Мы плыли в большой переполненной лодке

Мы плыли в большой переполненной лодке,
врезаясь в тяжёлый туман,
поверили мы обнадёжившей сводке,
она завлекла нас в капкан.
И этот капкан обстановки тревожной
уверенность в страхи смолол,
из карты продуманной водно-дорожной
рождался опасный раскол.
Сначала в умах, а затем первый ропот
раздался в безрадостной мгле,
и он нарастал, слов послышался рокот
как будто на общем стволе
возникла меж ветками гневная ссора,
грозящая страшной бедой,
голодная паника в недрах раздора
уж выход готовила свой.

Туман раскалялся от слов возмущенья,
виновного каждый искал
того, что не знали сейчас направленья,
где берег желанный их ждал.
Из строя давно вышел компас злосчастный,
закрыв направления дверь,
и этот  удар никому не подвластный
людей будоражил как Зверь.
И вместе с туманом их ранил жестоко,
их душ кладовые вскрывал,
спасенье, возможно, имелось высОко,
но там началсЯ видно бал
для сил превосходных, что света светлее,
не счесть в них жемчужин добра,
и с каждым мгновеньем им всё веселее
(казалось), и бог с ними Ра. 
 
Туман, отравлявший неясности ядом,
лип к коже, уставшим умам,
и в души вползал разрушительным гадом,
мешал ясно видеть глазам.
Росло напряженье как ярость драконов
в ушедших навечно веках,
и слом мог случиться морали законов,
созрел он почти в головах.

Но вспомнил о них то ли сам Всемогущий,
а может быть и серафим,
и разум то громко, то молча орущий,
сумел починить-таки им.
И в это же время тумана оковы
вдруг спали, куда-то исчез,
послышался зов очень зычно, сурово
как признак начала чудес.
Возможно иллюзией был этот голос,
но он в них надежду вселил,
и зазолотилась как злаковый колос,
приток возник бодрости, сил.
И солнце явилось из туч для подсказки,
смогли направленье узнать,
и дальше поплыли немного лишь вязко,
сил света вела словно рать.