Титаник

Я был рождён мечтой, гигантом из металла,
Венцом людских умов, властителем морей.
Мне музыка побед на верфях не смолкала,
И мир слепил глаза от блеска якорей.
Я был непотопляем так меня крестили,
Вложив гордыню в каждый заклёпанный шов.
И тысячи сердец мне судьбы доверили,
Поверив в мой надменный, царственный покров.

Я нёс их смех, их шёпот, их надежды,
Их танцы в залах, блеск атласа и вина.
Я был ковчегом их, защитой и одеждой,
И думал мне подвластна любая глубина.
Я слышал стук сердец, влюблённых и азартных,
И детский смех, звеневший в коридорах,
И видел блеск огней на картах контурных,
Что обещали новый мир в далёких взорах.

Но океан был старше. Он дышал веками,
Храня холодный гнев под синей пеленой.
Он ждал меня, играя ледяными снами,
Чтоб доказать, кто здесь хозяин ледяной.
Он выслал вестника  безмолвного убийцу,
Гору из мрака, что таилась впереди,
Чтоб вырвать из груди стальную мне ключицу
И выпустить всю жизнь из раненой груди.

Тот скрежет... Боже, он пронзил мне душу,
Как будто тысяча ножей вошла под кожу.
Я, царь морей, был брошен им на сушу
Из льда и мрака, на смертельное мне ложе.
Я вздрогнул всем своим гигантским телом,
Почувствовав, как смерть вошла в мой правый борт.
И то, что было нерушимым, гордым, целым,
Вдруг стало раной, где зиял подводный грот.

И крик людской, что был мне раньше песней,
Стал воплем ужаса, мольбой и стоном ран.
Оркестр играл, чтоб не было им тесно
В объятьях страха, что сжимал, как истукан.
Я видел, как мой свет становится безвестней,
Как жизнь мою глотает чёрный океан.
Как палубы, где танцевали пары,
Вдруг накренились, превращаясь в смертный склон,
Срывая в бездну крики и удары,
И заглушая колокольный звон.

Простите, дети, женщины, мужчины,
Что я не смог сдержать надменной клятвы той.
Я лишь металл, я раб своей гордыни,
Увлёкший вас в холодный, смертный свой покой.
Простите тех, кто в панике метался,
И тех, кто шлюпки уступал, идя на дно.
Я видел всё, я в ужасе ломался,
Но изменить уже не мог... ничто... одно...

Вода вползает в трюмы, гасит топки,
Шипит на раскалённых очагах котлов.
Мой гордый стан становится вдруг робким,
Я слышу треск беспомощных болтов.
Ломает шпангоуты, как хрупкие хребты,
И корчась, я вздымаю к звёздам корму.
Мой первый класс и трюмные порты,
Всех уравняла эта ледяная норма.

Я ухожу... Мой голос рёв металла,
Мой смертный вздох раскол могучей палубы.
Я был мечтой, что айсбергом не стала,
А стала братскою могилой для судьбы.
Мои огни моргнули на прощанье,
И тьма сомкнулась над моей трубой.
Последний звук воды глухой роптанье
И крик, ушедший вместе с ней, за мной.

Теперь лежу во тьме, где нет ни дня, ни ночи,
Где время замерло в безмолвии глубин.
Мои разбитые, ослепшие глазницы-окна
Глядят в холодный, вечный, водяной сатин.

Меня ласкают рыбы, им неведом трепет,
Что сотрясал мой корпус в тот последний час.
Их любопытный, молчаливый лепет,
Единственный теперь мой погребальный глас.
Здесь ржавчина, как кровь, стекает по обшивке,
Съедая блеск былого, имя, гордый герб.
Я стал подводным рифом, призрачной нашивкой
На саване морском, где каждый шрам ущерб.

Во мне застыли тени прошлого величья,
Разбитый зал, где смолкли скрипки навсегда,
И люстры, что в своём хрустальном безразличье
Взирают в ил, куда не светит ни звезда.
Здесь вещи шепчут о своих хозяевах,
Оборванные фразы, прерванный роман...
Фарфоровая кукла в коридорах тлеет,
Забытая в тот страшный, ледяной туман.

Я помню каждого. И капитана Смита,
Что выбрал смерть со мной, как верный адмирал.
И скрипачей, чья музыка не позабыта,
Чей реквием над бездной мужеством звучал.
Я помню тех, кто в третьем классе, без надежды,
Смотрел, как уплывают шлюпки в темноту,
Сжимая в кулаках последние одежды,
И проклиная роковую слепоту.

Я стал легендой, страшной и печальной,
Уроком гордости, застывшим на века.
Мой остов памятник трагедии фатальной,
Где человечья жизнь была так коротка.
И иногда, сквозь толщу вод, мне чудится,
Что я всё слышу их тот крик, тот плач, тот стон...
И моя мёртвая душа от боли студится,
Попавшая в солёный, вечный, тёмный сон.

Так не ищите здесь сокровищ или славы,
Лишь боль и сталь, что стали частью дна.
Я Титаник. Я обломок переправы
Из жизни в смерть. И тишина... одна...