Пылью укрытая

Июнь стучался тихо, чтобы о себе сказать,
Сопровождал его с реки горячий ветерок.
По дождику поля пшеницы начали скучать,
Окутался дорожной пылью луговой цветок.

Вдруг на дороге сельской замечаю силуэт,
Размытый расстоянием и золотистой пылью.
По очертаниям — та женщина пятидесяти лет,
Забывшая себя, смирившаяся с жизнью.

В руке — ведро с водой, а за спиной — мешок
С дровами, что при шаге протыкали спину.
Собрав седые волосы в неряшливый пучок,
Прикрытый ситцевым платком наполовину.

Едва справлялась по натоптанной дороге,
Сандалиями цепляясь за колючую траву.
Свой трудный путь та коротала в диалоге
С ревущим ветром, тем, что предан баловству.

На ней — изношенный просторный сарафан,
Украшенный лиловыми и белыми цветами.
По середине — лишний и не нужный ей карман,
Который наполняла та церковными свечами.

Под тяжестью годов сутулость появилась,
Морщины стали глубже, чем багровые рубцы.
Жизнь настоящая ей иногда лишь снилась —
Не знала, что лишь мы судьбы свои творцы.