Генеральная репетиция

Прокисшей грязью всхлипнула зима,
в брюшине неба что-то заурчало.
Изъято всё, что можно изымать -
каретка возвращается к началу.

На улицах тугая толчея.
Загримирован зритель под актёра,
а роль - она как будто бы ничья,
как будто костюмеры дали дёру.

В мозгу кряхтит расшатанный верлибр,
и нерв зубной выделывает соло -
у всякой боли собственный калибр,
на меньшее из зол, однако, зол он.

Стреляет параноик в двойника
в витрине фешенебельного ЦУМа -
кишка была на большее тонка,
но много невиновности презумпций.

Смеркалось, новогоднее мерца-
ние как чёрным дырам антитеза.
Готовятся салаты для лица
и скатерти под кляксы майонеза.

Солёным огурцом бы снег хрустел,
но снега ничего не обещало.
Висит луна, как кепка на гвозде,
и ни тебе ни грусти, ни печали.

Испарина роденовского лба
в кастрюле, что заношена до дырок.
Картофель защищает не себя,
а только честь свою и честь мундира.

Понятно, не забудем, не простим,
и даже можем повторить, - ещё бы -
несут к столу мясное ассорти
как в фильме голливудском - непрощённым.

Польётся карнавальное вино
по сонным захолустным теплотрассам.
Вино - недостающее звено,
посредник между телом и матрасом.

Кифозы загибающихся крыш,
над ними звёзды бряцают, как шпоры.
Храню в кармане капитальный шиш,
который не выводится в оффшоры.