Возращение из Комы

Я здесь, но я не здесь. Я в промежутке.
Меж сном и явью, светом, полутьмой.
Текут часы, недели, даже сутки,
Но время потеряло облик свой.

Я слышу голоса. Они как эхо
Из мира, что остался за чертой.
В них боль и скорбь, и редкий отблеск смеха,
И шёпот мамы, «Милый, я с тобой».

Я чувствую касанье тёплых пальцев,
Пытаюсь сжать в ответ, но нет конца
Безволию моих немых скитальцев,
Ослабших мышц усталого лица.

Мой мир туман, где образы и тени
Сплетаются в причудливый узор.
Обрывки снов, каскады сновидений,
И чей-то тихий, строгий приговор.

Я вижу свет. Он манит, он зовётся
Далекой, позабытою мечтой.
Он то погаснет, то опять зажжётся
За этой непрозрачной пеленой.

Я узник тела. Крепость без окошка.
Душа моя колотится в груди,
Кричит беззвучно, «Подожди немножко!
Не уходи, пожалуйста, не жди!»

Но внешний мир не слышит этой бури,
Он видит лишь спокойствие и сон.
И капельницы тонкие фигурки
Ведут со смертью долгий марафон.

А я борюсь. За каждый вздох незримый,
За каждый проблеск памяти во мгле.
За шанс вернуться к тем, кто так любимы,
И снова твёрдо встать на их земле

И снова видеть небо голубое,
Не через призму сомкнутых ресниц.
Услышать моря шумного прибоя,
И щебет возвращающихся птиц.

Мне снятся запахи. Сирень под старым домом,
И мамин борщ, и свежий запах гроз.
И каждый сон, до боли мне знакомый,
Рождает бурю непролитых слёз.

Я капитан на тонущем фрегате,
Чья палуба уходит в глубину.
Я помню всех, кого любил когда-то,
И эту память я не утоплю.

Она мой якорь, мой маяк и парус,
Что держит в этой штормовой тиши.
Последний шанс, что мне ещё остался,
Последний крик израненной души.

И я плыву сквозь вязкие туманы,
Сквозь бездну, где ни времени, ни дат.
Залечивая внутренние раны,
Я пробиваю путь себе назад.

Туда, где жизнь не кажется виденьем,
Где каждый шаг имеет вес и суть.
И верю я наступит пробужденье.
Мне нужно лишь немного дотянуть,

Набраться сил, решимости и веры.
Чтоб разорвать кокон небытия,
И пальцами к руке твоей прижаться,
Сказать беззвучно, «Вот он. Это я».

Я чувствую, как нити истончались,
Что держат здесь, на грани двух миров.
Врачи в халатах белых совещались,
И был их шёпот тих, и взгляд суров.

Они не знают, что внутри сраженье,
Что каждый импульс, каждый нервный сбой,
Не просто графика на отраженье,
А мой отчаянный, последний бой.

За право вновь вдохнуть весенний воздух,
За право плакать, чувствовать и жить.
За право видеть в небесах не звёзды,
А солнце, что устало заходить.

Мой мозг архив, где пыльные страницы
Перебирает память наугад.
Вот детство, школа, испуганной синицы
Вспорхнувший с веток испуганный отряд.

Вот первая любовь, её улыбка,
И поцелуй под летнею луной.
Всё кажется так призрачно и зыбко,
Как будто было вовсе не со мной.

Но нет, я помню. Память это компас,
Что не даёт душе с пути свернуть.
Она пронзает эту злую пропасть,
И освещает мой обратный путь.

Я слышу музыку. Она течёт откуда-то,
Мелодия забытая давно.
И с каждым тактом, с каждой новой нотой
Мне в темноте становится светло.

И эта музыка смывает боль и тяжесть,
Как будто дождь, омывший старый сад.
Она даёт мне мужество и даже
Надежду, что вернусь ещё назад.

И вот рывок. Последнее усилье.
Как будто альпинист, сорвавшись вниз,
Сумел схватиться за обломок пыльный
Скалы, за свой единственный карниз.

И палец дрогнул. Слабо, еле-еле,
Но это был не спазм, не просто дрожь.
Движенье, что вы так давно хотели,
И в нём не было фальши, не было лжи.

И темнота вокруг меня редеет,
Туман седой уходит не спеша.
И робкая надежда сердце греет,
И к телу возвращается душа.

Я открываю веки. Свет так резок,
Так непривычно ярок и жесток.
И мир из разрозненных, смутных отрезов
Сплетается в единый свой поток.

И первое, что вижу твои слёзы,
Но в них не горечь, а счастливый свет.
И все мои кошмары и угрозы
Вдруг растворились, их как будто нет.

Я здесь. Я жив. Я выбрался из плена.
Пусть впереди ещё так много дней,
Но рухнула невидимая стена.
Я снова дома. Я среди людей.

И голос мой, скрипучий и негромкий,
Как ржавый механизм, что ожил вдруг,
Срывается на шёпот хриплый, ломкий,
Пытаясь разорвать молчанья круг.

«Воды…» простое слово, как молитва,
Как первый крик рождённого дитя.
И эта бесконечная палитра
Беззвучия закончилась, шутя.

Мир обретает запахи и звуки,
Не те, что снились в призрачной дали.
Я чувствую свои худые руки,
Что месяцы беспомощно легли.

И каждый мускул, каждый нерв и клетка
Кричат от боли, пробуждаясь вновь.
Моя кровать  теперь не просто клетка,
А поле битвы, где вскипает кровь.

Мне предстоит учиться заново движенью,
Держать неловко ложку, как малыш.
И каждое простое достиженье,
Победа над тем, что зовётся «тишь».

Я вижу отражение в зеркале,
Чужой, измождённый, уставший лик.
И от меня былого только крошки,
Лишь тот, кто к этой слабости привык.

Но в глубине запавших, тусклых глаз
Горит огонь, что не смогли задуть
Ни темнота, ни самый страшный час,
Ни этот долгий, в никуда, маршрут.

И рядом ты. Твоя рука в моей,
Твоя улыбка, лучший из бальзамов.
И с каждым днём я становлюсь сильней,
Сбежав из самых тягостных романов.

Я заново знакомлюсь с этим миром,
Где солнце греет, а не просто светит.
Где каждый звук не кажется мне тиром,
Где на вопрос мой кто-нибудь ответит.

И пусть шаги мои пока неловки,
И голос слаб, и быстро гаснут силы,
Я помню все туманные уловки,
Что смерть мне расставляла у могилы.

Я победил. Не чудом, не случайно,
А волей тех, кто верил до конца.
Их шёпот был моей военной тайной,
Их любовь чертами моего лица.

И вот я пью прохладный сок из чашки,
Смотрю на дождь, стучащий по стеклу.
И эти бытовые промокашки
Важнее слов, что я сказать смогу.

Ведь жизнь она в таких вот мелочах,
В тепле ладоней, в шуме за окном,
В лукавых искорках в любимых очах,
В уюте, что зовётся «общий дом».

Я вынырнул. Я снова на плаву.
И пусть мой фрегат потрёпан и разбит,
Я докажу, что я ещё живу.
И в этой жизни больше нет обид.

Есть только благодарность. И рассвет,
Что я встречаю, а не вижу сном.
За этот шанс, спустя так много лет,
Сказать «спасибо» миру за окном.

И каждый день, как новая страница,
Где я пишу свой возрожденный быт.
Мне нужно заново всему учиться,
И каждый старый навык позабыт.

Вот физиотерапевт с улыбкой строгой
Мне говорит, «Давай, ещё разок!»
И каждый шаг по комнате убогой,
Как будто через огненный поток.

Но я иду. Сквозь боль, что режет вены,
Сквозь слабость, что туманит мне глаза.
Я должен сокрушить глухие стены,
Чтоб доказать, что чудо не гроза.

Оно не вспышка, не момент удачи,
А долгий, монотонный, тяжкий труд.
Решение немыслимой задачи,
Где сотни маленьких побед ведут.

Я вижу, как меняются сезоны
За рамой моего окна-экрана.
Вот лета жаркого ушли законы,
И осень вышивает из багрянца.

А я всё здесь. В палате белой, чистой,
Где пахнет хлоркой, верой и тоской.
Но воздух за окном, такой лучистый,
Мне обещает будущий покой.

Я заново учусь читать по буквам,
Слова плывут, теряя чёткий строй.
Мой мозг, привыкший к внутренним уловкам,
Не сразу принимает мир земной.

И снятся мне порой ещё туманы,
И эхо тех безвременных глубин.
Но эти сны как зажившие раны,
Напоминанье, что я был один.

Один в борьбе, но не один по сути.
Ведь каждый день я вижу блеск в глазах
Тех, кто сидел у моего распутья,
И гнал молитвой первобытный страх.

И вот настал тот день. Он так неярок,
Обычный, серый, с моросью дождя.
Но для меня, бесценнейший подарок,
Что я так долго выстрадал, придя.

«Вы можете домой», сказал мне доктор,
И в голосе его тепло и грусть.
Он в этой битве был мой навигатор,
Он знал маршрут мой страшный наизусть.

И первый шаг за двери госпиталя,
Вдох полной грудью воздуха сырого…
Земля подрагивала, утопая
В величье мига самого простого.

Мир оглушил. Машины, крики, ветер,
Смех незнакомых, проходящих мимо.
Я был так долго в тишине, на свете,
Что стал почти что ею одержимым.

А здесь всё пело, двигалось, дышало,
Сплеталось в гимм жизни,неукротимо.
И вот наш дом. Знакомое крыльцо.
Ключ в скважине с привычным поворотом.
И мамино заплаканное лицо,
И тихий вздох, «Ну, наконец-то, вот он…».