Глава 1. Полночь и снег

Полночь.

Тишина в офисе была особой – густой, вязкой, наполненной не звуками, а их отсутствием. Не слышно было ни скрипа кресел, ни стука клавиш, ни сдержанного смеха у кофемашины. Только едва уловимый гул серверов и собственное дыхание.
Ксюша сидела над очередным проектом, вернее, над его останками. Экран монитора бросал синеватый отблеск на её усталое лицо, подчёркивая тени под глазами. Цифры в таблице плыли, превращаясь в серую рябь. Устало и тупо она смотрела в одну точку – на ячейку G17, где алым предостережением горело значение -23%. Прогноз падения выручки на следующий квартал.
Она не понимала, почему всё летит вниз с таким занудным, неумолимым постоянством. Каждое её действие, каждый расчёт, каждый оптимизированный процесс – всё разбивалось о какую-то невидимую стену. Будто они работали в разных реальностях: она – в мире логики и цифр, а бизнес – в мире абсурда, где два плюс два равнялось минус двадцать три.
За окном тихо падал снег. Крупные, неторопливые хлопья кружились в свете фонаря, превращая двор в чёрно-белую немую картину. Под этим самым фонарём, на скамейке, уже припорошенной снежной пудрой, сидела парочка. Девушка смеялась, запрокинув голову, а парень сдувал снежинку с её носа. Так просто. Так по-человечески.
«Эх…»
Мысленный вздох вырвался сам собой, тёплым паром на холодном стекле сознания. Как же хочется вернуться туда, назад. Не в конкретное место или время, а в то состояние. Туда, где проблемы решались одним звонком и парой шуток. Где «кризис» означал, что в кофемашине кончились капсулы, а не что они могут потерять всё. Туда, где она и Эльза…
Интересно, а что делает сейчас моя соучредительница Эльза?
Мысль возникла сама собой, отточенная годами. Ксюша представила её с абсолютной, болезненной ясностью. Конечно, она не сидит, уткнувшись в экран, не ворочает цифрами. Она увлечена единственной, вечной охотой – поисками любви. Или её суррогата в виде головокружительной сделки, внимания важного мужчины, всплеска адреналина от нового, сырого проекта, который «обязательно выстрелит».
К своей цели – будь то человек, контракт или состояние – Эльза шла ровно. С грацией и упрямством охотничьей кошки, не сводящей глаз с добычи. Даже если цель была ей пока не подвластна. Даже если это был тот самый женатый «полковник» из совета директоров смежного фонда, чьё фото в серебряной рамке до недавнего времени красовалось у неё на столе, как трофей. Эльза не шла к цели – она стелилась к ней, обволакивая чарами, обещаниями, той магией первого впечатления, которая была её суперсилой и проклятием одновременно.
Вот где энергия.
Эта мысль возникла с горькой, усталой иронией. Чистая, нерастраченная энергия, как горный поток после таяния ледников. Энергия, которой хватило бы, чтобы сдвинуть с мёртвой точки три таких проекта, как этот, оживить команду, найти выход из любого, даже самого безнадёжного кризиса. Но поток этот тёк мимо. Мимо общего дела, мимо общих амбиций, мимо неё, Ксюши. Он уходил в какую-то другую долину. В сторону очередного иллюзорного спасения, которое всегда оказывалось миражом.
Ксюша потянулась к кружке. Холодный осадок кофе, выпитого ещё днём, горчил на языке, идеально дополняя вкус тоски – терпкий, густой, знакомый. Её взгляд, скользнув по экрану, упал на пустой стул напротив – стул Максима.
Её ведущий разработчик. Мозг и совесть их ключевых продуктов. Его стул уже неделю стоял пустым. Сначала – «удалёнка по семейным обстоятельствам», потом – скупые ответы в чате, а вчера – сухое письмо с запросом на внеплановый отпуск. Она знала: крысы бегут с тонущего корабля самыми первыми. А Максим был не крысой. Он был капитаном шлюпки, который тихо, без паники, отчалил, увидев пробоину, которую нельзя залатать в одиночку.
Её взгляд перешёл на дверь кабинета Эльзы. Она была приоткрыта. На столе, заваленном бумагами, лежал развёрнутый глянцевый конверт какого-то премиум-клуба или ресторана. Ярко-красная сургучная печать. Рядом – забытая помада оттенка «красная икра», как будто выпавшая из спешно открытой сумочки. Беспорядок. Прекрасный, живой, дышащий хаосом беспорядок, который был визитной карточкой Эльзы и постоянной головной болью Ксюши.
Она закрыла глаза. Но даже под веками продолжали плясать цифры: -23%. Долг перед поставщиками. Просрочка по проекту «Солнце» на восемнадцать дней. Требования кредиторов, звучащие всё настойчивее. И фоном, низким, нарастающим гулом – полная, мёртвая тишина в общем рабочем чате. Ни смешных гифок, ни вопросов, ни даже жалоб. Эта тишина была куда страшнее любой ругани. Она означала одно: команда сдалась. Перестала верить. Затаилась, ожидая развязки.
Рука сама потянулась к телефону. Палец, привыкший к движениям, нашёл в мессенджере чат «Эльза», давно, в приступе раздражения, переименованный ею в сухое «Эльза (работа)». История сообщений была печальным мартирологом их отношений: деловые вопросы, односложные ответы или их отсутствие, увеличивающиеся паузы. Последнее сообщение было её, двухнедельной давности: «Пришли, пожалуйста, подписанный акт по “Солнцу”. Клиент требует». Ответа не последовало.
И тут, в этой давящей тишине, её пальцы будто сами начали печатать. Медленно, с трудом, выдавливая из себя не деловой запрос, не упрёк. Что-то другое. Маленькое, беззащитное, что прорвало плотину усталости и вылилось на экран:
«Эль, я не справляюсь».
Ксюша замерла, уставившись на эту фразу, на мигающий курсор в конце, будто подталкивающий к продолжению, к исповеди. Сердце неожиданно застучало где-то в горле, дико и гулко, как будто она призналась в чём-то постыдном. Не в ошибках в расчётах, не в срыве сроков, а в самом факте своего бессилия. В крушении самой своей сути – человека, который всегда знал, что делать. Перед кем она признавалась? Перед цифрами? Перед проектом «Солнце»?
Нет.
Перед тем, что их общее дело – эта хрупкая, выстраданная ими обеими, склеенная мечтами, потом и «первыми деньгами» конструкция под названием «наше будущее» – рассыпается в прах. И она, Ксюша-бухгалтер, Ксюша-контролёр, Ксюша-островок стабильности в океане Эльзиного хаоса, не знает, как её склеить обратно. Не знает формулу, не видит алгоритма, не находит той самой ячейки в таблице, куда можно вписать решение.
Палец дрогнул, повис в миллиметре от экрана, а потом рванулся вверх, к крестику. Она стёрла сообщение.
Вместо него, быстрыми, резкими движениями, появилось другое. Сухое, чёткое, привычное, как щит:
«Завтра в 10:00 общее собрание. Всей командой. Будем решать вопросы по “Солнцу” и не только. Приходи обязательно. Это критично. К.»
Она отправила. Бросила телефон на стол с таким чувством, будто выпустила из рук раскалённый уголь. Собрание. Ещё одна встреча. Ещё один разговор о проблемах, которые все уже заучили наизусть. Какое наивное, детское упование на магию слова «собрание»! Как будто ещё один час, проведённый в этой же комнате за обсуждением того, что и так всем очевидно, может что-то изменить.
Но другого плана у неё не было. В её арсенале не осталось ничего, кроме этого бесконечного, исступлённого трекинга падения, отслеживания того, как всё становится хуже, составления отчётов о тонущем корабле.
За окном парочка встала со скамейки. Девушка взвизгнула, попав под стряхнутый с ветки ком снега, и рассмеялась. Они обнялись и пошли, немного пошатываясь, в тёплый жёлтый свет подъезда, в свою маленькую, не глобальную, но такую настоящую вселенную, где кризис измерялся не процентами, а градусами в отношениях.
А Ксюша осталась сидеть в синем свете монитора. Она провела ладонью по лицу, собирая в кулак усталость. Взгляд упал на край стола. Там, прижатая к подставке для ручек, лежала старая, потёртая по краям визитка. Бумага пожелтела от времени. На ней были вытеснены всего два слова и номер:
«Лев. Системный коучинг».
Мама дала её ей больше года назад, после одного из тех тяжёлых ужинов, когда Ксюша, не сдержавшись, жаловалась на «полный развал и неадекватность людей». Положила в ладонь и сказала тихо, по-матерински, но с какой-то непонятной тогда серьёзностью: «Держи. На всякий случай. На случай, если перестанешь понимать не только цифры, но и людей, которые за ними стоят. Он… помогает находить общий язык, когда кажется, что слова закончились.»
«Спасибо, мам,» – буркнула тогда Ксюша и засунула визитку в бумажник, где она и пролежала, забытая, пока не перекочевала сюда, на стол, во время весенней уборки. На всякий случай…
Случай, похоже, настал.
Она взяла визитку, ощутив шероховатость бумаги под подушечками пальцев. Простые буквы. Никакой пафосной графики, никаких «гуру» и «бизнес-спасителей». Просто «Лев». И «системный коучинг». Системный. Это слово отозвалось в ней тихим, слабым, но – надеждой? Нет, ещё не надеждой. Любопытством утопающего, увидевшего хоть какую-то тень на горизонте.
Но завтра будет собрание. Нужно приготовить цифры, слайды, попытаться ещё раз достучаться. Собрать последние силы для очередного, скорее всего, бесполезного штурма.
А там… А там – посмотрим.
Ксюша выключила монитор. Синий свет погас, и комната погрузилась в почти полную темноту, нарушаемую только тусклым аварийным освещением в коридоре. Она осталась сидеть в кресле, не в силах сразу встать.

За окном снег продолжал падать. Немой, бесконечный, завораживающий своей беспристрастностью. Он укрывал двор, скамейку, следы той парочки – стирал сегодняшний день, готовя чистый лист для завтрашнего. Падал на асфальт, на крыши, на её неудачи и на её надежды – совершенно одинаково. Просто падал вниз. Следуя своему простому, неоспоримому закону.