Людмила

(сказка в стихах)

Однажды, как – то по весне,
Ко мне явилося во сне,
Виденье Сказочницы в белом,
Руками мне ласкает тело,
И все пытается обнять,
Желая сказку рассказать.
Привык я к сказкам с ранних лет,
Правдивей их на свете нет!
И потому без промедленья
Я попросил свое Виденье
Немедля сказ свой начинать,
Чтоб до утра спокойно спать.
И вот поведало, воркуя,
Виденье сказку мне такую.
Где правда тут, а где тут ложь,
Поди ж ты, - сразу не поймешь.
А утром, прежде чем мне встать,
Решил все это записать.
Что получилось из того
Судите сами – вот оно:


В некотором царстве,
В некотором государстве,
Жила – была одна княгиня,
Красавица была – Богиня!
Стройна собой, бела, румяна,
Характером, хоть и упряма,
Но недурна и не спесива
И потому душой красива.
Слыла хозяйкой не напрасно,
Любила мужа пылко, страстно.
И от любви большой счастливой
Дитя родила всем на диво!
Держа совет с собой и Богом,
Да, чтоб дитю не быть убогой,
Под звон Небесный, в час Светила
Назвали дочь свою Людмила!
Отец и мать ее жалеют,
Ее все холят и лелеют.
Всем в радость было их дитя,
Им без нее никак нельзя.

В то время, как росла Людмила,
Князь – батюшка, как часто было,
В чужой далекой стороне,
С железным войском, на коне,
Был занят ратною борьбой,
Рискуя собственной главой.
И этих войн так было много,
Что он, дойдя лишь до порога,
Валился навзничь на крыльцо,
Скрывая с ранами лицо.
И так, устав от ратных дел,
Отец Людмилы постарел,
И вскоре, не велев тужить,
Он «приказал всем долго жить».
Княгиня – мать и дочь всплакнули,
Слезу легонько с глаз смахнули,
Не стали долго горевать –
Ведь жить еще им - поживать.
Что делать, Богу так угодно,
Чтоб жили мать и дочь свободно.
Так, видно, им судьба была
Вести самим свои дела.

Ах, время! Словно колесница,
Летит вперед, и вот девица
На радость всем росла, росла,
И стала девица – красна!
Под стать родителям румяна,
Стройна - головку держит прямо.
На ручке перстень дорогой,
В косицах месяц молодой.
По всей округе нет девицы
Прекрасней нашей молодицы.
Она в богатом платье белом,
А как идет! Играет телом
Сквозь шелк на маленьких плечах
В прозрачных солнечных лучах…
Людмила наша повзрослела,
Лицом легонько побелела.
Румянец девственных ланит
Своею негою манит.
И стала краше мать – княгини
В семнадцать лет – красы Богиня!

Жила княжна, пила и ела,
Училась грамоте и пела,
Вела с дружками хоровод
Среди лугов и чистых вод.
А вечерами во светлице
С княгиней шьет, иль вяжет спицей,
А то и вовсе так сидит
И все в окошечко глядит.
Так без печалей, беззаботно
Тянулось время неохотно.
Людмила занята собой,
Про все и всех забыв порой.
Так бы, наверно, все и было,
Пока красавица Людмила
Однажды возле озерца
Ни повстречала б Молодца.
И, словно, что – то с ней случилось,
Княжна лицом вся изменилась…
Ее манит души печаль
Туда в неведомую даль.

Но, впрочем, будем по порядку,
И, чтобы не играть нам в прятки,
Откроем мы ее секрет,
Ничто зазорного в том нет.
Однажды, в полдень ли в Зорицу
Людмила вышла из светлицы.
Вся в белом – к озеру пришла,
И, постепенно, не спеша
Сняла с себя свои одежды,
И обнаженным телом нежным
Предстала всей своей красой,
Блеснув распущенной косой.
Простоволосая, босая
Стоит красавица нагая.
Под ней травы – дурман кругом
Зеленым стелется ковром.
Степенно, бережно ступая,
Травы покров не приминая,
К воде по бережку идет,
К ногам своим волну зовет.

Затем наклонится немножко
И наберет воды в ладошки,
Легко поднимется и вверх, -
Из брызг устроит фейерверк.
То вдаль глядит и замирает,
А ветерок ей грудь ласкает.
То ручки вверх, а то плечом, -
Играет с солнечным лучом.
И вот в прозрачную водицу
Все глубже входит молодица.
Упруга телом и вольна,
Целует груди ей волна.
Легонько волны разгребает,
Глаза от солнца прикрывает,
И по зеркальной глади вод,
Как лебедь белая плывет.
И по старинному преданью,
По старорусскому гаданью,
Рвет белой лилии цветок,
Чтоб из него сплести венок.

По тем местам, об эту пору,
Свидетель Бог, в том нету спору,
Бесцельно из конца в конец
Дух Рыцаря бродил – младец.
Хорош собой, высок и строен,
Носил усы, всегда спокоен,
Мог говорить неплохо, вроде,
Одетый скромно, но по моде.
Имел свои он интересы,
Хоть в сущности - большой повеса.
Был нелюдим, и по лесам
Бродил как приведенье сам.
И так беспечный наш Герой
Идет вдоль озера тропой.
Вдруг замер он от изумленья,
Увидев чудное мгновенье:
Между деревьев и кустов
Под звуки птичьих голосов,
В воде прозрачной, голубой
Купанье девы молодой.

Конечно, был бы он невеждой,
Коль не дал бы свои одежды
Людмиле на себя надеть.
Но так хотелось посмотреть
Ему на Божие созданье
Во всей красе после купанья!
Как ни старался – все напрасно,
Не смог уйти он от соблазна.
Да, что поделать, - Бог уж с ним,
За это мы его простим.
Людмила, не подозревая,
После священного купанья
Легонько вышла из воды,
Держа в руках своих цветы.
Не торопясь она оделась –
Домой идти ей не хотелось.
И, разложив к цветку цветок,
Плетет божественный венок.
И тут решился, наконец,
Предстать пред девой Молодец.

Он подошел, как мог, к ней близко
И поклонился в ноги низко.
Но, видя, что ее смутил,
Сам первый с ней заговорил:
«Кто ты? Живое сновиденье
Или прекрасное виденье?
Нигде еще, о, гой - еси!
Такой не видывал красы!»
Девица глазки вверх подняла
И молодца тут увидала.
И на приветливы слова
Чуть слышно имя назвала.
В свою же очередь Людмила,
На Молодца взглянув, спросила:
«Скажи мне, добрый Молодец,
Какое имя дал отец
Рожденному средь белой ночи,
И кто ему такие очи,
Лицо и голос подарил?»
Героя сей вопрос смутил!

Но быстро справившись с смятеньем,
Он понял – это не виденье.
Пред ним красавица сидит,
Наедине с ним говорит.
И, проявив все красноречье,
Он о любви поведал речь ей:
«Людмила! О, краса – девица!
Из уст твоих воды напиться
И жажду утолить позволь
Любви мучительную боль.
Немало славных изумрудов
Скитаясь видывал повсюду,
Но краше этих ясных глаз
Я не встречал еще не раз!
И шелк волос, и свод ресниц –
Пред ними припадаю ниц.
Твой стройный стан и эти плечи
Мне полюбилися навечно!»
Тут с девой что – то вдруг случилось,
Людмила, кажется… Влюбилась?!

Поднявшись, словно бы немая,
Застыла, слов не понимая,
Легонько ахнула, вздохнула,
На Молодца она взглянула.
По сердцу сладкая истома
Вдруг растеклась – она ни слова.
Так закружилась голова,
Впервые слышала она
Любви признания слова…
-Людмила! Что с тобой, родная!
Очнись, любви не принимая!
Забудь, о чем он говорил!-
Да где там, так уж Бог решил.
Ему ответила она:
«О, как тебя давно ждала!
В мечтах своих и сновиденьях
Все грезила одним мгновеньем,
Когда меня мой Молодец
Возьмет с любовью под венец.
О, рыцарь мой, душа моя,
Люблю тебя, и я твоя!»

Тут глазки чуть ее прикрылись,
В коленях ножки подкосились,
Уж не осталось больше сил!
Но наш герой вмиг подхватил
Людмилу на руки и спешно,
Покрыв траву плащом небрежно,
Он уложил, как на палать,
Княжну – девицу почивать.
А сам к ней рядышком садится,
Все смотрит и не наглядится,
Все ближе к ней – глаза в глаза.
А по щекам ее слеза
Прозрачным жемчугом застыла.
Он шепчет ей: «Моя Людмила!»
Она же молвит: «Рыцарь мой!»
И все в них - радость и покой.
И тут тела их сами вдруг
Сплелись в объятьях нежных рук…
Что было с ними – Бог свидетель,
Он им судья и благодетель.


Но вот очнулася Людмила…
Она одна…Что это было?
Прекрасный сон иль вовсе нет.
Но никого с ней рядом нет.
Куда девалось все: цветы,
Избранник девичьей мечты?
Не уж то все это виденье,
Небесных сил благоволенье!?
Лежит она и в небо смотрит,
А мысли мчатся и торопят,
Несут ее куда – то вдаль
Развеять радость и печаль.
Страшась, чтоб не разгневать Бога,
Молчать решила до порога.
Но тут она вдруг поняла –
Природа верх над ней взяла!
Теперь она хоть молодица,
Но и не дева, не девица!
А этот добрый Молодец
Возьмет Людмилу под венец?

С волненьем справиться она
Никак не может, и тогда,
Подняв высоко к верху руки,
И, чтоб развеять сердца муки,
Еще все веря в чудеса,
Взывает к Солнцу, к Небесам:
«О, Солнышко, мое родное!
И ты, о, Небо голубое!
Скажите мне, что это было?»
И ей ответило Светило:
«Хожу по небу лет немало,
Но я такого не видало,
Чтобы с виденьем рядом быть
И призрак этот полюбить.
Ступай домой, мое дитя,
Забудь все это навсегда!»
Людмила к лесу обратилась:
«Скажи, Дубрава, что случилось
Со мной на озере сейчас?»
Лес прошумел, не торопясь:

«Уж сколько лет я здесь стою
И колыбельную пою,
А ветер лист мне обрывает,
Вдаль унося, и там стихает.
Я знаю, о, Душа моя!
Ведь ты в объятиях была.
Но твой возлюбленный избранник
Всего лишь призрак – добрый странник.
Ступай, родимая домой
И свое сердце успокой!»
Людмила к Месяцу взывает:
«Никто меня не понимает!
Скажи мне братец, наконец,
Где мой любимый Молодец,
И где, быть может, свои очи
Закрыл он среди белой ночи?»
В ответ ей Месяц молодой:
«Прекрасный призрак был с тобой,
Виденье здесь с тобой играло!»
Людмила наша зарыдала…

Но делать нечего, она
Не торопясь домой пошла.
Идет знакомою тропой,
Идет, как будто бы домой.
Ей так хотелось вновь забыться,
В объятьях нежных очутиться,
Устами льнуть к его устам,
Вновь побывать с любимым там…
Людмила с думами так шла
И вновь на берег набрела.
Она купанье повторила,
На берег медленно всходила.
Сплела из лилии венок,
Лаская на груди цветок.
Веночек рядом положила,
Губами шепчет его имя…
Она не раз потом еще
Придет на озеро, но все
Как видимо, напрасно,
На сердце девицы ненастно.

С тех пор прошли зима и лето,
Людмила ждет его: «Но где ты?»
Не едет больше Рыцарь к ней,
И нет от Рыцаря вестей.
Она в смятенье и тревоге
Стоит часами на пороге,
Все призрак ждет, но видит даль –
Дороги узкую спираль.
Ничто не радует Людмилу.
Княгиня к дочери любимой:
«О, дочь, любимая моя!
Какая мне скажи беда
Случилась, иль какое горе,
Сидишь ты в доме, как в неволе!»
И тут поведала она,
Что с ней случилося тогда,
Однажды в час ее купанья.
Как по старинному преданью
Сплела из лилии венок,
И как любви постигла рок.

Любовь Людмилы так прекрасна!
Но без любимого напрасна.
И вот в последний раз она
Пришла на озеро одна.
На берегу в траву присела
Простилася с душой и телом.
Затем у Солнца вопросила:
«Возьми меня с собой, Светило!»
И к братцу - Месяцу она:
«И ты, мой брат, возьми меня!»
Потом к Дубраве обратилась:
«Сокрой в листве меня на милость!»
И… долго плакала Людмила,
Слезой горючей окрапила
Травы ковер на месте том,
Где некогда они вдвоем
Сидели рядышком друг к другу.
А Молодец ласкал ей руку,
Уста девичьи целовал,
Любви дурман ей навевал.

«О, если есть на свете силы,
То пусть меня с моим любимым
Соединят они навек!» -
Сказав, сомкнула кромки век.
И в тот же миг, в одно мгновенье,
Людмила, словно бы виденье,
Приподнялась, и стройный стан
Растаял, лишь густой туман
Покрыл окрестное пространство,
Сокрыв травы ковров убранство…
...Прошло с тех пор немало лет.
Княжны уже давно той нет.
На месте том, где слезы лила,
Моя прекрасная Людмила,
Ключом пробилася вода
Прозрачней, чем сама слеза.
А к роднику всё девы ходят
И здесь любовь свою находят.
И перед образом Людмилы
Дарят любовь своим любимым.
***
Я побывал на месте том,
И видел, как бурлит ключом
Родник священною водицей.
Над ним туман густой клубится.
Дубрава шелестит листвой,
Зеленый шелк травы густой
Усыпан белыми цветами.
Росинок капли жемчугами
Прозрачным блещут серебром.
И так таинственно кругом!
Родник журчанием своим
Ласкает слух мой, а пред ним
Туман своею негой манит,
К себе зовет, и все дурманит.
И в той манящей тишине
Я наяву, а не во сне,
Над родником среди тумана,
Всерьез, без всякого обмана,
Увидел прямо пред собой
Княгини образ Молодой!!!
Павел Ангеловский апрель, 1989 г.
***
Эпилог
Как быстро время наше мчится!
Дает возможность всем забыться.
Вот и оправилась Людмила
От боли сердца и забыла,
Что некогда была она
До полусмерти влюблена.
С поры той минуло три года.
Жила Людмила год от года
В заботах о душе, о теле,
Влюблялась так, что и доселе
При мысли о любви такой
Теряла собственный покой.
Пред ней, о, сколько было их:
В годах, усатых, молодых ...
Но одного лишь предпочла,
Ему же руку отдала.
Не будем мы судить Людмилу,
Отдать ей сердце не под силу.
Коль вышла замуж, что ж такого!
Людмила любит, но… другого!!!

Павел Ангеловский апрель 1989 г.