Отчаянье

Отчаянье. Оно за горло
берёт бестрепетной рукой,
то перехватывая выдох,
то в спазме слёз сжимая рот.
Ушедших тени обступают.
Их больше с каждым Божьим  днём.
Они переполняют сердце -
и все они хотели жить.

Стираю в телефоне файлы,
где многословный приговор
сухим врачебным языком
выносится моей подруге.
А на площадке возле лифта
стоят потёртые носилки,
и в ручках, врезанных кондово,
как будто надпись всем мигает:
"мы тут для мёртвых - не больных".
И смерть сорокалетних братьев
двух близнецов - с разрывом в год,
и мать их в чём-то сером зимнем
у "Специальной" замерла
машины, почему-то белой,
а раньше в тёмные цвета
их красили, что, в общем, верно...
И метра через три площадки
за дверью прямо против нас
сейчас царит такое горе,
что ни представить, ни вздохнуть.

Нет мира. Но зато безумье
всё дальше простирает крылья,
и беспощадность заполняет
сердца, как ядовитый дым.

Отчаянье. Оно копило
тяжёлых вод девятый вал,
я сдерживать его пытаясь,
плотину строила давно
из танца, книг, мгновений счастья,
из творчества и красоты,
из трав и листьев хрупкой веры,
из долга, из любви и проч.
Но вал подходит близко, слышу,
как он шумит и бьётся рядом,
и может быть, меня накроет.
Но устою ли, устою...