Дуэль Лермонтова

Лермонтов не мог убить Мартынова. Ведь тогда он убил бы его дважды.

Своим талантом он уже довлел над Мартыновым, убивая его ежедневно по глотку и капле. Остроты и колкости лишь сопровождали это давление. Тот не выдержал очередной колкости при дамах и вызвал его. Примирения не последовало. Лермонтов не захотел извиняться, Мартынов - прощать. Но самое главное состоит в том, что Лермонтов и не собирался стрелять. Ведь тогда получилось бы, что он ранил или убил бы Мартынова два раза. Первый раз своей колкостью и нанесенной обидой, вообще всем – своим превосходством над другом детства – в стихах, в уме, во всём. Во всём, кроме внешности, которой, как известно, Лермонтов не отличался, т.е., по сути, во всём, кроме оболочки. Второй раз - на дуэли. Он не был бы гением, не был бы Лермонтовым, будь всё иначе.

После команды “Сходитесь” он просто поднял пистолет вверх и остался стоять на месте. Мартынов же подошёл к барьеру, сократив дистанцию до минимума, и выстрелил, убив Лермонтова наповал.

И потому он, Мартынов, человек тоже писавший и стихи, и прозу, и не блиставший ни в том, ни в другом, писавший о торжестве оружия, выражавший восторги победам, слагавший вполне умело рифмы, так вот, он так и не смог подняться до высот художников, заглядывающих внутрь людей и видящих, порой, поражение в победах и наоборот. Где великодушие и прощение поднимают даже низкие характеры и души ввысь. Писать он после дуэли бросил.

Лермонтов же и своей смертью уколол Мартынова. Только тот этого не понял. Хотя, думаю, всё же понял, а в конце жизни понял и признал в особенности – ведь перед встречей с Богом многое понимается в исходной чистоте.

Приметой же нашего времени (и здесь парафраз с романом Лермонтова) стало как раз то, что Мартыновых стало слишком много.