техдир тяжело вздохнул.
– Вы не исправите за 72 часа то, что калечили полгода. И Максима вы не вернёте за 72 часа. Он, насколько я знаю, уже рассматривает другие предложения.
Он снова сделал паузу. Казалось, разговор закончен, но вдруг он спросил, и в его голосе прозвучало странное, почти человеческое любопытство:
– А почему, собственно, Максим ушёл? У вас там что, творится?
Эльза и Ксюша снова переглянулись. Этот вопрос повис в воздухе между ними, жгучий и неудобный. Правда была проста: он ушёл из-за них. Из-за их войны, из-за бардака, который они создали.
– Мы... разошлись во взглядах на управление, – дипломатично, сквозь зубы, выдавила Ксюша, впервые заговорив во время звонка.
Техдир фыркнул.
– Управление. Понятно. Ну что ж... удачи вам. Звонок был лишним. Всё уже решено.
– Дмитрий Сергеевич, подождите! – почти крикнула Эльза. – Один последний вопрос. Чисто технический. Допустим, чудо. Допустим, мы за 72 часа делаем невозможное: исправляем ТЗ, возвращаем Максима, выдаём работающий прототип того модуля, из-за которого весь сыр-бор. Это... это что-то бы изменило? Или поезд ушёл?
В трубке снова тишина. Длинная. Они слышали, как на том конце скрипит кресло, шуршат бумаги.
– Это было бы... интересно, – наконец сказал техдир, и в его голосе впервые прозвучала тень чего-то, кроме раздражения. Скептицизма, да. Но и слабого, очень слабого интереса. – Но это фантастика. И даже если бы вы это сделали... юридически контракт уже почти разорван. Финансисты своё не отдадут просто так. Им нужны гарантии. Не на словах. А железные.
– А если бы мы предоставили гарантии? – быстро спросила Ксюша, её аналитический ум уже начал работать. – Неустойку, например, привязанную к каждому дню задержки сверх новых сроков? Или двойную компенсацию при срыве?
– Это уже к юристам, – отмахнулся техдир, но уже без прежней резкости. – Слушайте, мне пора. Дела. Вы своё сказали. Я услышал. Решение – не за мной. Звоните, если будет чудо. А так... не тратьте время.
Щелчок. Гудки.
Эльза опустила телефон на стол. Она сидела, уставившись в одну точку, бледная, с трясущимися руками. Ксюша откинулась на спинку стула, закрыла глаза. В ушах ещё стоял этот голос – усталый, раздражённый, но в конце... с искрой.
– Он сказал «интересно», – тихо произнесла Эльза, как будто боялась спугнуть эту искру. – Он не сказал «нет». Он сказал «интересно».
– Он сказал, что это фантастика, – безжалостно констатировала Ксюша, открывая глаза. – И что решение не за ним. И что поезд ушёл.
– Но искра была! – Эльза посмотрела на неё, и в её глазах горел странный, лихорадочный огонёк. – Ты слышала? В самом конце! Он сказал: «Звоните, если будет чудо». Он не захлопнул дверь наглухо! Он оставил щель!
– Щель, в которую надо просунуть целое «чудо» за 72 часа, – Ксюша провела рукой по лицу. – Вернуть Максима. Переписать ТЗ. Сделать прототип. Убедить юристов и финансистов. Это... это нереально.
– А что реально? – вдруг спросила Эльза, и её голос стал твёрже. – Сидеть и ждать суда? Объявлять банкротство? Разбегаться? Это реально? Это проще?
Ксюша молчала. Она смотрела на папку с документами, на жалкий первоначальный ТЗ, на лицо Эльзы – разбитое, но с этой новой, опасной решимостью.
Дверь в переговорку открылась. Вошёл Лев. Он молча сел на своё место, посмотрел на них попеременно.
– Итак? – спросил он.
Они пересказали ему суть разговора, по очереди, дополняя друг друга. Лев слушал, не перебивая, время от времени делая пометки на одной из своих белых карточек. Когда они закончили, он отложил карточку.
– Хорошо, – сказал он. – Теперь у нас есть данные. Не эмоции. Данные. Во-первых: ключевая проблема клиента – не в качестве работы, а в процессе, бардаке и нарушении договорённостей. Во-вторых: ваш бывший сотрудник Максим был для них ключевым элементом доверия. В-третьих: у клиента есть внутреннее разделение – техдир (которому важно дело) и юристы/финансисты (которым важны гарантии и компенсации). В-четвёртых: существует гипотетическая «щель» – возможность вернуть доверие через демонстрацию радикальных изменений и железных гарантий.
Он сделал паузу, давая им осознать.
– Теперь вопрос к вам. Глядя на эти данные: ваша цель на следующие 72 часа – выиграть суд или восстановить доверие?
– Восстановить доверие, – почти хором сказали они, и удивились сами себе.
– Верно. Потому что выиграть суд можно и с разрушенной репутацией. А восстановив доверие, вы, возможно, избежите суда. Итак, стратегическая цель: вернуть клиента «Солнце» через демонстрацию полного изменения рабочего процесса и предоставление сверхгарантий. Тактическая задача на первые 24 часа: вернуть Максима. Хотя бы как консультанта. Без него – ваше «чудо» несостоятельно.
– Он не вернётся, – тупо сказала Ксюша. – Он всё сказал. Он ушёл.
– Он ушёл от той системы, которая была, – поправил её Лев. – Вопрос: можете ли вы предложить ему новую? Не старые обещания «исправиться». Конкретные, системные изменения. В том числе – в ваших с Эльзой рабочих отношениях.
– Мы... – Эльза посмотрела на Ксюшу, – мы только что впервые за год сделали что-то вместе. Не разрушили, а сделали.
– Это начало, – кивнул Лев. – Но Максиму нужно больше. Ему нужны гарантии, что это не разовая акция. Что завтра вы не снова разбежитесь по углам и не завалите его противоречивыми указаниями. И тут, – он посмотрел на них пристально, – вам нужно принять первое по-настоящему совместное решение. Как вы будете работать друг с другом, начиная с этой минуты? Не в идеале. Конкретно. Например: все решения по проекту «Солнце» принимаются только после обсуждения и согласия обеих. Или: Эльза отвечает за все коммуникации с клиентом, но каждый её шаг согласовывает с Ксюшей. Или: Ксюша ведёт таймлайн и бюджет, но каждое изменение в нём обсуждает с Эльзой. Выберите одно правило. Самое простое. И зафиксируйте его. Письменно. Сейчас.
Ксюша и Эльза смотрели друг на друга. Это было страшнее, чем звонить разгневанному техдиру. Это означало добровольно надеть на себя смирительную рубашку взаимных обязательств.
– Я... не могу больше обещать клиенту то, что мы не можем выполнить, – тихо начала Эльза. – Мне нужен твой жёсткий контроль над моими... порывами.
– А мне... нужен твой смысл, – с трудом выдавила Ксюша. – Чтобы я не закапывалась в цифры, забывая, зачем мы это делаем.
Лев молча протянул им чистую карточку и маркер.
Эльза взяла его, подумала и крупно написала:
«НИ ОДНО ОБЕЩАНИЕ КЛИЕНТУ БЕЗ ПРОВЕРКИ И ПОДПИСИ ОБЕИХ.»
Она передала карточку Ксюше. Та посмотрела, кивнула, и ниже, своим чётким почерком, дописала:
«НИ ОДНА ЦИФРА В БЮДЖЕТЕ НЕ МЕНЯЕТСЯ БЕЗ ОБСУЖДЕНИЯ ОБЕИХ.»
Они положили карточку в центр стола. Как договор. Как конституцию их нового, хрупкого союза.
– Хорошо, – сказал Лев. – Теперь у вас есть первый документ. Основа. С ним можно идти к Максиму. Но идти нужно не с просьбой. С предложением. С предложением войти в новую систему, где его голос и его экспертиза будут услышаны и защищены от хаоса. Где у него будет два контактных лица, которые договорились между собой. Это уже что-то.
– Что ему предложить? – спросила Ксюша. – Деньги? Долю?
– Сначала – уважение, – сказал Лев. – Признание его ключевой роли. Признание ваших ошибок. И... возможность влиять на процесс. Не просто выполнять техзадание, а помогать его формировать. Для настоящего специалиста это иногда дороже денег.
Он встал.
– Сейчас 10:30. У вас есть час, чтобы подготовиться к разговору с Максимом. Продумайте, что скажете. Я буду рядом. После разговора с ним – следующий шаг: новый ТЗ. Но сначала – Максим. Без него – не двигаемся.
Он снова вышел, оставив их наедине с карточкой-договором и пугающей задачей – уговорить человека, которого они довели до ухода, вернуться в самое пекло.
Эльза первая нарушила тишину:
– Я думаю, звонить не надо. Нужно встретиться. Лично. Глаза в глаза.
Ксюша кивнула. Она уже доставала телефон, чтобы найти его номер.
– И... я думаю, начать должна я, – тихо добавила Эльза. – Потому что это я его больше всего подвела своими невнятными ТЗ и пустыми обещаниями клиенту.
– Нет, – неожиданно твёрдо сказала Ксюша. – Начать должны мы. Вместе. Как и договорились.
Она посмотрела на карточку в центре стола. На их общие, ещё не остывшие подписи. Это было страшно. Но впервые за долгое время – страшно в одном направлении.