Опытные наблюдашки. Глава 3

           Столько времени я уже наблюдаю эту боль, что,  кажется,  изучила её во всяких подробностях.  Но всё равно каждый раз она разная, будь то физическая или душевная.
          Душевная  уже  притупляется, но всё еще давит где-то в области сердца и беспокоит, не поймешь где и каким образом. Начинаешь искать это беспокойство и не находишь место, где оно существует. Ни в теле, ни в пространстве, ни в объектах, которые окружают, его нет.  А оно есть. И начинаешь понимать, что к тебе оно не относится. Если есть кто-то, кто его видит,  значит оно отдельно от видящего, как облака, плывущие мимо. С  физической болью проще.  Вот она, давит, колет, режет,  я чувствую. Так возникает «я». А я это «я» или намного глубже?  Ведь видящий видит и это самое «я», которое совершает поступки и ощущает боль.
      
         Итак, боль. Она меняется возможностью возвращения, принятием несовпадения событий, уходом сожалений?  Ах, да, память. Она крепка, как и прежде, её ничем не перешибить, эту память сердца.  Сердце, это, конечно, образно, это просто мышца, гоняющая кровь. Вернее сказать, память чувств и ощущений, возникающих за мыслью. А мысль дробит прожитые мгновенья на кусочки и не хочет их складывать воедино, иначе получается такая мозаика, о которой лучше не думать вообще.
         
          Улитка ползет по кругу. Достигает ли она хоть каких-то перемен, кроме исчезновения времени, которое схлопывается в точку? Есть ли смысл такого движения без деяния, без делателя? Впрочем, смысл придать можно любому, если захотеть.

           И эта уменьшающаяся боль держит на плаву. Она существует, значит то, что её вызвало, было не зря. А исчезая, во что переродится?  Нас нет, нас и не было. Это ли не доказательство, что мир существует в единственном числе. Всё начинается со слова «я».  И там, далеко внутри, звучат отголоски – боль, бог… Они не взаимозаменяемы, но они едины. Через одного – к другому. Через  жизни, смерти, падения, воскрешения, и это не проскочить. Где-то тут  должна быть благодарность, она таится в уголке сознания, но ещё не обладает силой. Ни свет, ни тьма не имеют значения. Вот Луна, не имеет собственного света, а попробуй отказаться от её влияния. Луна не дала мне возможности посмотреть на неё в период лунного затмения, не знаю, почему. Может оно и к лучшему. Затмений у ума и своих с избытком. И что это я ? Ах, да, улитка….

            Эволюция… Нет никакой эволюции. Обезьяны как сидели на деревьях, так и сидят. Люди как воевали, так и продолжают воевать. И отстраниться невозможно, пока не проживешь зависимость от событий.

        Вот опять в окно прилетели две синицы, и только одна осталась живой. Не хочу считать это за знаки.  Недавно прилетали тоже две, и тоже одна не спаслась. Как будто рукой их кинул кто-то, а они сопротивляться не могут и летят, не видя, что впереди преграда. А я, отправь меня, тоже бы полетела, и пусть неизвестно, что там потом с душой и телом, всё равно все полеты – вперед.

         Скажите мне, любовь, это праздник? Она ведь должна быть только прекрасной, как птица в небесах.  Лететь, невзирая на снег и на чудо… Я не смогла забыть кто я и откуда, когда яснеют мои глаза.