В законе и внезапна, словно смерть...

В законе и внезапна, словно смерть,
При чём последней родственна по крови,
На жертвенник и золото, и медь
Бросает уже близкому Покрову.

Омшелой веткой по стеклу окна
И ещё хуже, если клювом птицы,
Пусть даже на душе ещё весна,
Настойчиво она ко мне стучиться.

Уносит ночь все дальше птичий крик,
Оставив ей и мне печаль немую,
Вступать же с ней в извечное пари,
Что тленно в жизни врядли кто рискует.

А морось в душу лезет, как озноб,
От этого синеет кровь в сосудах,
Она проходит, но внутри жив;т,
Ее уже не вытравить оттуда.

В холодных реках, что вот-вот под лед
И в небе, что на крыши давит влагой,
В бессилии картеч поймавших влет
Да в строчках на испачканной бумаге.

В лишенных душ буслянках на столбах
И почерневших под дождями скирдах,
Она во снах, что порождают страх
И в чувствах, за которые не стыдно.

А горечь уже вызревших калин
Пока ещё не тронута морозом,
И  жизнь уже, пускай  не комом блин,
Но вместе с тем обыденная проза.

Подсчитано количество цыплят:
Все сведено к разбитому корыту...
А птицы все же снова прилетят
К родным местам, что в осени забыты.