Василе и Рада

Луч солнца город озарил,
Сияньем всё согрето.
Как светел и чудесен мир,
Когда настало лето.

И лишь на рынке голоса
Ни на минуту не смолкают.
Чуть только на траве роса,
Товар свой предлагают.

Там покупателей толпа
Стоит у каждой лавки –
Злой люд, ругаясь и хрипя,
Дерётся за остатки.

Вдали, где цвёл лазурный лён,
Юнец сидел, скучал.
Он книгами был окружён
И их же продавал.

И всякий мимо проходил,
Мелькали спешно тени.
Эфеб надежду всё хранил,
Вздыхая в огорченьи.

«Ведь кто-то точно подойдёт!
Иль кончилась эпоха?
Никто и строчки не прочтёт.
Ах, всё и правда плохо…»

Совсем отчаялся юнец.
Но вздрогнула вуаль.
Она явилась, наконец,
Забрав его печаль.

Вся грациозна, величава,
И добротой глаза искрят.
Из дорогого матерьяла
Её мерцающий наряд.

- Цена той книги? – с интересом
Раздался голос в колготне.
- Её отдам вам безвозмездно,
Не беспокойтесь о цене.

Она в минуту роковую
Была любимою моей.
Теперь я знаю, сердцем чую:
Вы позаботитесь о ней.

- Вы столь любезны! – улыбнулась,
Румянец на ланитах всплыл.
Торговец сразу встрепенулся
И бодро с ней заговорил:

- Я - Васил;!
- Я - просто Рада!
- Я так Вам рад!
- И я Вам рада.

- Что вы делаете тут?
Вижу очи мне не лгут.
Вам покоя не дают!

Ведь таких красавиц в цвете
Не видал никто на свете.
Ясно всё, как белый день:
Липнут все, кому не лень,
Как назойливые мухи,
Всё жужжат, жужжат от скуки!
Надоела суета!
Ах, сбежать бы нам туда,
Где найти успокоенье
Не составило б труда!

Знаете, мы с вами схожи.
Был бы  миг такой возможен,
Мы вдвоём могли бы стать…
Ах, могу я лишь мечтать!

Моя грёза велика,
Вы простите дурака!
Мне бы перестать мечтать.
И давно пора понять:

Нежным стать нельзя поэтом,
Коли жил всегда, как хам.
Знаю, я не нужен вам…

И вот приблизилась карета.
Остановилась, вышел вдруг
Прелестный юноша с букетом,
Сердечный и надёжный друг.

Он п;дал руку виртуозно,
Улыбкой доброю сверкнув,
В глазах торговца  только слёзы,
И огонёк любви потух.

- Прошу прощенья, мне пора! –
Сказала Рада и ушла.