Глава 2. Собрание

Утро пришло безжалостно-ясным. Солнце, отражаясь от свежевыпавшего снега, било в глаза, напоминая о мире за стенами офиса – ярком, холодном и безупречно чистом. Внутри же воздух был спёртым и тяжёлым, пропитанным вчерашним кофе и немой тревогой.
Ксюша пришла первой. Заварила свежий кофе, расставила стулья в переговорке ровным кругом – бессмысленный жест перфекциониста в ситуации, давно вышедшей из-под контроля. Она подготовила презентацию: лаконичные слайды с графиками падения, списком просроченных задач, жёсткими, но необходимыми решениями по сокращению расходов. Цифры на слайдах казались ей не констатацией факта, а обвинительным актом. В основном – самой себе.
Команда собиралась медленно, нехотя. Входили по одному, тихо здоровались, избегая встречи взглядом. Анна, менеджер проектов, села в дальний угол, уставившись в свой ноутбук с таким видом, будто он был порталом в любую другую реальность. Двое разработчиков перешёптывались у окна, замолкая, когда Ксюша посмотрела в их сторону. Стул Максима оставался пустым – зияющее, красноречивое пятно в кругу.
Без пяти десять в дверях появилась Эльза.
Она вошла не как человек, пришедший на совещание по поводу кризиса. Она вошла как актриса, выходящая на сцену. В идеально скроенном тёмно-синем костюме, который стоил, как Ксюша знала, половины квартального маркетингового бюджета. Волосы уложены в кажущуюся небрежной, но безупречную волну. Макияж безукоризненный, боевой. Только внимательный взгляд мог заметить лёгкую припухлость век и слишком плотно сжатые губы. В руках она держала не ноутбук, а смартфон и чашку кофе с собой из той самой сети, чей логотип украшал вчерашний глянцевый конверт.
– Всем доброе, – голос её прозвучал чуть выше обычного, с натянутой бодростью. – Простите, что задерживаюсь, было важное утро.
Она бросила быстрый взгляд на пустой стул Максима, и что-то дрогнуло в уголке её глаза. Но лишь на секунду. Она села напротив Ксюши, поставив телефон экраном вниз. Ксюша заметила на задней крышке свежую, мелкую царапину.
– Начнём, – сказала Ксюша, и её собственный голос показался ей чужим, дребезжащим от напряжения. Она щёлкнула по презентации. На экране всплыл первый слайд: «Текущее состояние: Q4». Красные столбцы уходили вниз, как клинки.
Она говорила чётко, без эмоций, перечисляя факты. Падение выручки на 23%. Рост операционных расходов на 15% из-за форс-мажоров и штрафов. Просрочка по проекту «Солнце» – 18 дней. Риск расторжения контракта и иск о неустойке. Необходимость заморозить два новых проекта и пересмотреть бюджет на следующий квартал в сторону жёсткой экономии.
В комнате стояла гробовая тишина. Команда смотрела то на слайды, то в стол. Анна закрыла глаза. Эльза не сводила взгляда с экрана, но Ксюша видела – она не видела цифр. Она смотрела сквозь них, в какую-то свою точку на горизонте, закусив нижнюю губу.
– Вопросы? – наконец спросила Ксюша, закончив.
Вопросов не было. Была тишина, густая и беспомощная.
– Что по «Солнцу»? – тихо спросил один из разработчиков. – Мы же всё почти доделали. Почему клиент…
– Потому что не всё, – резко, перебив его, вступила Эльза. Все взгляды устремились к ней. Она выпрямилась в кресле, её боевой настрой вернулся. – Потому что в ТЗ на последней стадии появились «небольшие уточнения» от их техдира. Которые, на самом деле, переворачивают логику модуля. О которых мне сообщили позавчера. Я пытаюсь договориться, но…
– Но что, Эльза? – голос Ксюши прозвучал ровно, но в нём зазвенела сталь. – Но ты не внесла эти «уточнения» в общий трекер? Не поставила в известность команду? Не пересмотрела сроки с клиентом официально? Пытаешься «договориться» – это как? По звонку? По чату? Пока мы тут сидим и гадаем, они уже готовят претензию.
Эльза вспыхнула.
– Не надо меня учить, как вести переговоры! Ты сидишь тут в своей башне из слоновой кости, копаешься в цифрах, а я там, на передовой, пытаюсь сохранить отношения! Этот техдир – невменяемый! Он…
– Он действует в рамках контракта, который ты подписала! – Ксюша повысила голос и тут же пожалела об этом, но остановиться уже не могла. Плотину прорвало. Годовая усталость, страх, чувство предательства – всё вырвалось наружу. – А ты действуешь как всегда! На слово! На харизму! На «ой, да я всё улажу»! И где результат, Эль? Где? В твоём новом костюме? В твоём утреннем кофе за семьсот рублей, пока мы не можем выплатить премию Ане за прошлый квартал?!
Она указала на побледневшую менеджерку. Комната замерла. Эльза побледнела ещё сильнее, её красивое лицо исказила гримаса боли и ярости.
– А ты… ты считаешь каждую копейку, как старая дева! Ты думаешь, бизнес строится на экономии на кофе? Он строится на связях, на доверии, на смелости! На том, чтобы видеть дальше этих твоих дурацких графиков! Ты задушила всё живое в этой компании своими отчётами! Ты превратила нашу мечту в… в бухгалтерскую книгу!
– Мечту? – Ксюша встала. Её колени дрожали, но голос, к её удивлению, стал тихим и опасным. – Какая мечта, Эльза? О чём ты? О том, чтобы найти нового «полковника», который решит все проблемы? Или о том, чтобы снова убежать от проблем в новый проект, пока я здесь разгребаю последствия старого? Наша «мечта» сейчас – это не платить штрафы и не объявлять о банкротстве! И мне плевать на твои связи, если они не приносят денег, а только создают долги!
В этот момент на столе у Ксюши завибрировал телефон. Пришло новое письмо. Предчувствие холодной волной накатило на неё. Она, не отрывая взгляда от Эльзы, нажала на уведомление.
Это было письмо от юридической фирмы, представляющей интересы клиента «Солнце». Тема: «Досудебная претензия». В тексте, сухом и беспристрастном, перечислялись нарушения, ссылки на пункты договора, сумма неустойки. И финальная фраза: «В случае неурегулирования вопроса в течение 72 часов, наши клиенты будут вынуждены инициировать судебное разбирательство».
Ксюша медленно подняла глаза. Взгляд её был пустым. Она повернула ноутбук к Эльзе и команде, чтобы все видели экран.
– Поздравляю, – произнесла она ледяным шёпотом, адресуя только Эльзе. – Твои переговоры принесли плоды. У нас есть 72 часа. Или суд.
Она увидела, как лицо Эльзы стало абсолютно бесцветным. Как дрогнули её ресницы. Как рука непроизвольно потянулась к телефону – тому самому, с царапиной, – будто ища в нём спасения, ответа, магической кнопки.
И в этот момент, в этой тишине, взорвавшейся от невысказанного ужаса, раздался лёгкий, почти невесомый звук.
Тинг.
Это было уведомление на телефоне Эльзы. Она машинально, почти не глядя, перевернула его. Прочитала. И что-то в ней сломалось. Не гнев, не защита – что-то глубинное. Её плечи опустились, гордая осанка сникла. Она смотрела на экран своего телефона, и по её щеке, смазывая безупречную тушь, скатилась одна-единственная, быстрая, как молния, слеза.
– Что? – хрипло спросила Ксюша, уже не в силах злиться. В голосе её было лишь измученное любопытство к новой катастрофе.
Эльза не ответила. Она просто медленно, как в замедленной съёмке, поставила телефон на стол экраном кверху и оттолкнула его к центру, словно разложила на столе карту поражения.
На экране светилось открытое сообщение в WhatsApp. Не от полковника. От их общего, старого знакомого, который работал в конкурирующей фирме. Короткая фраза:
«Эль, только что видел твоего «Солнечного» техдира у нас в офисе. Подписывает что-то с нашим коммерческим. Похоже, они забрали проект. Сочувствую. Держись.»
Комната перестала существовать. Было только это сообщение, плывущее в воздухе, и две женщины, смотрящие на него, понимающие, наконец, всю глубину провала. Это был не просто иск. Это был уход клиента к конкурентам. При самых унизительных обстоятельствах.
Эльза подняла на Ксюшу глаза. В них не было ни злобы, ни оправданий. Только шок, стыд и животный, неподдельный страх.
– Я… – её голос сорвался. – Я не знала.
И это «я не знала» прозвучало страшнее любых обвинений, потому что это было признанием. Признанием в том, что она потеряла не только контроль, но и связь с реальностью.
Ксюша смотрела на неё: на её слезу, на сломанную гордыню, на телефон с сообщением, которое было их общим приговором. И вся её ярость, всё раздражение, вся годами копившаяся обида ушли. Осталась только ледяная, тошнотворная пустота и странная, почти невыносимая жалость.
Она медленно закрыла крышку ноутбука, закрыла презентацию с красными графиками. Они больше не имели значения.
– Собрание окончено, – тихо сказала она команде, не глядя ни на кого. – Всем… всем спасибо.
Люди начали подниматься, шаркая ногами, не зная, куда деть глаза. Они выходили по одному, оставляя их вдвоём в опустевшей переговорке с её круглым столом, недопитым кофе и двумя телефонами, лежащими на столе как свидетельства крушения.
Эльза не двигалась. Она сидела, уставившись в ту точку на столе, куда упала её слеза, оставив тёмное пятно на полированной поверхности.
Ксюша встала, подошла к окну. Смотрела на яркий, холодный, бессмысленно-прекрасный день. На снег, который теперь казался не чистым листом, а белым саваном, укрывающим всё.
Она слышала за своим спиной сдавленное, неуверенное дыхание Эльзы. Ждала, что та скажет что-то: крикнет, обвинит её снова, уйдёт, хлопнув дверью.
Но Эльза просто сидела. И в этой её тишине, в этой беспомощности было что-то новое, что-то, чего Ксюша никогда от неё не видела.
Она обернулась.
– Уходи, – сказала Ксюша, но без злости. С усталой констатацией. – Иди. Сделай что-нибудь со своим… с этим, – она кивнула на телефон. – Или не делай. Мне уже всё равно.
Эльза медленно подняла голову. Их взгляды встретились. И в этот раз это не было столкновением. Это было… признанием друг в друге того же самого чувства – полной, абсолютной потерянности.
– Ксюш… – выдохнула Эльза, и голос её был крошечным, детским.
– Не надо, – резко оборвала Ксюша, потому что не выдержала бы ни слова жалости, ни слова раскаяния. Не сейчас. – Просто иди.
Эльза кивнула. Медленно, словно скрипя всеми суставами, поднялась. Взяла свой телефон, свою пустую чашку. Не глядя больше ни на что, вышла из переговорки. Её каблуки тихо постучали по ламинату, звук затих в коридоре.
Ксюша осталась одна. Она смотрела на пустой стул Эльзы. Потом на пустой стул Максима.
«72 часа. Или суд».
У неё было 72 часа, чтобы совершить чудо. А она не верила в чудеса. Она верила в цифры. А цифры кричали об одном: чудо невозможно.
Её рука опустилась в карман пиджака. Пальцы нащупали шершавый край бумаги.
Она вытащила визитку. «Лев. Системный коучинг».
Смотрела на неё. Семьдесят два часа. Суд. Полный развал. Команда в панике. Соучредительница в невменяемом состоянии. Она – на грани.
Системный коучинг.
Системный.
Она достала телефон. Набрала номер. Не думая. Просто делая единственное, что ещё могла сделать, – действие. Любое действие.
Сигналы went tone прозвучали в тишине пустой переговорки сухо и гулко. Один. Два.
«Алло», – раздался на том конце ровный, спокойный, низкий мужской голос. Без суеты. Без фальшивой бодрости. Просто: «Алло».
Ксюша замерла. Горло внезапно перехватило.
– Я… мне нужна помощь, – выдавила она, и это прозвучало как крик о помощи из темноты шахты.
– Говорите, – сказал голос. Так же спокойно. Как будто он ждал этого звонка.
И Ксюша начала говорить. Сначала сбивчиво, потом быстрее, выкладывая ему всё, как есть. Про «Солнце», про претензию, про 72 часа, про Эльзу, про Максима, про цифры, которые вели в никуда. Про то, что она не справляется.
Она говорила, а сама смотрела в окно на ослепительно-белый снег, и ей казалось, что она сходит с ума. Что она звонит незнакомому человеку и вываливает на него груз своего краха.
Но голос на том конце просто слушал. Время от времени задавая короткие, точные вопросы: «Когда вы последний раз обсуждали это с ней без обвинений?», «Что сейчас чувствует команда, по вашим ощущениям?», «Какой самый страшный для вас исход?»
Когда она замолчала, выдохшись, в трубке на секунду воцарилась тишина.
– Хорошо, – сказал Лев. – Первое. Выдохните. Второе. Отмените все встречи на сегодня. Третье. Напишите вашей соучредительнице одно сообщение. Только одно. Не деловое. Не «нам надо поговорить». Напишите вот что: «Я боюсь того же, чего и ты. Давай попробуем найти выход вместе. Хочешь?» И всё. Ждите ответ. Больше ничего не делайте сегодня. Я позвоню вам завтра утром.
– Но… 72 часа… – начала Ксюша.
– Если вы за эти 72 часа продолжите делать то, что делали до сих пор, – спокойно перебил он, – результат будет тем же. Вы согласны?
Ксюша молча кивнула, забыв, что он её не видит.
– Вы согласны? – повторил он.
– Да, – прошептала она.
– Тогда выполните три пункта. И дышите. До завтра.
Он положил трубку.
Ксюша опустила телефон. В ушах ещё звенел его спокойный, не колыхаемый бурей голос. Она подошла к столу, взяла свой телефон. Открыла чат с Эльзой. Последнее сообщение – её вчерашнее сухое «собрание в 10».
Она стёрла его. Начала печатать новое. Медленно, вдумчиво, как расшифровывая древнюю мантру.
«Я боюсь того же, чего и ты. Давай попробуем найти выход вместе. Хочешь?»
Она посмотрела на эту фразу. Простую. Человеческую. Без цифр, без графиков, без обвинений.
Нажала «Отправить».
И впервые за многие месяцы перестала что-либо делать. Просто стояла у окна, сжимая в руке визитку, и смотрела, как день за окном начинает медленно клониться к вечеру, отбрасывая длинные синие тени на белый-белый снег.