Писатель и редактор

Писатель принёс редактору новый роман.
- Что ж, оставляйте! (Глаза у редактора красные, точно он плакал.)
Писатель пришёл через месяц (в положенный срок) к трём часам.
Они столкнулись в дверях. Редактор спешил в ресторан:
- Ах да, я вам назначал… Простите! Издёрган. Почти дочитал. Ещё пару дней и...
- Финал?
- Именно! Краеугольный камень вещи!
Так жду перед праздниками. Света, запиши господина Вешина! 

Вешин пришёл через два, к десяти.
- Садитесь, - редактор кивнул на бордовое кресло. - Я прочитал.
- Финал?
- И финал, и роман, и оба они хороши…
Но когда вы убили свою героиню, когда она у вас там лежит…
Вы знаете, я не заплакал…
- Как-как, - Вешин подался вперёд, - не заплакали?
- Именно! Это не затронуло мою душу!
- Что ж, я подумаю… (автор был сбит, обескуражен)
Простите, а вы (он выделил «вы») когда-нибудь плачете?
- Честно - нечасто! Но в вашем романе именно важно,
чтобы читатель рыдал!
А этого нет… Пока ещё нет, но, я думаю, будет?
- Надо подумать, - бодрясь, сказал Вешин, - подумать. Только вот…
- Вы хотите сказать, я - бревно, крокодил? - с грустной улыбкой, сказал за него редактор.
И слёзы мои - не читателя слёзы? Так ведь и вы крокодил! Вы, писатель!
Подумайте! Может, детство героини дать… Этот посёлок… Отца, мать…
«Это чёрт знает, что, - думал Вешин, кусая губу, - это сколько же перелатать...»
…
- Не заплакал он, у-уу, крокодилище!
Вешин вышел на улицу. Щурясь, пошёл вдоль трамвайных путей.
«А и правда, напьюсь!» - он свернул в переулок, в кабак.
А на следующий день он раскрыл глаза и увидел
Единой картиной - будто прожитое им самим -
Детство своей героини