Квантовые вихри

Юбиляр сидел молча, смотрел в тарелку, теребил салфетку. Зато жена юбиляра была довольна, трогала мужа за рукав,  прижималась к нему рукавом из трикотажного бархата, громко смеялась, трясла длинными серьгами. Вера почувствовала, что  сосед внимательно на нее смотрит, и встретилась с ним взглядом.
 
- Наверное, она готовит хорошо и вообще мастерица, - сказал тот. У него были яркие веселые глаза, он был тощ и одет неподобающе к праздничному столу, в футболку.

Вера действительно не понимала, как их директора угораздило в свое время жениться на, как ее за глаза называли, Люсинде.

- Умеете мысли читать? – спросила Вера.
 
- Не умею. - ответил сосед. – Но тут и уметь нечего. Столетов, кажется, говорил, что нам, ученым, некогда ухаживать за девушками, и поэтому приходится жениться на квартирных хозяйках.

- Тем более, что девушка все равно станет квартирной хозяйкой, зачем лишний этап?

- Не скажите, это талант.

- Голощапов очень не хотел затевать застолье, еле уговорили. – сказала Вера.

- Если ты директор и академик, то все равно рано или поздно твою фото повесят на главную страницу института и все узнают, сколько тебе лет. – сказал сосед.

- Да, издержки.

-  Хотите семгу? Она вкусная.

Сосед встал и принес тарелку с другого края стола. Семга была вкусная.

Вера опоздала к началу торжества и ей пришлось сесть на единственное свободное место, своего соседа она не знала, но остальные, видимо, знали, поэтому неудобно было спрашивать, кто он.

- Я приехал к Петровичеву, - сказал сосед. Петровичев был заведующим другой лабораторией, не той, где работала Вера.

- Вот почему я Вас не встречала.

-  Мы сотрудничали, но теперь со мной нельзя сотрудничать. -  Яркие глаза соседа смеялись. Вера поняла, что он работает за границей.

Включили музыку, молодежь потянулась танцевать. Жена вытащила Голощапова. Вера с соседом тоже пошли танцевать. Вера встретилась глазами с Лешкой Сухановым из своей лаборатории. Тот скорчил многозначительную рожу.

Расселись по местам, застолье продолжилась. Вставали люди, говорили тосты. Здоровья, успехов, жить до ста лет. Голощапов вяло благодарил. Тут вышел Петровичев, он был уже пьяноват. 

- У нас сегодня гость из Калтеха, - сказал Петровичев. – Почти лауреат Нобелевской премии. Вы все его знаете. Попросим его тоже сказать.

Все посмотрели на Вериного соседа. Сосед встал.

- Когда я был студентом, - сказал он, - я прочитал статью про квантовые вихри. Мне так понравилось, что я решил бросить заниматься полимерами и стал заниматься квантовой физикой. Это была статья Петра Евгеньевича. Поэтому именно ему я обязан своей научной карьерой.

Голощапов оживился: - Это какая же, в Успехах?

- Нет, раньше, в ЖЭТФ.

- Так это совсем ранняя статья, я молодой был.

- Да, - сказал сосед. - И потом я все время следил за работами Петра Евгеньевича. И узнал, что он занимается еще многими замечательными вещами, которые всегда вдохновляли меня.  Я мечтаю, что какой-то студент тоже прочитает какую-нибудь мою статью и захочет заниматься тем, что меня вдохновляло.

Было видно, что Голощапову приятно, он улыбался.

- Да у Вас, Миша, наверняка такой студент уже есть, и не один.

Соседу хлопали, он сел.

- Правду сказали или сочинили? – спросила Вера.

- Правду, конечно, - ответил сосед. – Если бы не Голощапов, то я бы в банк ушел и теперь банкиром был. – Глаза его опять смеялись.

В комнате стало душно и шумно.

- Не хотите покурить? – спросил сосед. – Вы курите?

- Нет, - ответила Вера.

- Я тоже, - сказал сосед.

Они вышли в холл. Там было холодно и пусто. Мозаика советских времен, изображающая ученого в очках и халате, передающего факел поджарому то ли космонавту, то ли автогонщику в шлеме отражалась в  зеркалах во всю стену, украшенных пыльными искусственными растениями.
 
- Вера, послушайте, - сказал сосед. – Я должен уходить, у меня ночью самолет.

Он вдруг посмотрел на нее длинно и обреченно.

- Послушайте. Приезжайте ко мне. Ведь, наверное, еще не поздно. Вы не знаете меня, но я не проходимец, и я обеспечен. Вы не отвечайте сразу, подумайте, но не слишком долго. Я был бы очень счастлив, очень. Я все сделаю для Вас.

Он написал в блокноте адрес, вырвал листок и отдал Вере.

- Я буду ждать.

Потом он взял куртку в гардеробе и прошел через турникет, не оглядываясь.
 
Потрясенная Вера прочитала имя, написанное по-английски. Оно действительно было очень известным.

Не понимая, что ей со всем этим  делать, Вера положила бумажку на самое дно сумки и вернулась в комнату с застольем. Народ подвыпил и опять пошел танцевать. Веру пригласил Лешка Суханов.

- Ну что, уехал твой Строк?

- Уехал. А отчего он мой? Он Петровичева.

- Ой Петровичев фрукт. Он специально для себя место рядом со Строком застолбил, не велел занимать. Да вчера Строк кому не надо интервью дал, наговорил всякого. Уже в телеграм написали. Петровичев и сообразил, что теперь ему рядом светиться небезопасно и стул возле Голощапова вдвинул, как возле надежного причала. А Строка теперь в страну больше не пустят, наверное. Хорошо если бы выпустили. Человек он, конечно, знаменитый, но кого это сейчас волнует.

Веру замутило, наверное, от духоты.

- Леша, слушай, я что-то устала, пойду потихоньку.

- Иди, я тебя прикрою. Я побуду еще, а то Люсинда заметит, будет мне сто лет поминать. А мне еще докторскую защищать.

Вера вышла на улицу. Было слишком холодно для весны. В Москве меняли маршруты автобусов и автобус, на котором Вера обычно добиралась до дома, свернул куда-то не туда, причем Вера не сразу это заметила. Она вышла на ближайшей остановке и долго в темноте тыкала замерзшим пальцем в телефон, пытаясь сообразить, как попасть в знакомую местность. Она очень устала и в конце концов вызвала такси.
 
- Можно я включу музыку? – спросил таксист.

- Можно, - обрадовалась Вера.

Пока они ехали до дому, Лана дель Рей спела гипнотическую песню про то, что даже когда она не будет молодой и красивой, ее все еще будут любить.

- Где же ты так долго была? – мама встретила Веру в коридоре. В комнате громко работал телевизор, передавали новости. В последнее время мама стала хуже слышать.

- У нас был юбилей Голощапова, я же говорила.

- Все равно долго. И Виталика нет.

- Виталик уже взрослый мальчик, мама. Он написал, что сегодня пойдет на концерт.

- Ему нужно готовиться к ЕГЭ, а не гулять. Ты слишком его балуешь.

Мама всегда твердо знала, кому когда и что нужно.

- Иди поешь, Вера.

- Я не голодная, мама, я же после застолья.

- Ну да. – Нарушение ежедневной рутины давалось маме с трудом.

Веру колотила дрожь.

- Я замерзла, пойду погреюсь в душ.

Вера включила горячую воду и долго стояла под душем, делая воду все горячее и горячее. Тонкие струи впивались ей в лицо иголками так, что было почти больно. Вера казалась себе самой кометой, летящей в пустом черном космосе через облако космической пыли.