Глава iv. ночь, которая слышит

Асоль осталась в комнате, которую он выбрал для неё — не роскошной, а живой.
Окно распахивалось прямо в высокую, глубокую ночь, где ветер словно знал её имя.
Феи устроились по-своему: добрая клубилась светлым теплом у её подушки, хитрая зависла у потолка, как маленькая звезда-хранитель.

Замок дышал вокруг — осторожно, будто боялся спугнуть её.

Перед сном она долго смотрела на дверь.
Она не была заперта.
Он мог бы зайти — если бы позволила.
Но не вошёл.

И от этого его шаг — невидимый, выбранный, сдержанный — стал ближе, чем любое прикосновение.

Асоль погасила свечу.
Тьма легла на её кожу, как прохладная ткань.

И тут замок начал говорить.

Не словами.
Шорохами, едва слышным покачиванием стен, теплом под полом, будто кто-то осторожно ступал рядом.
Тени на стенах становились мягкими, живыми — не пугая, а приглашая услышать.

Асоль закрыла глаза — и сон нашёл её легко, будто ждал за порогом.


---

Ей снилось, что она идёт по залу замка, но зал был гораздо древнее, чем тот, что она видела днём.
Пол был залит золотым светом — не солнечным, а памятью.
И там, где свет наиболее мягко скользил по камню, она услышала:

— Ты здесь не случайно…

Голос был не его.
И не женский.
Он был похож на голос самой стены, голоса, который знает слишком много, чтобы говорить громко.

Асоль тронула ладонью холодный камень — и под пальцами почувствовала сердце.
Замок жил.
И он вспоминал.

Картины прошлого вспыхивали короткими всполохами:
женщина в серебряном платье,
рука хозяина замка, ещё юного,
тень, похожая на проклятие,
отдалённый зов ветра, который не смогли услышать.

Асоль поняла: замок не показывал ей трагедию.
Он показывал выбор.

И в этот момент чей-то силуэт появился рядом.

Он.

Но не как во сне — не искажённый, не иной.
Он был таким, каким стоял сегодня вечером в зале — честным, уязвимым, живым.

Он подошёл ближе.
Так близко, что сон вдруг стал слишком настоящим.
Его рука будто потянулась к её щеке — не за тем, чтобы коснуться, а чтобы спросить разрешение.

Асоль подняла взгляд.
И сон выдохнул на двоих воздухом, который готов был замкнуться в поцелуй.

Но она едва заметно качнула головой — не «нет», а «не сейчас».

И он понял.
Сон растворил расстояние — но оставил границу, которую он уважил первым.

Он смягчил взгляд.
И его голос в сне был тише ветра:

— Тогда я буду ждать.


---

Асоль проснулась сама — без толчка, без тревоги.
Утренняя тишина была такой лёгкой, будто ночь гладила её плечи.

Феи тихо мерцали.
Добрая — чуть розовым светом,
хитрая — золотистой искрой, будто что-то поняла раньше всех.

Асоль села на постели и взглянула на окно.
Замок больше не был холодным.
Он слушал.

И где-то в коридоре раздался мягкий, почти бесшумный шаг.

Его.

Он остановился у двери.
Он не вошёл.
Но присутствие было ощутимым — не давящим, а внимательным.

Тихая пауза между ними была тоньше света.
И Асоль поняла: ночь сказала не всё.

Это была только первая страница.