Дом, что смотрел в другую сторону

Артём вернулся из армии. Сошёл с разбитой газели на раскисшую от дождя дорогу. Спина затекла, вещмешок натёр плечи до ссадин.

Родной дом. Пахло хлебом и давно забытым уютом. Матушка обняла, заплакала. Батюшка молча хлопнул по плечу — Артём едва устоял, ноги подкосились от усталости.

Пир. Горячая картошка, солёные грибы, домашняя наливка. Артём ел молча, проваливаясь в стул. Китель висел на нём мешком. Глаза слипались.

Матушка наклонилась, шепотом:
—Сынок, ты ж не женат. Холочать негоже. Пока тебя не было, дивчину подыскала. Городская. Хозяюшка отличная. А красота... Боже мой.

Артём вздохнул, с трудом поднял тяжелые веки.
—Ладно, матушка. Завтра... посмотрю.

Перед сном мать прошептала у порога:
—Ты главное, поосторожней. У нас... волки завелись. Люди пропадать начали.

Сын лишь мычанием ответил, уже почти без сознания. Рука бессильно свесилась с кровати.
—Не бойся... Знаешь, какой твой сын силач...

Утро. Тело ломило, будто после марш-броска. С трудом заставил себя встать. Пошёл к дому у реки, потирая затекшую шею.

Та самая дивчина стирала. Движения её были слишком резвыми, слишком живыми для этой утренней дрёмы.

Её дом стоял не так, как у всех. Смотрел в другую сторону. В дверях — глубокие трещины, будто царапины. Артём зевнул, не придал значения.

Подошёл, поправив ремень на всё ещё ноющей талии.
—Привет. Не хочешь познакомиться? Я... из армии. Только вернулся.

Девушка усмехнулась. Мелодично. Рот прикрывала рукой.
—Я не против. Не хочешь попробовать мой пирог? С дороги подкрепиться надо.

Он кивнул, чувствуя, как сосёт под ложечкой от голода и усталости.

Вошли. В глазах на мгновение потемнело. На столе лежал нож. Старый, с тёмными пятнами. В красном углу — пустота. Артём медленно опустился на стул, спина благодарно отдыхала.

Она вернулась с пирогом. Пахло мясом, но слишком резко. Кисло-сладко. Перебивало тошноту с дороги.

Отрезала кусок. Протянула.

Он откусил. Жевал медленно, усталыми челюстями. Мясо было волокнистым. Не свинина. Не говядина. Не курица. Что-то... знакомое.

Голова закружилась сразу, с первой секунды. Стул подломился. Пол ударил в лицо, и он даже не смог подставить руки.

Последнее, что услышал — её голос, без улыки:
—Новое мясо для пирога готово.