Когда я говорю, что ты моя

Когда я говорю, что ты моя,
Завидую себе. И в блеске дня,
И в бархате полуночной тиши
Я слышу отклик собственной души.

Она не верит счастью своему,
Что я тебя вот так, одну, пойму,
Что мне дано касаться этих плеч,
И твой спокойный выдох в сон стеречь.

Что этот смех, звенящий, как хрусталь,
И глаз твоих таинственная даль —
Всё это мне. И в сотнях тысяч лиц,
Нет ни одной, что стёрла бы границ,
Того мирка, где только мы вдвоём.
И я шепчу: "Моя"... и мы живём.

Когда я говорю, что ты моя,
Завидую себе. Как якоря,
Бросают в порт, так я бросаю взгляд,
В твой омут, не желая плыть назад.

Мне завистно, что этот человек —
То есть, я сам — с тобой разделит век.
Ему — тепло твоих ладоней знать,
С волос твоих росинки собирать,
Вдыхать твой запах, пряный и родной,
И засыпать под шёпот: "Я с тобой".
Ему — все тайны, все изгибы губ,
Когда весь мир вокруг так слеп и скуп.

И эта мысль, как сладкое вино,
Пьянит и жжёт. Мне всё разрешено.
И я, себе завидуя, шепчу:
"Моя"... и ничего не упущу.
Мне завистно, что мне — твой нежный свет,
Что мне — твой тихий утренний "привет".
И в этом слове, брошенном легко,
Душа взлетает где-то высоко.
И я, счастливец, верю и не верю,
Что мне открыты в твоё сердце двери.

Мне завистно, что именно мои
Глаза увидят, как ты утром спишь,
Как солнечные зайчики-лучи
Танцуют на ресницах, а ты лишь
Чуть-чуть нахмуришься в предутреннем тумане.

Ведь ты — своя. Свободна, как река.
Но выбрала моим быть берегам.
И эта мысль, простая и легка,
Подобна самым праведным богам,
Что дарят чудо, не прося взамен.
И я, завидуя себе до дрожи,
Готов попасть в твой добровольный плен,
Что всех свобод на свете мне дороже.