Санькины странствия, предисловие

22 декабря 2012 г.22:53

Пролог

Зимние кружева
Кружева, кружева, кружева —
Заплетает зимою природа.
Увела, увела, увела —
Моё сердце она на полгода.

По-засыпала веточки снегом,
По-наставила вехи — следы.
Равнодушным таким ещё не был
Я к предчувствию близкой беды.

Заморожены окна и двери,
А от инея клинит засов.
Я реальностям мира не верю,
Погружаясь в реальности снов.

Предисловие

Данная папка со всем своим содержимым попала ко мне при следующих, весьма странных обстоятельствах. Её оставил наш попутчик по купе поезда «Новый Уренгой — Уфа» некто Владимир Монин. Он мало что успел сообщить, поскольку весь наш короткий совместный путь был крайне необщительным, и всю дорогу был поглощён весьма странным, по современным меркам, занятием: что-то быстро писал на листах формата A4 шариковой ручкой. Строчил целые сутки без сна и отдыха. Строчил с такой невероятной скоростью и без каких-либо пауз, что это невольно вызвало подозрение у моей жены относительно его психического здоровья. С нами ехал маленький сын, и она боялась, как бы этот «псих, от которого можно ожидать что угодно», его не испугался. Мне тоже казалось, что наш попутчик не вполне адекватен и находится в каком-то измененном состоянии. Я часто смотрел в его сторону и иногда замечал, что он пишет с закрытыми глазами.

Всё внимание нашего сына было сосредоточено на ожидании прорастания семян акации, которые он намеревался подарить бабушке и посадить на её даче, когда они вырастут. Опасаясь упустить момент превращения зернышка в росток и появление на свет нового деревца, он практически постоянно держал в руках горшочек с землей, куда сам посадил семена, приобретённые в магазине супермаркета. Проснувшись ранним утром, когда наш поезд остановился на станции Челябинска, он первым делом заглянул в свой горшочек и увидел там зеленый росток.

— Мама, зёрнышко взошло! — радостно воскликнул он.

Мы с женой ещё не успели сообразить, что произошло, а наш сосед уже спрыгнул со своей верхней полки:

— Что, что ты сказал, мальчик? Зёрнышко взошло? — повторил он, а потом тише, себе под нос:

— Так, значит, оно всё таки взошло!

Задумчиво глядя вдаль, Владимир вышел на перрон. Чем дольше он гулял по платформе, тем резче становились его движения. Наконец он резко хлопнул себя по лбу и буквально вприпрыжку вернулся обратно в вагон. Войдя в купе, он выглядел сильно возбужденным. Мы с женой мгновенно переместились на полку сына, пытаясь защитить его своим телом. Мальчик прижался к нам спиной, крепко прижимая к груди свой драгоценный горшочек. Однако Владимир совершенно не обратил внимания на нашу тревогу. Вместо этого он начал лихорадочно собирать свои вещи, надевать одежду и торопливо упаковывать рюкзак, приговаривая себе под нос:

— Значит, всё-таки взошло… Всё это не бред и не галлюцинации. Это жесткая реальность! Господи, мне надо вернуться. Надо его спасти. Иначе всему конец! Саня, бедный Саня! Как им удалось заставить меня поверить, что это лишь иллюзия?!

Закончив сборы, он направился к выходу, на ходу продолжая бормотать себе под нос. Уже закрывая дверь купе, он обернулся и кивнул в сторону лежащей на столе толстой папки с рукописью:

— До свидания! Мне надо вернуться. А это, — он показал рукой на папку, — оставьте проводнице на растопку печки. Она мне больше не понадобится.

Закрыв дверь, он ушел навсегда из нашей жизни.

Из простого любопытства я решил ознакомиться с содержанием этой папки. И ничуть не пожалел об этом. Внутри оказались невероятно интересные документы о полицейском расследовании одного происшествия, произошедшего ранее в городе Пыть-Яхе. Согласно полицейскому протоколу, инцидент был самым обычным — извлечение из подвала жилого дома пьяного до состояния комы бродяги. Однако Владимира Монина извлекли из подвала вместе с ним. Хотя он довольно быстро пришел в сознание, был найден бумажник с документами, деньгами и просроченным железнодорожным билетом до Уфы, сумел каким-то образом пояснить обстоятельства своего пребывания в подвале. Его объяснения звучали настолько неправдоподобно и отчаянно настойчиво, что врач направил его на дополнительное обследование в психиатрическую лечебницу. Там специалисты диагностировали у него «алкогольный делирий (белая горячка) с осложнениями в виде диссоциативного расстройства и шизоидных проявлений, вызванных потреблением неизвестного алкоголя сомнительного качества».

Это заключение я привожу дословно из справки, которую обнаружил среди бумаг. В папке также находился акт судебно-медицинского исследования жидкости, которую употреблял Владимир. Экспертиза установила, что напиток состоял на 78% из обычного этилового спирта, а оставшиеся 22% представляли собой незначительное количество неопределённых эфирных масел, не зарегистрированных лабораторией. После оказания медицинской помощи и признания безопасным для окружающих, Владимира отпустили домой. Для полного освобождения от последствий перенесенного психоза и осознания иллюзорности пережитого опыта врачи рекомендовали подробно описать всё происходящее в письменной форме. Именно такую письменную объяснительную записку Владимир и строчил в вагоне поезда, надеясь навсегда освободиться от навязчивых видений. Этот документ и стал самым интересным элементом всей папки. Если вы любите словесную красоту, заранее предупреждаю вас: нижеследующее повествование не является художественным текстом и даже не пытается претендовать на высокие литературные стандарты. Это просто запись, сделанная человеком в изменённом сознании, и не более того.
  Продолжение следует.