Романище

Прекрасный человек, Жаркун Жирдон.
Глядел частенько он на карту.
Для дел больших Жирдон тот был рождён. 
Жирдон такая вот  фамилия
В саду выращивал он лилии.
И стало скучно, грустно тут царю.
- От скуки я, наверное, помру.
Изрёк Жирдон, глядя на карту:
- Такое маленькое царство,
такая крошка - государство.
Царица согласилась с ним,
Зевнув, кивая мило головой.
А изо рта шёл белый дым.
Царица жила лишь одной мечтой.
Границы царства увеличить.
Необходимы были стычки
С соседями. Конфликты, войны.
План в голове её зрел стройный.
Напасть, и земли все у них отнять.
Услышав планы те, пошёл царь вспять. 
- Ты Мельпомена не права! Нельзя!
Такие войны затевать. – Так зять
Возглавит войско вот. Мы победим.
Царица гнула всё ж своё. Мы с ним
Поладим. Рать свою направим.
Соседей мы  друг с другом стравим.               
Царю пришлась воинственность жены
Уж очень не по нраву. И  сны
Не приходили  по ночам. Арест
Он наложил на Мельпомену.
Царь не  желал вот  перемену.
Сидит царица в башне, завтрак  ест.
Маис, початок кукурузы.
Пришёл к ней царь, солидный, грузный.
Глядит он на царицу с грустью.
Царь изложил ей в форме устной,
Что б та  имперские замашки
Оставила в покое. – Кирдык
Тебе, зароют ваши ляжки
Царица в землю, а на камне лик
Сиять твой будет. Поперхнулась
Тут Мельпомена, в страхе вся дрожит.
Угроза  здесь. А на кону - то жизнь.
От страха чуть ли не рехнулась.
- Я что? Я вам не возражаю.
Сказала Мельпомена. И жало,
Что выпускаю, я попридержу.
Навёл вот на неё царь ужас, жуть.
- Жена любезная, извольте
Покинуть казематы,  башню.
Я вижу, как вам стало страшно.
Идите вы теперь на волю.
                ***
Какое это счастье -  царь влюблён.
Он едет на слоне большом верхом.
Вернее то не слон - слониха.
Её слонёнка съел царь на обед
Ведёт себя слониха тихо.
А царь поёт, второй куплет допет.
И невдомёк, кто съел слонёнка
Слонихе, что трубит так звонко.
Свой хобот поднимает выше,
И звук трубящий исторгает.
Царь нехорош? Сказать излишне.
Её пинает он ногами.
Слониха толстокожа, терпит.
Пинков не чует, что ли дерзких.
Перенесёмся в Могадишо,
Что предначертано нам свыше.   
Там местный кукловод, Анбар Рахим
Марионеточный правитель
Лизал сапог британцу. Этот хмырь,
Кто всех предал, к толпе явился.
Он льстивых глаз с британца не спускал.
А тот в карман полез, Рахим всё ждал,
Когда спецслужб полковник гроши
Достанет сам. Тот огорошил
Рахима тем вот, что платок достал.
И вытер лысину. В речах металл
Его Рахим услышал: - Говори!
Народу, и как можно больше ври!
Анбар тут речь толкнул, спиною
К народу стоя, а к британцу
СВОЙ ЛИК ОН ОБРАТИЛ. Засранцу
Всё это невдомёк, он ноет.
Канючить он не перестанет,
Полковника прося, чтоб денег дал.
- Анбар Рахим, ты просишь мани?
Ты мелюзга, Рахим, ты слишком мал.
Сказал британец Джон, - ты есть никто!
- Ну, как же так никто? Я конь в пальто!
- Ты конь в пальто? Тогда возьми деньгу.
Британец протянул  Рахиму
Пять соверенов. Что ж, не хило.
Рахим в ответ: - Доволен я, угу.
Полковник выкачал в его стране
Богатство в пять аж миллиардов.
Надул глупца, а как он рад – то. 
                ***
Жирдон влюбился пылко в Нюшу,
Как угораздило, как дальше жить?
Что может между ними быть?
Он царь, она служанка, клуша.

А может быть её  ему убить?
В головке царской мысли эти
появились. Что Жирдону светит?
Царица, если всё узнает, как же жить?
Тогда  развод,  убийственный раздел.
Царь может ведь остаться не у дел.

Полцарства ведь придётся отдавать
Казны царице половину.
Она об этом может не мечтать.
Царь в закрома свои тут двинул.

Бубня под нос прилипчивый мотив,
Казну считал, царицу разозлив.
- Ну, хватит, хватит денежки считать,
Царица говорит: ты их потрать.
Наряды новые купи. Всё мне.
- Носи наряды новые во сне.
Большую вижу недостачу!
Тебе жена тюрьма маячит.
Царица громко стала хохотать,
- Никак сдурел совсем! Не дать, не взять.
Я Мельпомена! Я – царица!
Мне что? С тобою материться?
- Ну, что ты, Мельпомена, нет же.
У нас с тобою паритет ведь.
У нас тобою всё на равных,
Напополам  рубинов – Браво!
Царица, выпалив в восторге,
Гложет нервно хлеба корки.
- За что такое невезенье?
Кругом куда не глянь  кузены.
Царица видит  их штук восемь.
Они толпятся, ждут поблажек.
Царь недоволен, глазом косит.
Ведут себя они вальяжно.
Им подавай работу, должность,
Ну, сколько вот терпеть то можно.
- Отсюда вон пошли, ребята! 
Жирдон, не выдержав, кричит:
- По горло вами я уж сыт!
Вы кто? Вы мне никто, не братья.
- Кузены мы самой царицы!
Хотим  помыться и побриться.
- Побриться? Это, братья, дело.
Так брейтесь, чтобы сердце пело.
А не хотите ли конфет драже?
- Советом вашим сыты мы уже.
Кузены были разобижены,
Царём они все вот пристыжены.
Просили хором должность во дворце,
Прогнали их, толпятся на крыльце.
Царица вышла важно на крыльцо,
В руках её куриное яйцо.
- Возьмите, братья вот. Одно на всех.
Вы разделите. Ждёт вас всех успех.
- Сестра! Спасибо, Мельпомена,
Мы верим, ждут нас перемены.
Ушли кузены, робко гомоня,
Ничто не может веру их унять.
- Ушли? Ну, слава, слава богу.
Как надоели право, мне они.
Жирдон, вина в бокал скорей  плесни.
- Бокал? Вина ты пей из рога.
И не глядись в  меня так строго.
Неужто все вернуться могут?
Я говорю речь о кузенах.
Но если так, то быть им в стенах.
Я в каземат  кузенов брошу.
- Жирдон, ну как ты, как ты можешь?
Царица возмутилась: – Ты жесток!
- Устроила мне их ты  на поток.
Ответил злобно царь, махнув рукой.
И тут  принцесса появилась.
- Пришла, дочурка, очень мило.
Садись за стол, побольше лопай.
Жених придёт, смотри ты в оба.
Кабы не проглядеть тебе момент,
Когда явится этот супермен.
Я женишка тебе, Лизок, нашёл.
Немного староват, зато богат.
А женишок сел сразу же за стол,
Как только в зале появился.
- Без приглашенья? Очень мило!
Ты хоть бы малость постыдился.
Жирдон Курбану говорит,
Прилюдно он его стыдит.
- Паскуда ты, совсем зажрался!
Сказал царю жених богатый.
Жирдон смутился: - чёрт усатый,
Такое мне сказать. Взалкал ты. 
Гость бусы вешает на шею,
Принцессе говорит: - я млею!
- А бусы из рябины, боже мой!
Всплеснул руками огорчённый царь:
Царевне приказал их спрятать в ларь.
- Не смей носить! А то сейчас со мной
Удар  произойдёт. Чтоб  низко
Упасть так! Не бывать! Не одевать!
Послушай ты меня вот, Лизка!
Ты глянь, как носит бриллианты мать.
Вот что тебе скажу я, Лиза. 
Ты бусы будешь с жемчугом носить.
Не с нищим, а с богатым парнем  жить.
А этот твой жених подлиза!
- Так батюшка - отец, Курбан богат.
Иль жениху ты вовсе так не рад?
- Так на примете есть другой, Аршид,
Не так богат, и ничего что жид.
Тебе он бусы из  рябины
Уж точно, Лиза,  не подарит.
Тебе жених подарит сына.
Зовут его сыночка Марик.
- Ты папа, с дуба рухнул, спятил?
Зачем мне вот его  довесок?
- Аршид хорош, мы с ним поладим.
А Марик будет внуком – лестно.
- Он мне не нужен. Вот прелестно!
Чужой ребёнок, на черта он мне!
Я так  тебе скажу – Аршиду нет.
Мрачнеет царь, не нравится ответ.
С Аршидом тайные делишки,
Кроил царь из парчи излишки.
И вышло так, что крупно задолжал.
Белее мела  предводитель стал.
Всё царство отдавать вот за долги.
К Курбану обратился – помоги!
Всё канитель со свадьбой  длится.
- Жирдон, так надо породниться.
Изрёк Курбан, играя цепью.
- Горбатого зачем мне лепишь?
Царь ляпнул вдруг Курбану невпопад,
О долге думал,  жизни был не рад.
Аршид сказал: – долг возвращай скорей!
Царь много ест от стресса, стал жирней.
Дочурку замуж надо выдать.
И овцы целы, волки сыты.
Все мысли  только о замужестве,
О хомутать её  супружеством.
Дочурка вдруг встала на дыбы,
Не хочет замуж за Аршида,
- Вы обе женщины мои слепы!
Жирдон взбешён: - жених он видный.
Аршидик – то моложе, чем Курбан.
Играли в карты мы, сорвал он банк.
Я проигрался боже в пух и прах.
Теперь меня обуял жуткий страх.
Я должен царство за долги отдать,
Банкротом, бомжем, ужас просто, стать.
Зачем тебе старик Курбан? Скажи.
- Ты сам его навялил мне сперва,
Влюбилась, и вдруг, откуда взялся жид?
Жид этот жидковат, Курбан не рвач.
- Я проигрался в карты, Лиза.
Ты что, совсем глухая, что ли?
В опасности теперь отчизна.
И в сердце столько, столько боли.
Царица громко стала хохотать:
- Не за отчизну ты радеешь,
Жирдон ты мой хитрющий – за себя.
Играешь в пафос, как ты смеешь?
- Я делал, дуры ради вас, любя.
Царь злится, крутит пальцем у виска.
- Рехнулась ты никак моя жена!
Бомжами станем мы, и я и ты!
И доченька любимая твоя.
Мои желания  теперь просты.
Ты поняла, аль нет, жена моя?
Нам надо дочку выдать замуж
Аршид согласен пожениться,
Тебя он будет звать маманей.
Так избежим банкротства мы - то.
- Жирдон, да ты ума палата!
Воскликнула тут  Мельпомена.
- А где же жида кумы, сваты?
- Согласна? Вижу перемену
В твоих, жена, я настроеньях.
Цепи  единой будут звенья.
И свадьба, и кортеж, венчанье.
Аршид напишет завещанье.
- Так он же молодой ещё, Жирдон.
- На всякий случай, ясно, миль пардон.
Пусть завещает  Лизе только всё,
А также вот на  имя пусть моё.
- А ты – то здесь причём, папаша?
Тут изумилась Лизавета:
- Ты что, отец? У нас с приветом?
- Я царь! - Но ждёт тебя параша
Мой милый царь, что если вот не так,
- сказала дочь: – ты строишь козни?
- Возьми – ка  к свадьбе, доченька, пятак.
- Мерси, но нет  – Тогда три розы.
Услышав то, вся так хохочет
Царица – мать:  – Ой, нету мочи!
Какая щедрость у тебя Жирдон!
Ты жениха уже хоронишь?
Но в чём же провинился сильно он?
- На свадьбе вдруг наступит слоник.
Тот слоник будет под три тонны.
Я закажу кортеж на свадьбу.
А вдруг  произойдёт взаправду.
Нечаянно  своей ножищей
Наступит слоник на Аршида,
Не будет больше  в жизни жида.
Бывает  в жизни и почище.
И свадьба скоро состоялась.
Невеста выпускала жало.
И то вот ей не так, и эдак.
Пажи прошествовали следом.
Шлейф  платья  дети волочили.
Аршид  показывал всем силу.
Поигрывал на людях  бицепсом.
Потом не погнушался трицепсом.
От восхищенья царь кричал, вопил.
И гости то ж, подогревая пыл.
Аршид с благословения царя
Полез  вдруг на огромного слона.
Жирдон желал паденья втихаря.
Показывал всем чашу, что  полна.
Что  злата  в чаше той несметно,
- дивитесь люди, вам полезно!
Глядите в чашу, поражайтесь вы.
Узрели, что богатства,  каковы?
Курбан узрел, придя на свадьбу.
А чтобы было неповадно,
Забрал он чашу ту со златом.
И  капитал свой многократно
Тем самым нагло увеличил.
В Жирдона пальцем нервно тычет.
- Ну, что царёк? Мне отказал ты. Съел?
- Курбанчик дорогой, не осрами!
Тут царь Жирдон униженно запел:
- Ты  пятаки из меди вот возьми.
А пятаки за мой отказ тебе.
Курбан бросает пятаки толпе.
Тут поднялась такая давка.
Народ бежит за пивом в лавку.
Ну, как же, как же - дармовщина,
Закусывает пиво блином.
Жирдона злоба раздирает,
Казалось, жить он будет в рае.
Пошло всё  не по плану, всё не так,
Какой же он наивный был  простак.
Аршид меж тем царя наверх зовёт:
- По лесенке взбирайся на слона.
Прокатимся на нём с тобой вдвоём.
И песенку весёлую споём.
- Ты только погляди, как степь видна.
Царь испугался, он боится
Вдруг упасть, - сверну себе я шею,
Царь говорит: за вас радею,
За вас волнуюсь, я не прыткий.
Он в беспокойстве весь и за себя.
Слоном красиво управляя,
Аршид хохочет и смеётся.
Жирдон кричит: закрой ты рот свой!
Царь допускает явно ляпы.
Не по сценарию  развитие.
Интриги -  свадьба лишь прикрытие.
Не суждено надеждам  сбыться.
Царей там пасмурные лица.
Не задалось, и им досадно,
Но это ничего, ну, ладно.
Хоть царь с царицей очень злятся,
Всё протекает там опрятно.
Аршид со слона ловко спрыгнул,
Подходит он к своей невесте,
Священник  их венчает, крестит.
Потом исчез, куда – то сгинул.
Садятся гости дружно все за стол.
И кушанья едят, и вина пьют, 
Стараний повара им виден труд.
Наелись до отвала, сыты.
Царица на кузенов злится.
- Они объели нас, что делать?
- Прогнать их, Мельпомена, в шею.
Как в прошлый раз, что, позабыла?
- Так неудобно ж, я вся млею.
Жирдон аж удивился: мило.
На завтра не осталось ничего?
- Умяли всё они до крошки.
Видать кузенам в жизни нелегко.
- Дай мёда им по чайной ложке.
Чтоб жизнь гостям казалась слаще.
Царица тут глаза таращит.
Удивлена  не меньше же царя:
- Какая щедрость, царь. А может зря?
- Да, ладно уж, не жмись, царица.
Зато довольны будут лица.
Забудут все они обиды.
Под каменные спрячем плиты
Мы потом, когда отравим всех.
Так выпьем Мельпомена за успех.
- Ну, и коварный ты  Жирдон злодей!
Царь протянул жене  бокал с вином.
- Так Мельпомена пей же поскорей!
Царица пьёт, вся погружаясь в сон.
Неся её к реке, мурлычет царь.
Бросая в речку, изрекает:
- Всё ставлю на отечества алтарь.
Царица тут проснулась, каркнув:
- Ой! Караул! Тону! Погибну!
- По барабану мне  изгибы,
Твоё барахтанье в речной воде.
Привыкни к водным процедурам.
Ты двигайся, авось фотомодель
И выйдет с вас, -  изрёк царь хмуро.
Царицу же страх липкий обуял.
Но воплям, крикам царь её не внял
 - Ты приучайся, Мельпомена,
Полезна вам холодная вода.
И надо вот бороться с ленью,
Она моржа заветная мечта. 
Царица выплыла на берег,
Едва смогла. Был гнев умерен.
Сверкали лишь глаза. Сказала:
- Жирдон, прошу, нет, требую  развод.
- Развод? Вновь отправляйся ты в полёт!
Царь зашвырнул царицу в речку вновь.
И помидор завял, прошла любовь.
На крик жены не реагировал,
Дорогой помидоры все умял.
Те самые, что угощала,
Такая  нелюбимая жена.
Она была ему всегда верна.
Измены мужа все прощала.
И нет теперь царю прощение.
У верноподданных есть мнение.
И тут царю навстречу Нюша,
Служанка топает ногами:
-  Самец  ты есть царь полигамный!
- Да как ты смеешь так, болтуша?
Жирдон на место ставит Нюшу.
А Нюша  хочет сдобных плюшек.
- На плюшках, Нюша, разжиреешь,
На сдобе ой, как раздобреешь.
Читает Нюше царь нотацию,
И ждёт от Нюши провокацию.
- Ты мой любовничек, я всем скажу!
Так замуж брать меня ты будешь?
Хочу царицей стать, иуда.
Берёшь служанку в жёны? Ну, ты жук!
- Чего ты, Нюша, что такое?
Какая укусила муха?
- Неужто плохо царь со слухом?
Про счастье говорю большое.
Про счастье наше вот с тобою.
- Ты осмелела, голосок окреп.
Как быстро обнаглела. Строю
Тебе я козни, посажу на цепь.
В глазах служанки страх,  и в них испуг.
Бежит со страху на зелёный луг.
Она раскинула цветной шатёр,
Живёт в нём, как звезда востока.
Обед готовит, развела костёр.
Такая в жизни вот морока.
Царь мимо по лужайке проходил.
Цыганку увидал подле шатра.
Гулял он рановато там с утра.
И загорелся у Жирдона пыл.
Не знал того, что это Нюша,
Коварно разыграла так его.
Немного макияжа,  о - го – го.
Она красотка, а не клуша.
- Красотка, красатуля, цыпка,
- залебезил Жирдон, - я государь.
На картах погадай, мозги мне парь.
Ты обдирай меня как липку.
" Цыганка" Нюша засмеялась,
Жирдон тотчас узнал: - змея ты!
Под макияжем скрылась, Нюша,
Не получишь ты из плюша
Юбчонку, и подарка не видать.
Тебе не светит в жизни благодать.
- По смеху распознал моё нутро,
Иду другому мозг я парить
Государю. Сяду я на трон.
Бывай же мухомор ты старый.
Такого оскорбленья государь
Ей не прощает. Говорит ей царь:
- Ещё поплачешь Нюша у меня.
Какая  всё – таки она змея. 
Подался он с досады в тёмный лес.
В берлогу сдуру, с горя царь полез.
И видит там медведя, тот не рад.
Царь получает  бодрости заряд.
Улепетнул быстрее лани.
А вдруг медведь догонит, ранит.
- Оно мне надо? – вслух сказал Жирдон.
От страха  голос свой он не узнал.
" Где слуги, свита, караул? Где слон?
На нём любил он ездить. Провал,
Что в памяти настал, встревожил.
Сигнал в мозгу возможно ложный.
Себя, как мог, царь успокоил.
"Мне эти хлопоты, на кой мне"?
Царь думал, видит он избушку.
- Прекрасно! Поднесут здесь кружку.
Возможно с квасом, может быть с вином.
Стучится в дверь. Заходит смело в дом.
Сидит там, на печи старуха.
- Привет, - сказала бабка сухо.
- Ты неприветлива со мной, я царь!
В глазах не вижу я живинки.
Ты молока давай мне кринку.
Так в погреб лезь. За хлебом, сыром - в ларь.
- Никак ополоумел, царь. – Я гость!
Должна мне потакать, и привечать!
Старуха обглодала с мясом кость.
Царю швырнула: – Подавись! – Молчать!
Жирдон взбешён: - Вот обращение!
У бабки же иное мнение.
- Сестра Яги –  я есть Анфура.
Я  не такая уж и  дура.
Во мне ума, ума палата.
А в сундуках три пуда злата.
Жирдон был удивлён, был поражён.
В казне его всего полпуда.
- Какая бабка ты иуда!
Скрывать богатство… Я тобой пленён.
Царь спохватился, пел иначе.
- Меня пленит твой дивный, внешний вид.
Царь врёт, и не испытывает стыд.
Анфура  стала тут подначить.
- Скажи – ка разлюбезный, добрый царь.
Как личико тебе моё, мой стан?
Оно по нраву? А мой сундук, а ларь?
А может пожениться быстро нам?
- Жениться на старухе? Никогда!
Что делать мне теперь с тобой? Беда.
Отдай мне золото, Анфура.
И это будет очень мудро.
А если не отдашь, то арестую.
И брошу я тебя в темницу.
- За что ты так – то царь  лютуешь?
Воткну тебе я в зад вот спицу.
Анфура спицу для вязания,
При этом проявив старание
Воткнула спицу тут же в зад царю.
Царь закричал, прогневавшись: - убью!
И убежал он из избушки,
Теперь ему не до старушки.
- Чёрт дёрнул посетить старуху,
Нашла вот на меня  проруха.
А как же быть со златом в сундуках?
Такого злата не видал в мечтах.
Жирдон, идя по лесу, размышлял,
пока Семёна там не повстречал.
- Я голоден, я жрать хочу, Семён!
- Никак голодный? – спрашивает он.
Я право удивлён, что помнишь.
Простой я работяга,  ты же – царь.
Расхныкался ты,  ноешь, стонешь.
Негоже так  вести, мой  государь.
- Прижучило, я заблудился.
И руки мне помыть бы с мылом.
Пирог с грибами съесть, сметану.
Обычным человеком стану.
- Конечно, станешь, - тут сказал Семён,
Сняв с головы царя корону.
Напялил на себя её вдруг он.
Себя короновал он ею.
- Да как ты, самозванец, смеешь?
Царь возмутился, негодует,
А Сенька в ус себе не дует.
Пошёл он быстро прочь, прибавив шаг.
Оставил головной убор – колпак.
Его колпак примерил нервно царь.
" Неужто я теперь не государь"?
      ***
Меж тем сквалыга шёл, Робертик.
Задумал в царстве окопаться.
С охраной начал он ругаться.
Совал дублёнку им: - Примерьте.
Сердился за отказ её купить.
- И как же, господа, теперь мне  быть?
Мой бизнес прогорает. Я банкрот?
- Ты иностранец, знаем вас барыг.
Царя охрана отвечала.
Охранник наголо его постриг.
Робертик лысым стал. Кричал он.
- За что такая мне оказия?
Ну, это ж просто безобразие!
Я прибыл с королевства лично.
Свой бизнес развивать. Вот мой товар.
Дела  должны пойти отлично.
Я должен получить густой навар.
Дублёнка, надо мне её продать.
Берите же, купите, вашу мать!
- Не нужен твой товар, барыга.
Заплатим за дублёнку фигу.
Ты иностранец, убирайся.
А не уйдёшь, отправим в рай вот.
Робертик  пистолет из брюк достал,
Охрану наповал  перестрелял.
Дым заструился едкий с дула.
В охранников попали пули.
В карман наган Робертик сунул.
Но сзади кто – то в темя клюнул.
                ***
Пред зеркалом наводит марафет
Царевна. Вовсе не горюет,
А  личико своё малюет.
Плевать, что царь пропал, что нет его.
Одной царице тяжко, нелегко.
Вот был, шутил, смеялся, вдруг исчез.
В какую авантюру он полез?
Царица чахла, горевала.
- Неужто вот жены – то  мало?
Ставриду я желаю на обед,
Без перехода Мельпомена
Решила стресс нешуточный заесть.
Произошла вдруг перемена
В лице царицы. И весёлость
Настала неуместно. Рада.
Народ её встречает в сёлах,
Торжественно, как на параде.
Готовится  к тому, что во главе
Теперь  вот  государства будет.
- Мы будем с дочкой править  две.
Как  доверять могла иуде.
Молясь, сказала Мельпомена.
Строгать Жирдона  из полена
Была её заветная мечта.
И вот случилась с ним, с царём  беда.
Ушёл и не вернулся, где же он?
Он в статуе из дерева Жирдон.
Чурбан был не похожим на царя.
И выглядел совсем ну, как дурак.
                ***
Царь  вышел вскоре на поляну,
Вокруг по сторонам он глянул.
В него вселилась бесовщина,
Слепил он кирпичи из глины.
Тихонько что – то там лепечет.
Построить храм желает  вечный.
По спинке кто – то сзади брякнул.
Царь оглянулся, вяло вякнул.
- Отстаньте, не мешайте строить.
Их было мужиков тех трое.
- Католики мы, фанатичны.
- Вы не мешайте, неприлично
Совать вам длинный нос в мои дела.
С катушек съехал царь, жена свела
Его с ума. Она блудлива,
Собой к тому же не красива.
- Найду красотку помоложе,
Со зрелой дамой жить негоже.
Так думал царь, воспрянув духом.
Но получил внезапно в ухо
Удар клюкой. На божий свет Яга
Явилась, бабушка Яга. Клюка,
Которой бьёт, так деспотична,
Ведёт Яга всё ж  неприлично.
- Скажи, найти, где Василису,
А уж, не в царстве ли Кощея?
- Так точно – там, царь. Ишь, что захотел.
Я вижу по тебе - три дня не ел.
 А хочешь, во второе ухо дам?
Ведёшь  себя ты, как вот хулиган. 
Такой оценкой личности своей
Жирдон был крайне недоволен.
- Неправда, бабушка Яга, е – ей,
Осиновый ей в грудь вбил кол он.
Старуха в ужасе. В ней кол  торчит.
Стремительно отсюда прочь  бежит.
                ***
Царица вышла замуж. Вот те раз.
За писаря Романа. Был речист
Роман Извеков. Он бумаги лист
Царице подаёт. А там указ.
А том, что он супруг законный.
К супружеским изменам склонен
Извеков наш. Ему, мол, можно.
В душе царицы, ох,  тревожно.
Любовничек надежд не оправдал.
Он из казны тайком деньжата крал.
Сей жалкий писаришка обнаглел.
- Да  как ты  писарь лезть в казну посмел?
Царица  в гневе, пена изо рта.
Нет, не сбылась её, увы, мечта.
- Позвольте! – мерзкий писарь в позу встал.
- Я ваш супруг законный, значит – царь.
Имею право. – Нет, отныне псарь.
Сказала та, раскрыв свои уста.
- Наш брак с тобой фиктивный, писарь.
С царём - то я не разводилась.
- Обманщица, гадюка, ну, ты тварь!
Ну, нет, уж дудки! Я законный царь!
Тут писаришка разошёлся
Зарделась жинка, смотрит в пол всё.
Никак сконфузилась, ей стыдно?
Заерохорилось вдруг быдло.
Роман внутри невесть что возомнил,
глядит спесиво на царицу.
Но Мельпомена охлаждает пыл.
И бьёт зарвавшегося принца.
- Ошиблась я в тебе, Извеков.
Любви меж нас не вышло вечной.
Прохвостом ты, жаль оказался.
Лакей  Анисим к ним  подкрался.
И хлопнул от души  царицу
Он по спине. Хотел Романа,
Не рассчитал, отборной бранью
Царица разразилась: - Ах, ты гад!
Ты что себе позволил?!- Виноват!
Сударыня, я очень виноват.
- Сударыня? Анисим, ну, ты гад!
- Прошу прощения царица.
Принёс на завтрак я вам  риса.
Лепёшек сладких из маиса.
Давайте с вами жить пресыщенно,
На всю катушку жить насыщенно.
- Ты сбрендил? – говорит напыщенно
Царица: -  ты холоп мне ровня?
Насупилась вся, сдвинув брови.
Анисим фамильярно хлопал
Особе высшей знати попу.
Анисим САМ ПРИ ЭТОМ ЛОПАЛ
Царицы завтрак. Просто обнаглел.
Он заработал оплеуху.
- Какая укусила муха?
Лакей был возмущён, и пожалел.

Повторно тут же оплеуху
Он получил. Был арестован,
В темницу брошен он. И новое
жильё вот у него. Здесь сухо.
Однако же темно. Поговорить
И то вот не с кем. Как лакею жить?
Он балагур, шутник, рассказчик.
А здесь один. Невыносимо.
Спустя два дня пришёл приказчик,
- Лакей, прощайся же ты с сыном.
 Обмерил лентой с ног до головы
Анисима: гроб тебе сготовлю,
Лакею пояснил. - Нет сына,
Анисим  отвечает, в горле ком.
И холодок  вдруг пробежал тут в нём.
- Приказ убить тебя мне дрыном,
Приказчик что – то там во рту жуёт.
Ни капельки сочувствия, он жрёт
И не подавится куском халвы.
Такие обстоятельства, увы.
Глядит с мольбой в тоске Анисим.
- Здесь, чёрт возьми, шныряют крысы.
- Тебя не будет скоро волновать,
Что крысы в башне обитают.
Пора дружище, буду убивать.
- Не видишь, что ли, как я маюсь.
Скорее, не тяни резину.
Орудуй деревянным дрыном.
- Да, ладно уж тебе,  бог с нами,
Приказчик, что палач руками
Лишь разводит там – не звери мы.
Не леопарды, не гиены.
Живи, жируй солдатик, жди весны.
Ка вырваться тебе из плена?
Так я открою дверь, беги лакей.
Гляди на жизнь ты проще, веселей.
Бежит лакей, сверкают пятки.
У беглеца – то  статус шаткий.
Царя в бору он  вскоре встретил.
- Как – будто морда мне знакома.
Уж не сынок ты старой ведьмы?
Жирдон спросил лакея скромно.
- Да ну тебя, ведь, ты бродяга.
- Как смеешь ты Анисим вякать?
Царя не признаёшь, не узнаёшь?
Ты кто же есть? Лакей, холоп, ты вошь!
Веди меня обратно в царство.
- Не царь ты, нет, ты забияка!
- Лакей, холоп, а ну не вякай.
Веди меня ты в государство!
- Иди ты в баню, самозванец!
- А ну, молчать, молчать, засранец!
Махнул рукой царю лакей в ответ.
И удалился, не простившись.
- Не верю я тебе, не верю в бред.
В твой полный бред кобылы сивой.
Царь  всё ж лакея догоняет.
- Прости лакей, зарвался что – то я,
Такая уж судьба, судьба моя.
Тоскую страшно я о мясе.
О фруктах, овощах, печёнке.
О масле, что всегда в маслёнке.
Лакей  обнял растрогано царя.
Казалось, что растроган шибко он.
Под дых ударил. И раздался стон.
- Лакеюшка поганый, это зря.
Согнувшись пополам, царь дышит
Здоровьем он сейчас не пышет.
Нуждается в спокойствии он,
Поддержке очень. Укусил вот.
Лакея  царь со зла, с досады.
Жизнь показалась парню адом.
- Меня! Лакея! Укусил. Укус!
Суёт под нос царю он локоть.
- Зачем мне рана? Скоро я женюсь.
Раздался низкий парня рокот.
- Какие децибелы, восхищён!
Царь говорит растрогано всерьёз.
Я в тембр,  и в голос твой дурак влюблён.
Позволь мне подарить букет из роз.
- дари, любезный предводитель.
Но что – то  я не вижу вот  цветов.
- Так это виртуально, ждите.
Мне не хватает просто тёплых слов,
Чтоб восхищенье выразить  тебе,
Кода сыграешь мне ты на трубе.
Лакей тут понял -  царь – то не в себе.
Невесть, какую хрень Жирдон несёт.
Пора заткнуть его поганый рот.
Морковку сунул в рот, царь посинел.
Швырнул в ответ в глаза лакею  мел.
И разбежались оба, наконец.
Подался царь обратно снова в лес.
Царица, вдруг, откуда не возьмись.
Его сначала не признала.
- А ну, бродяга, стой! Ты задержись.
Бормочет царь ей: - денег мало.
За сердце ухватилась, стонет
Царица испытывает стресс.
В казне их нет? - кричит в истоме,
И проявляя женский интерес,
Супруга укоряет, вот где смех,
Пуская в ход кулак. – Царица, грех!
Царь упрекает, жёнушку в ответ.
С ним согласился  Карнаух, сосед
Король, что головой качает.
Царица  угощает чаем.
Пытается его задобрить.
Пуская шар заветный, пробный.
- Глотни мой шар, король, глотни, глотни!
Царица – то  игрива с королём.
- Он не пролезет в горло, лучше пни,
Сказал король вдруг – к чёрту вас пошлём.
Царица пнула короля. Вот так.
- Раз просит, что ж – его уважим.
Пусть заберёт  свои поклажи.
Привёз добра - то сколько, ну, мастак.
Король свой потирает зад. Изрёк:
- Еду привёз. А вдруг отравят?
- Ты что, сдурел, король? Ёк - макарёк.
Царица  глазками буравит
Его величество: - сдурел, король?
У нас не принято такое.
И волноваться вот не стоит,
- Боюсь, однако же, за свой я трон.
Я родичей, ох, опасаюсь.
Того гляди и свергнут. Скинут.
Умаслить их добром стараюсь.
Кузен есть долговязый, длинный.
Муртазин, падла, в спину дышит.
Он явно в этом списке лишний.
- Муртазин? Нет, не знаю. Кто такой?
Свой лоб наморщив, вспоминает
Царица, а король в ответ: - Дурной.
Он братец, мой кузен. Подманит
Посулами, наобещает,
потом – иди ты, братец,  к чёрту.
– и ручкой машет он, прощаясь.
Так дал бы я за это в морду.
- Ну, хватит, надоел. Своих проблем
Хватает до черта. Я персик съем.
Нужна разрядка, понимаешь?
Король Ажурик не желал понять.
Он удалился восвояси,
Потратив время здесь напрасно.
Его встречала в королевстве знать.
Бросали в воздух шляпы, кепи.
Всецело подчиняясь слепо
Его величеству, они галдя,
Хвалили лишь себя, его дядья.
                ***
Царь вышел  на  дорогу, крикнув:
- Проклятый лес остался позади,
Теперь поймать бы  скоро бричку.
И можно возвращаться в царство.
А управлять повозкой лично
Я буду сам,  и в  государство
Поспешу, указы подпишу.
Муртазина, гражданства я лишу.
И что ещё? Уже не помню.
Как – будто дух мой царский сломлен.
Готов пойти я в услужение,
К Ажурику – мазурику уйду.
Мне надоело править. Как я туп.
Но это ж будет унижение.
А хрен с музЫкой, чёрт один,
Зато свободный господин.
                ***
Вернёмся мы к Серго Муртазину.
На нём шикарные балясины.
Туманом всё покрыто, скрытый тип.
Он в общество полез, в верхушку влип.
Устроил он для общества пикник,
А после пиршества пожух и сник.
В чём суть? Потратил уйму денег,
Продвинулся? Нет, не на йоту.
В то время  типы взяли моду
Господ умаслить. – Что ты, сбрендил?
Сказал Муртазину  шинкарь – опух?
Тебя, назначив шишкой, выйдет  слух.
Что я  за взятку в люди вывел.
- Какая всё же есть ты выдра!
Муртазин крепко оскорбил того,
Шинкарь и рвёт, и мечет, плачет.
Как можно так обидеть вот его.
Муртазин гнёт своё: вас раскулачу!
- Спасибо, что на вы. Спасибо.
На том, Серго,  спасибо, - сыпал
Шинкарь  словами, что не от души.
Спокойно он Муртазина пришил.
А чтобы тихий омут не мутил.
Переворот затеял во дворце.
Злодей и гений - всё в одном лице.
                ***
Настала осень, листья пожелтели,
Зелёными остались сосны, ели.
И птицы, что весною заливались
Своё уже отпели, замолчали.

Балдел Кудрысь, природой восторгаясь.
Глядел с тоской на дивные поля.
Такая красота, не хуже мая.
Он замечал оттенки все, дивясь.

Кудрысь кудрявый, смелый, сильный парень.
С котомкой за плечами дул в рожок.
Был ростом мал, один всего вершок.
Но тем хорош, что котелок вот  варит.

Сварил картошку, ай, да удалец!
Глядит он в котелок, вода бурлит.
Щепотку соли всыпал, молодец.
Поел обед, вполне доволен, сыт.

Направился Кудрысь в покои.
В них почивает царь. Толкает.
И будит, рад: не двинул коня?
Не хочешь в речке сгинуть камнем?

Пиши тогда указ, что главный я,
Второй  вот человек после тебя.
Царь сути не поймёт спросонок.
- Откуда взялся  поросёнок?
А стража где была, ты как прошёл?
- Счастливый случай царь нас с вами свёл.
Царь улыбнулся: - неужели,
взаправду? Очень, очень даже рад!
- Ну, хватит эти бредни, царь ты желчный.
Схватил тут царь Кудрыся, душит.
А тот в ответ  схватил за уши.
- Ой, больно как! – кричит истошно
Его величество, - Как можно?!
Хорош! Указ издам, ты отпусти!
Дня через два, а лучше три – зайди.
- Лады, смотри – меня не обмани.
- да что ты, что ты,  я ни – ни, ни – ни.
Кудрысь выходит, кудри причесал.
Два стражника к нему, он почесал.
Сверкают только пятки, пятки.
Какой же до добра он падкий.
Добра чужого, ох же гадкий.
Улепетнул Кудрысь, ай, молодца!
Остался с носом всемогущий царь.
                ***
Царя обыденность гнетуще
влияла на него, а  сущность
В том и состояла, что праздник
Его душа просила. Язва
Чело покрыла. Вот с чего бы?
Неужто наказанье за грехи?
Ходил царь с язвой важный, гордый,
А за спиной слышны смешки – хи - хи.
- А мне плевать! – он говорил в ответ.
А то, что шлёт Кудрысь ему привет
Царь не заметил. Занят был он.
Сидел он в зале, душном, пыльном.
- Не убрано! А где уборщица,
где Нюша? Он зол, он морщится.
- Она твоя любовница, Жирдон!
Царица в гневе вне себя кричит.
Жирдон испытывает жуткий стыд.
- Ты Мельпомена, помолчи вот, - он
Царице говорит. Царь огорчён.
Он в Нюшу страстно очень,  ведь влюблён.
Прислуга слышит. Ах, какой скандал.
Багровым  царь весь со стыдобы  стал.
Плюётся, машет он руками,
Жене почистить хочет карму.
А как не знает, он не сведущ,
К гадалке  он пришёл, вид бледен.
Та хрень несёт, и свечки жжёт, глядит.
Вид важный напускает на себя.
Зашёлся в гневе криком царь, вопя.
- Гадюка ты, в тюрьме сгною! Кранты!
Тебе мошенница кранты! В тюрьму!
С себя снимает унты, суёт царю.
- Никак с катушек съехала, ты.
Не будет за гаданье платы.
- РакхЕля, я Жаркун отныне.
Я не Жирдон, Жаркун, запомни.
И не отлынивай. Я  кормчий.
Я представитель опер мыльных.

Воспрянув духом тут, РакхЕля
Жалеет о подарке: - Унты
Мне  жалко, царь, верни, - чушь мелет.
- Пожалуйста, РакхЕля. Сунь ты.
А чтоб меня царя обрадовать.
Ты мне дай яблоко Адамово.
Издала звук Ракхеля, каркнув.
Жаркуну стало славно, жарко.
Пришлось царю оно по нраву.
Царь в генеральши произвёл её.
- Женю тебя, и твой жених - Семён. 
Поджала губочки жеманно.
Ракхеля не согласна, странно.
Такой жених Семён завидный,
- Ну, как тебе скажи  не стыдно?
Жаркун вздохнул, стыдя девицу.
Он ею недоволен, злится.
Ракхеля ухватилась за царя,
И чубчик  крутит, злобно говоря:
- Бери меня Жаркун ты в жёны,
Сундук твой знаю златом полный.
Бодрит, устроить жизнь свою хочу.
Скажи - ка мне – на кой я здесь торчу?
- Вопрос, конечно, интересный
И даже в чём - то он полезный.
Торчать, голубушка не надо,
Уйти красиво, это есть  прогресс.
- Но это ж будет колоссальный стресс.
Я что? Должна травиться ядом?
- Ну, что ты, уйти, то значит уйти.
Уйти, означает  выйти вон, не смерть.
И не кончать тебе с собой, поверь.
                ***
Премьер - министр  Жан  Ахмадун Термон,
Обосновался  самолично,
Что было просто неэтично
В сим царстве, где им правил наш Жирдон.
Себя на должность он назначил.
Он поступить не мог иначе.
А потому, что был он наглецом.
Термон, чтоб не ударить в грязь лицом
Отвесил всем изысканный поклон.
Его поклоном царь был покорён.
В ответ на то, что гость заморский
желает стать премьер – министром
согласен  царь: - ты парень ловкий.
А тот сказал с улыбкой лисьей:
- Нельзя быть  тут никак иначе.
готов я ползать на карачках,
чтоб должность эту сразу получить.
- Ну, что ж,  дарую вам я этот чин.
Жирдон, любезно улыбаясь,
Кивает в знак согласья головой.
Царица же, в сомненьях маясь,
Тут возражает: - Погоди, постой.
- На кой вот ляд тебе Жаркун премьер?
Царица шепчет мужу всё на ушко.
- Царица, вы же, просто душка, -
сказал премьер, сторонник крайних мер.



 
 
 


 
 






 





 

 





 













 


































 




 
   







Прекрасный человек, Жаркун Жирдон.
Глядел частенько он на карту.
Для дел больших Жирдон тот был рождён. 
Жирдон такая вот  фамилия
В саду выращивал он лилии.
И стало скучно, грустно тут царю.
- От скуки я, наверное, помру.
Изрёк Жирдон, глядя на карту:
- Такое маленькое царство,
такая крошка - государство.
Царица согласилась с ним,
Зевнув, кивая мило головой.
А изо рта шёл белый дым.
Царица жила лишь одной мечтой.
Границы царства увеличить.
Необходимы были стычки
С соседями. Конфликты, войны.
План в голове её зрел стройный.
Напасть, и земли все у них отнять.
Услышав планы те, пошёл царь вспять. 
- Ты Мельпомена не права! Нельзя!
Такие войны затевать. – Так зять
Возглавит войско вот. Мы победим.
Царица гнула всё ж своё. Мы с ним
Поладим. Рать свою направим.
Соседей мы  друг с другом стравим.               
Царю пришлась воинственность жены
Уж очень не по нраву. И  сны
Не приходили  по ночам. Арест
Он наложил на Мельпомену.
Царь не  желал вот  перемену.
Сидит царица в башне, завтрак  ест.
Маис, початок кукурузы.
Пришёл к ней царь, солидный, грузный.
Глядит он на царицу с грустью.
Царь изложил ей в форме устной,
Что б та  имперские замашки
Оставила в покое. – Кирдык
Тебе, зароют ваши ляжки
Царица в землю, а на камне лик
Сиять твой будет. Поперхнулась
Тут Мельпомена, в страхе вся дрожит.
Угроза  здесь. А на кону - то жизнь.
От страха чуть ли не рехнулась.
- Я что? Я вам не возражаю.
Сказала Мельпомена. И жало,
Что выпускаю, я попридержу.
Навёл вот на неё царь ужас, жуть.
- Жена любезная, извольте
Покинуть казематы,  башню.
Я вижу, как вам стало страшно.
Идите вы теперь на волю.
                ***
Какое это счастье -  царь влюблён.
Он едет на слоне большом верхом.
Вернее то не слон - слониха.
Её слонёнка съел царь на обед
Ведёт себя слониха тихо.
А царь поёт, второй куплет допет.
И невдомёк, кто съел слонёнка
Слонихе, что трубит так звонко.
Свой хобот поднимает выше,
И звук трубящий исторгает.
Царь нехорош? Сказать излишне.
Её пинает он ногами.
Слониха толстокожа, терпит.
Пинков не чует, что ли дерзких.
Перенесёмся в Могадишо,
Что предначертано нам свыше.   
Там местный кукловод, Анбар Рахим
Марионеточный правитель
Лизал сапог британцу. Этот хмырь,
Кто всех предал, к толпе явился.
Он льстивых глаз с британца не спускал.
А тот в карман полез, Рахим всё ждал,
Когда спецслужб полковник гроши
Достанет сам. Тот огорошил
Рахима тем вот, что платок достал.
И вытер лысину. В речах металл
Его Рахим услышал: - Говори!
Народу, и как можно больше ври!
Анбар тут речь толкнул, спиною
К народу стоя, а к британцу
СВОЙ ЛИК ОН ОБРАТИЛ. Засранцу
Всё это невдомёк, он ноет.
Канючить он не перестанет,
Полковника прося, чтоб денег дал.
- Анбар Рахим, ты просишь мани?
Ты мелюзга, Рахим, ты слишком мал.
Сказал британец Джон, - ты есть никто!
- Ну, как же так никто? Я конь в пальто!
- Ты конь в пальто? Тогда возьми деньгу.
Британец протянул  Рахиму
Пять соверенов. Что ж, не хило.
Рахим в ответ: - Доволен я, угу.
Полковник выкачал в его стране
Богатство в пять аж миллиардов.
Надул глупца, а как он рад – то. 
                ***
Жирдон влюбился пылко в Нюшу,
Как угораздило, как дальше жить?
Что может между ними быть?
Он царь, она служанка, клуша.

А может быть её  ему убить?
В головке царской мысли эти
появились. Что Жирдону светит?
Царица, если всё узнает, как же жить?
Тогда  развод,  убийственный раздел.
Царь может ведь остаться не у дел.

Полцарства ведь придётся отдавать
Казны царице половину.
Она об этом может не мечтать.
Царь в закрома свои тут двинул.

Бубня под нос прилипчивый мотив,
Казну считал, царицу разозлив.
- Ну, хватит, хватит денежки считать,
Царица говорит: ты их потрать.
Наряды новые купи. Всё мне.
- Носи наряды новые во сне.
Большую вижу недостачу!
Тебе жена тюрьма маячит.
Царица громко стала хохотать,
- Никак сдурел совсем! Не дать, не взять.
Я Мельпомена! Я – царица!
Мне что? С тобою материться?
- Ну, что ты, Мельпомена, нет же.
У нас с тобою паритет ведь.
У нас тобою всё на равных,
Напополам  рубинов – Браво!
Царица, выпалив в восторге,
Гложет нервно хлеба корки.
- За что такое невезенье?
Кругом куда не глянь  кузены.
Царица видит  их штук восемь.
Они толпятся, ждут поблажек.
Царь недоволен, глазом косит.
Ведут себя они вальяжно.
Им подавай работу, должность,
Ну, сколько вот терпеть то можно.
- Отсюда вон пошли, ребята! 
Жирдон, не выдержав, кричит:
- По горло вами я уж сыт!
Вы кто? Вы мне никто, не братья.
- Кузены мы самой царицы!
Хотим  помыться и побриться.
- Побриться? Это, братья, дело.
Так брейтесь, чтобы сердце пело.
А не хотите ли конфет драже?
- Советом вашим сыты мы уже.
Кузены были разобижены,
Царём они все вот пристыжены.
Просили хором должность во дворце,
Прогнали их, толпятся на крыльце.
Царица вышла важно на крыльцо,
В руках её куриное яйцо.
- Возьмите, братья вот. Одно на всех.
Вы разделите. Ждёт вас всех успех.
- Сестра! Спасибо, Мельпомена,
Мы верим, ждут нас перемены.
Ушли кузены, робко гомоня,
Ничто не может веру их унять.
- Ушли? Ну, слава, слава богу.
Как надоели право, мне они.
Жирдон, вина в бокал скорей  плесни.
- Бокал? Вина ты пей из рога.
И не глядись в  меня так строго.
Неужто все вернуться могут?
Я говорю речь о кузенах.
Но если так, то быть им в стенах.
Я в каземат  кузенов брошу.
- Жирдон, ну как ты, как ты можешь?
Царица возмутилась: – Ты жесток!
- Устроила мне их ты  на поток.
Ответил злобно царь, махнув рукой.
И тут  принцесса появилась.
- Пришла, дочурка, очень мило.
Садись за стол, побольше лопай.
Жених придёт, смотри ты в оба.
Кабы не проглядеть тебе момент,
Когда явится этот супермен.
Я женишка тебе, Лизок, нашёл.
Немного староват, зато богат.
А женишок сел сразу же за стол,
Как только в зале появился.
- Без приглашенья? Очень мило!
Ты хоть бы малость постыдился.
Жирдон Курбану говорит,
Прилюдно он его стыдит.
- Паскуда ты, совсем зажрался!
Сказал царю жених богатый.
Жирдон смутился: - чёрт усатый,
Такое мне сказать. Взалкал ты. 
Гость бусы вешает на шею,
Принцессе говорит: - я млею!
- А бусы из рябины, боже мой!
Всплеснул руками огорчённый царь:
Царевне приказал их спрятать в ларь.
- Не смей носить! А то сейчас со мной
Удар  произойдёт. Чтоб  низко
Упасть так! Не бывать! Не одевать!
Послушай ты меня вот, Лизка!
Ты глянь, как носит бриллианты мать.
Вот что тебе скажу я, Лиза. 
Ты бусы будешь с жемчугом носить.
Не с нищим, а с богатым парнем  жить.
А этот твой жених подлиза!
- Так батюшка - отец, Курбан богат.
Иль жениху ты вовсе так не рад?
- Так на примете есть другой, Аршид,
Не так богат, и ничего что жид.
Тебе он бусы из  рябины
Уж точно, Лиза,  не подарит.
Тебе жених подарит сына.
Зовут его сыночка Марик.
- Ты папа, с дуба рухнул, спятил?
Зачем мне вот его  довесок?
- Аршид хорош, мы с ним поладим.
А Марик будет внуком – лестно.
- Он мне не нужен. Вот прелестно!
Чужой ребёнок, на черта он мне!
Я так  тебе скажу – Аршиду нет.
Мрачнеет царь, не нравится ответ.
С Аршидом тайные делишки,
Кроил царь из парчи излишки.
И вышло так, что крупно задолжал.
Белее мела  предводитель стал.
Всё царство отдавать вот за долги.
К Курбану обратился – помоги!
Всё канитель со свадьбой  длится.
- Жирдон, так надо породниться.
Изрёк Курбан, играя цепью.
- Горбатого зачем мне лепишь?
Царь ляпнул вдруг Курбану невпопад,
О долге думал,  жизни был не рад.
Аршид сказал: – долг возвращай скорей!
Царь много ест от стресса, стал жирней.
Дочурку замуж надо выдать.
И овцы целы, волки сыты.
Все мысли  только о замужестве,
О хомутать её  супружеством.
Дочурка вдруг встала на дыбы,
Не хочет замуж за Аршида,
- Вы обе женщины мои слепы!
Жирдон взбешён: - жених он видный.
Аршидик – то моложе, чем Курбан.
Играли в карты мы, сорвал он банк.
Я проигрался боже в пух и прах.
Теперь меня обуял жуткий страх.
Я должен царство за долги отдать,
Банкротом, бомжем, ужас просто, стать.
Зачем тебе старик Курбан? Скажи.
- Ты сам его навялил мне сперва,
Влюбилась, и вдруг, откуда взялся жид?
Жид этот жидковат, Курбан не рвач.
- Я проигрался в карты, Лиза.
Ты что, совсем глухая, что ли?
В опасности теперь отчизна.
И в сердце столько, столько боли.
Царица громко стала хохотать:
- Не за отчизну ты радеешь,
Жирдон ты мой хитрющий – за себя.
Играешь в пафос, как ты смеешь?
- Я делал, дуры ради вас, любя.
Царь злится, крутит пальцем у виска.
- Рехнулась ты никак моя жена!
Бомжами станем мы, и я и ты!
И доченька любимая твоя.
Мои желания  теперь просты.
Ты поняла, аль нет, жена моя?
Нам надо дочку выдать замуж
Аршид согласен пожениться,
Тебя он будет звать маманей.
Так избежим банкротства мы - то.
- Жирдон, да ты ума палата!
Воскликнула тут  Мельпомена.
- А где же жида кумы, сваты?
- Согласна? Вижу перемену
В твоих, жена, я настроеньях.
Цепи  единой будут звенья.
И свадьба, и кортеж, венчанье.
Аршид напишет завещанье.
- Так он же молодой ещё, Жирдон.
- На всякий случай, ясно, миль пардон.
Пусть завещает  Лизе только всё,
А также вот на  имя пусть моё.
- А ты – то здесь причём, папаша?
Тут изумилась Лизавета:
- Ты что, отец? У нас с приветом?
- Я царь! - Но ждёт тебя параша
Мой милый царь, что если вот не так,
- сказала дочь: – ты строишь козни?
- Возьми – ка  к свадьбе, доченька, пятак.
- Мерси, но нет  – Тогда три розы.
Услышав то, вся так хохочет
Царица – мать:  – Ой, нету мочи!
Какая щедрость у тебя Жирдон!
Ты жениха уже хоронишь?
Но в чём же провинился сильно он?
- На свадьбе вдруг наступит слоник.
Тот слоник будет под три тонны.
Я закажу кортеж на свадьбу.
А вдруг  произойдёт взаправду.
Нечаянно  своей ножищей
Наступит слоник на Аршида,
Не будет больше  в жизни жида.
Бывает  в жизни и почище.
И свадьба скоро состоялась.
Невеста выпускала жало.
И то вот ей не так, и эдак.
Пажи прошествовали следом.
Шлейф  платья  дети волочили.
Аршид  показывал всем силу.
Поигрывал на людях  бицепсом.
Потом не погнушался трицепсом.
От восхищенья царь кричал, вопил.
И гости то ж, подогревая пыл.
Аршид с благословения царя
Полез  вдруг на огромного слона.
Жирдон желал паденья втихаря.
Показывал всем чашу, что  полна.
Что  злата  в чаше той несметно,
- дивитесь люди, вам полезно!
Глядите в чашу, поражайтесь вы.
Узрели, что богатства,  каковы?
Курбан узрел, придя на свадьбу.
А чтобы было неповадно,
Забрал он чашу ту со златом.
И  капитал свой многократно
Тем самым нагло увеличил.
В Жирдона пальцем нервно тычет.
- Ну, что царёк? Мне отказал ты. Съел?
- Курбанчик дорогой, не осрами!
Тут царь Жирдон униженно запел:
- Ты  пятаки из меди вот возьми.
А пятаки за мой отказ тебе.
Курбан бросает пятаки толпе.
Тут поднялась такая давка.
Народ бежит за пивом в лавку.
Ну, как же, как же - дармовщина,
Закусывает пиво блином.
Жирдона злоба раздирает,
Казалось, жить он будет в рае.
Пошло всё  не по плану, всё не так,
Какой же он наивный был  простак.
Аршид меж тем царя наверх зовёт:
- По лесенке взбирайся на слона.
Прокатимся на нём с тобой вдвоём.
И песенку весёлую споём.
- Ты только погляди, как степь видна.
Царь испугался, он боится
Вдруг упасть, - сверну себе я шею,
Царь говорит: за вас радею,
За вас волнуюсь, я не прыткий.
Он в беспокойстве весь и за себя.
Слоном красиво управляя,
Аршид хохочет и смеётся.
Жирдон кричит: закрой ты рот свой!
Царь допускает явно ляпы.
Не по сценарию  развитие.
Интриги -  свадьба лишь прикрытие.
Не суждено надеждам  сбыться.
Царей там пасмурные лица.
Не задалось, и им досадно,
Но это ничего, ну, ладно.
Хоть царь с царицей очень злятся,
Всё протекает там опрятно.
Аршид со слона ловко спрыгнул,
Подходит он к своей невесте,
Священник  их венчает, крестит.
Потом исчез, куда – то сгинул.
Садятся гости дружно все за стол.
И кушанья едят, и вина пьют, 
Стараний повара им виден труд.
Наелись до отвала, сыты.
Царица на кузенов злится.
- Они объели нас, что делать?
- Прогнать их, Мельпомена, в шею.
Как в прошлый раз, что, позабыла?
- Так неудобно ж, я вся млею.
Жирдон аж удивился: мило.
На завтра не осталось ничего?
- Умяли всё они до крошки.
Видать кузенам в жизни нелегко.
- Дай мёда им по чайной ложке.
Чтоб жизнь гостям казалась слаще.
Царица тут глаза таращит.
Удивлена  не меньше же царя:
- Какая щедрость, царь. А может зря?
- Да, ладно уж, не жмись, царица.
Зато довольны будут лица.
Забудут все они обиды.
Под каменные спрячем плиты
Мы потом, когда отравим всех.
Так выпьем Мельпомена за успех.
- Ну, и коварный ты  Жирдон злодей!
Царь протянул жене  бокал с вином.
- Так Мельпомена пей же поскорей!
Царица пьёт, вся погружаясь в сон.
Неся её к реке, мурлычет царь.
Бросая в речку, изрекает:
- Всё ставлю на отечества алтарь.
Царица тут проснулась, каркнув:
- Ой! Караул! Тону! Погибну!
- По барабану мне  изгибы,
Твоё барахтанье в речной воде.
Привыкни к водным процедурам.
Ты двигайся, авось фотомодель
И выйдет с вас, -  изрёк царь хмуро.
Царицу же страх липкий обуял.
Но воплям, крикам царь её не внял
 - Ты приучайся, Мельпомена,
Полезна вам холодная вода.
И надо вот бороться с ленью,
Она моржа заветная мечта. 
Царица выплыла на берег,
Едва смогла. Был гнев умерен.
Сверкали лишь глаза. Сказала:
- Жирдон, прошу, нет, требую  развод.
- Развод? Вновь отправляйся ты в полёт!
Царь зашвырнул царицу в речку вновь.
И помидор завял, прошла любовь.
На крик жены не реагировал,
Дорогой помидоры все умял.
Те самые, что угощала,
Такая  нелюбимая жена.
Она была ему всегда верна.
Измены мужа все прощала.
И нет теперь царю прощение.
У верноподданных есть мнение.
И тут царю навстречу Нюша,
Служанка топает ногами:
-  Самец  ты есть царь полигамный!
- Да как ты смеешь так, болтуша?
Жирдон на место ставит Нюшу.
А Нюша  хочет сдобных плюшек.
- На плюшках, Нюша, разжиреешь,
На сдобе ой, как раздобреешь.
Читает Нюше царь нотацию,
И ждёт от Нюши провокацию.
- Ты мой любовничек, я всем скажу!
Так замуж брать меня ты будешь?
Хочу царицей стать, иуда.
Берёшь служанку в жёны? Ну, ты жук!
- Чего ты, Нюша, что такое?
Какая укусила муха?
- Неужто плохо царь со слухом?
Про счастье говорю большое.
Про счастье наше вот с тобою.
- Ты осмелела, голосок окреп.
Как быстро обнаглела. Строю
Тебе я козни, посажу на цепь.
В глазах служанки страх,  и в них испуг.
Бежит со страху на зелёный луг.
Она раскинула цветной шатёр,
Живёт в нём, как звезда востока.
Обед готовит, развела костёр.
Такая в жизни вот морока.
Царь мимо по лужайке проходил.
Цыганку увидал подле шатра.
Гулял он рановато там с утра.
И загорелся у Жирдона пыл.
Не знал того, что это Нюша,
Коварно разыграла так его.
Немного макияжа,  о - го – го.
Она красотка, а не клуша.
- Красотка, красатуля, цыпка,
- залебезил Жирдон, - я государь.
На картах погадай, мозги мне парь.
Ты обдирай меня как липку.
" Цыганка" Нюша засмеялась,
Жирдон тотчас узнал: - змея ты!
Под макияжем скрылась, Нюша,
Не получишь ты из плюша
Юбчонку, и подарка не видать.
Тебе не светит в жизни благодать.
- По смеху распознал моё нутро,
Иду другому мозг я парить
Государю. Сяду я на трон.
Бывай же мухомор ты старый.
Такого оскорбленья государь
Ей не прощает. Говорит ей царь:
- Ещё поплачешь Нюша у меня.
Какая  всё – таки она змея. 
Подался он с досады в тёмный лес.
В берлогу сдуру, с горя царь полез.
И видит там медведя, тот не рад.
Царь получает  бодрости заряд.
Улепетнул быстрее лани.
А вдруг медведь догонит, ранит.
- Оно мне надо? – вслух сказал Жирдон.
От страха  голос свой он не узнал.
" Где слуги, свита, караул? Где слон?
На нём любил он ездить. Провал,
Что в памяти настал, встревожил.
Сигнал в мозгу возможно ложный.
Себя, как мог, царь успокоил.
"Мне эти хлопоты, на кой мне"?
Царь думал, видит он избушку.
- Прекрасно! Поднесут здесь кружку.
Возможно с квасом, может быть с вином.
Стучится в дверь. Заходит смело в дом.
Сидит там, на печи старуха.
- Привет, - сказала бабка сухо.
- Ты неприветлива со мной, я царь!
В глазах не вижу я живинки.
Ты молока давай мне кринку.
Так в погреб лезь. За хлебом, сыром - в ларь.
- Никак ополоумел, царь. – Я гость!
Должна мне потакать, и привечать!
Старуха обглодала с мясом кость.
Царю швырнула: – Подавись! – Молчать!
Жирдон взбешён: - Вот обращение!
У бабки же иное мнение.
- Сестра Яги –  я есть Анфура.
Я  не такая уж и  дура.
Во мне ума, ума палата.
А в сундуках три пуда злата.
Жирдон был удивлён, был поражён.
В казне его всего полпуда.
- Какая бабка ты иуда!
Скрывать богатство… Я тобой пленён.
Царь спохватился, пел иначе.
- Меня пленит твой дивный, внешний вид.
Царь врёт, и не испытывает стыд.
Анфура  стала тут подначить.
- Скажи – ка разлюбезный, добрый царь.
Как личико тебе моё, мой стан?
Оно по нраву? А мой сундук, а ларь?
А может пожениться быстро нам?
- Жениться на старухе? Никогда!
Что делать мне теперь с тобой? Беда.
Отдай мне золото, Анфура.
И это будет очень мудро.
А если не отдашь, то арестую.
И брошу я тебя в темницу.
- За что ты так – то царь  лютуешь?
Воткну тебе я в зад вот спицу.
Анфура спицу для вязания,
При этом проявив старание
Воткнула спицу тут же в зад царю.
Царь закричал, прогневавшись: - убью!
И убежал он из избушки,
Теперь ему не до старушки.
- Чёрт дёрнул посетить старуху,
Нашла вот на меня  проруха.
А как же быть со златом в сундуках?
Такого злата не видал в мечтах.
Жирдон, идя по лесу, размышлял,
пока Семёна там не повстречал.
- Я голоден, я жрать хочу, Семён!
- Никак голодный? – спрашивает он.
Я право удивлён, что помнишь.
Простой я работяга,  ты же – царь.
Расхныкался ты,  ноешь, стонешь.
Негоже так  вести, мой  государь.
- Прижучило, я заблудился.
И руки мне помыть бы с мылом.
Пирог с грибами съесть, сметану.
Обычным человеком стану.
- Конечно, станешь, - тут сказал Семён,
Сняв с головы царя корону.
Напялил на себя её вдруг он.
Себя короновал он ею.
- Да как ты, самозванец, смеешь?
Царь возмутился, негодует,
А Сенька в ус себе не дует.
Пошёл он быстро прочь, прибавив шаг.
Оставил головной убор – колпак.
Его колпак примерил нервно царь.
" Неужто я теперь не государь"?
      ***
Меж тем сквалыга шёл, Робертик.
Задумал в царстве окопаться.
С охраной начал он ругаться.
Совал дублёнку им: - Примерьте.
Сердился за отказ её купить.
- И как же, господа, теперь мне  быть?
Мой бизнес прогорает. Я банкрот?
- Ты иностранец, знаем вас барыг.
Царя охрана отвечала.
Охранник наголо его постриг.
Робертик лысым стал. Кричал он.
- За что такая мне оказия?
Ну, это ж просто безобразие!
Я прибыл с королевства лично.
Свой бизнес развивать. Вот мой товар.
Дела  должны пойти отлично.
Я должен получить густой навар.
Дублёнка, надо мне её продать.
Берите же, купите, вашу мать!
- Не нужен твой товар, барыга.
Заплатим за дублёнку фигу.
Ты иностранец, убирайся.
А не уйдёшь, отправим в рай вот.
Робертик  пистолет из брюк достал,
Охрану наповал  перестрелял.
Дым заструился едкий с дула.
В охранников попали пули.
В карман наган Робертик сунул.
Но сзади кто – то в темя клюнул.
                ***
Пред зеркалом наводит марафет
Царевна. Вовсе не горюет,
А  личико своё малюет.
Плевать, что царь пропал, что нет его.
Одной царице тяжко, нелегко.
Вот был, шутил, смеялся, вдруг исчез.
В какую авантюру он полез?
Царица чахла, горевала.
- Неужто вот жены – то  мало?
Ставриду я желаю на обед,
Без перехода Мельпомена
Решила стресс нешуточный заесть.
Произошла вдруг перемена
В лице царицы. И весёлость
Настала неуместно. Рада.
Народ её встречает в сёлах,
Торжественно, как на параде.
Готовится  к тому, что во главе
Теперь  вот  государства будет.
- Мы будем с дочкой править  две.
Как  доверять могла иуде.
Молясь, сказала Мельпомена.
Строгать Жирдона  из полена
Была её заветная мечта.
И вот случилась с ним, с царём  беда.
Ушёл и не вернулся, где же он?
Он в статуе из дерева Жирдон.
Чурбан был не похожим на царя.
И выглядел совсем ну, как дурак.
                ***
Царь  вышел вскоре на поляну,
Вокруг по сторонам он глянул.
В него вселилась бесовщина,
Слепил он кирпичи из глины.
Тихонько что – то там лепечет.
Построить храм желает  вечный.
По спинке кто – то сзади брякнул.
Царь оглянулся, вяло вякнул.
- Отстаньте, не мешайте строить.
Их было мужиков тех трое.
- Католики мы, фанатичны.
- Вы не мешайте, неприлично
Совать вам длинный нос в мои дела.
С катушек съехал царь, жена свела
Его с ума. Она блудлива,
Собой к тому же не красива.
- Найду красотку помоложе,
Со зрелой дамой жить негоже.
Так думал царь, воспрянув духом.
Но получил внезапно в ухо
Удар клюкой. На божий свет Яга
Явилась, бабушка Яга. Клюка,
Которой бьёт, так деспотична,
Ведёт Яга всё ж  неприлично.
- Скажи, найти, где Василису,
А уж, не в царстве ли Кощея?
- Так точно – там, царь. Ишь, что захотел.
Я вижу по тебе - три дня не ел.
 А хочешь, во второе ухо дам?
Ведёшь  себя ты, как вот хулиган. 
Такой оценкой личности своей
Жирдон был крайне недоволен.
- Неправда, бабушка Яга, е – ей,
Осиновый ей в грудь вбил кол он.
Старуха в ужасе. В ней кол  торчит.
Стремительно отсюда прочь  бежит.
                ***
Царица вышла замуж. Вот те раз.
За писаря Романа. Был речист
Роман Извеков. Он бумаги лист
Царице подаёт. А там указ.
А том, что он супруг законный.
К супружеским изменам склонен
Извеков наш. Ему, мол, можно.
В душе царицы, ох,  тревожно.
Любовничек надежд не оправдал.
Он из казны тайком деньжата крал.
Сей жалкий писаришка обнаглел.
- Да  как ты  писарь лезть в казну посмел?
Царица  в гневе, пена изо рта.
Нет, не сбылась её, увы, мечта.
- Позвольте! – мерзкий писарь в позу встал.
- Я ваш супруг законный, значит – царь.
Имею право. – Нет, отныне псарь.
Сказала та, раскрыв свои уста.
- Наш брак с тобой фиктивный, писарь.
С царём - то я не разводилась.
- Обманщица, гадюка, ну, ты тварь!
Ну, нет, уж дудки! Я законный царь!
Тут писаришка разошёлся
Зарделась жинка, смотрит в пол всё.
Никак сконфузилась, ей стыдно?
Заерохорилось вдруг быдло.
Роман внутри невесть что возомнил,
глядит спесиво на царицу.
Но Мельпомена охлаждает пыл.
И бьёт зарвавшегося принца.
- Ошиблась я в тебе, Извеков.
Любви меж нас не вышло вечной.
Прохвостом ты, жаль оказался.
Лакей  Анисим к ним  подкрался.
И хлопнул от души  царицу
Он по спине. Хотел Романа,
Не рассчитал, отборной бранью
Царица разразилась: - Ах, ты гад!
Ты что себе позволил?!- Виноват!
Сударыня, я очень виноват.
- Сударыня? Анисим, ну, ты гад!
- Прошу прощения царица.
Принёс на завтрак я вам  риса.
Лепёшек сладких из маиса.
Давайте с вами жить пресыщенно,
На всю катушку жить насыщенно.
- Ты сбрендил? – говорит напыщенно
Царица: -  ты холоп мне ровня?
Насупилась вся, сдвинув брови.
Анисим фамильярно хлопал
Особе высшей знати попу.
Анисим САМ ПРИ ЭТОМ ЛОПАЛ
Царицы завтрак. Просто обнаглел.
Он заработал оплеуху.
- Какая укусила муха?
Лакей был возмущён, и пожалел.

Повторно тут же оплеуху
Он получил. Был арестован,
В темницу брошен он. И новое
жильё вот у него. Здесь сухо.
Однако же темно. Поговорить
И то вот не с кем. Как лакею жить?
Он балагур, шутник, рассказчик.
А здесь один. Невыносимо.
Спустя два дня пришёл приказчик,
- Лакей, прощайся же ты с сыном.
 Обмерил лентой с ног до головы
Анисима: гроб тебе сготовлю,
Лакею пояснил. - Нет сына,
Анисим  отвечает, в горле ком.
И холодок  вдруг пробежал тут в нём.
- Приказ убить тебя мне дрыном,
Приказчик что – то там во рту жуёт.
Ни капельки сочувствия, он жрёт
И не подавится куском халвы.
Такие обстоятельства, увы.
Глядит с мольбой в тоске Анисим.
- Здесь, чёрт возьми, шныряют крысы.
- Тебя не будет скоро волновать,
Что крысы в башне обитают.
Пора дружище, буду убивать.
- Не видишь, что ли, как я маюсь.
Скорее, не тяни резину.
Орудуй деревянным дрыном.
- Да, ладно уж тебе,  бог с нами,
Приказчик, что палач руками
Лишь разводит там – не звери мы.
Не леопарды, не гиены.
Живи, жируй солдатик, жди весны.
Ка вырваться тебе из плена?
Так я открою дверь, беги лакей.
Гляди на жизнь ты проще, веселей.
Бежит лакей, сверкают пятки.
У беглеца – то  статус шаткий.
Царя в бору он  вскоре встретил.
- Как – будто морда мне знакома.
Уж не сынок ты старой ведьмы?
Жирдон спросил лакея скромно.
- Да ну тебя, ведь, ты бродяга.
- Как смеешь ты Анисим вякать?
Царя не признаёшь, не узнаёшь?
Ты кто же есть? Лакей, холоп, ты вошь!
Веди меня обратно в царство.
- Не царь ты, нет, ты забияка!
- Лакей, холоп, а ну не вякай.
Веди меня ты в государство!
- Иди ты в баню, самозванец!
- А ну, молчать, молчать, засранец!
Махнул рукой царю лакей в ответ.
И удалился, не простившись.
- Не верю я тебе, не верю в бред.
В твой полный бред кобылы сивой.
Царь  всё ж лакея догоняет.
- Прости лакей, зарвался что – то я,
Такая уж судьба, судьба моя.
Тоскую страшно я о мясе.
О фруктах, овощах, печёнке.
О масле, что всегда в маслёнке.
Лакей  обнял растрогано царя.
Казалось, что растроган шибко он.
Под дых ударил. И раздался стон.
- Лакеюшка поганый, это зря.
Согнувшись пополам, царь дышит
Здоровьем он сейчас не пышет.
Нуждается в спокойствии он,
Поддержке очень. Укусил вот.
Лакея  царь со зла, с досады.
Жизнь показалась парню адом.
- Меня! Лакея! Укусил. Укус!
Суёт под нос царю он локоть.
- Зачем мне рана? Скоро я женюсь.
Раздался низкий парня рокот.
- Какие децибелы, восхищён!
Царь говорит растрогано всерьёз.
Я в тембр,  и в голос твой дурак влюблён.
Позволь мне подарить букет из роз.
- дари, любезный предводитель.
Но что – то  я не вижу вот  цветов.
- Так это виртуально, ждите.
Мне не хватает просто тёплых слов,
Чтоб восхищенье выразить  тебе,
Кода сыграешь мне ты на трубе.
Лакей тут понял -  царь – то не в себе.
Невесть, какую хрень Жирдон несёт.
Пора заткнуть его поганый рот.
Морковку сунул в рот, царь посинел.
Швырнул в ответ в глаза лакею  мел.
И разбежались оба, наконец.
Подался царь обратно снова в лес.
Царица, вдруг, откуда не возьмись.
Его сначала не признала.
- А ну, бродяга, стой! Ты задержись.
Бормочет царь ей: - денег мало.
За сердце ухватилась, стонет
Царица испытывает стресс.
В казне их нет? - кричит в истоме,
И проявляя женский интерес,
Супруга укоряет, вот где смех,
Пуская в ход кулак. – Царица, грех!
Царь упрекает, жёнушку в ответ.
С ним согласился  Карнаух, сосед
Король, что головой качает.
Царица  угощает чаем.
Пытается его задобрить.
Пуская шар заветный, пробный.
- Глотни мой шар, король, глотни, глотни!
Царица – то  игрива с королём.
- Он не пролезет в горло, лучше пни,
Сказал король вдруг – к чёрту вас пошлём.
Царица пнула короля. Вот так.
- Раз просит, что ж – его уважим.
Пусть заберёт  свои поклажи.
Привёз добра - то сколько, ну, мастак.
Король свой потирает зад. Изрёк:
- Еду привёз. А вдруг отравят?
- Ты что, сдурел, король? Ёк - макарёк.
Царица  глазками буравит
Его величество: - сдурел, король?
У нас не принято такое.
И волноваться вот не стоит,
- Боюсь, однако же, за свой я трон.
Я родичей, ох, опасаюсь.
Того гляди и свергнут. Скинут.
Умаслить их добром стараюсь.
Кузен есть долговязый, длинный.
Муртазин, падла, в спину дышит.
Он явно в этом списке лишний.
- Муртазин? Нет, не знаю. Кто такой?
Свой лоб наморщив, вспоминает
Царица, а король в ответ: - Дурной.
Он братец, мой кузен. Подманит
Посулами, наобещает,
потом – иди ты, братец,  к чёрту.
– и ручкой машет он, прощаясь.
Так дал бы я за это в морду.
- Ну, хватит, надоел. Своих проблем
Хватает до черта. Я персик съем.
Нужна разрядка, понимаешь?
Король Ажурик не желал понять.
Он удалился восвояси,
Потратив время здесь напрасно.
Его встречала в королевстве знать.
Бросали в воздух шляпы, кепи.
Всецело подчиняясь слепо
Его величеству, они галдя,
Хвалили лишь себя, его дядья.
                ***
Царь вышел  на  дорогу, крикнув:
- Проклятый лес остался позади,
Теперь поймать бы  скоро бричку.
И можно возвращаться в царство.
А управлять повозкой лично
Я буду сам,  и в  государство
Поспешу, указы подпишу.
Муртазина, гражданства я лишу.
И что ещё? Уже не помню.
Как – будто дух мой царский сломлен.
Готов пойти я в услужение,
К Ажурику – мазурику уйду.
Мне надоело править. Как я туп.
Но это ж будет унижение.
А хрен с музЫкой, чёрт один,
Зато свободный господин.
                ***
Вернёмся мы к Серго Муртазину.
На нём шикарные балясины.
Туманом всё покрыто, скрытый тип.
Он в общество полез, в верхушку влип.
Устроил он для общества пикник,
А после пиршества пожух и сник.
В чём суть? Потратил уйму денег,
Продвинулся? Нет, не на йоту.
В то время  типы взяли моду
Господ умаслить. – Что ты, сбрендил?
Сказал Муртазину  шинкарь – опух?
Тебя, назначив шишкой, выйдет  слух.
Что я  за взятку в люди вывел.
- Какая всё же есть ты выдра!
Муртазин крепко оскорбил того,
Шинкарь и рвёт, и мечет, плачет.
Как можно так обидеть вот его.
Муртазин гнёт своё: вас раскулачу!
- Спасибо, что на вы. Спасибо.
На том, Серго,  спасибо, - сыпал
Шинкарь  словами, что не от души.
Спокойно он Муртазина пришил.
А чтобы тихий омут не мутил.
Переворот затеял во дворце.
Злодей и гений - всё в одном лице.
                ***
Настала осень, листья пожелтели,
Зелёными остались сосны, ели.
И птицы, что весною заливались
Своё уже отпели, замолчали.

Балдел Кудрысь, природой восторгаясь.
Глядел с тоской на дивные поля.
Такая красота, не хуже мая.
Он замечал оттенки все, дивясь.

Кудрысь кудрявый, смелый, сильный парень.
С котомкой за плечами дул в рожок.
Был ростом мал, один всего вершок.
Но тем хорош, что котелок вот  варит.

Сварил картошку, ай, да удалец!
Глядит он в котелок, вода бурлит.
Щепотку соли всыпал, молодец.
Поел обед, вполне доволен, сыт.

Направился Кудрысь в покои.
В них почивает царь. Толкает.
И будит, рад: не двинул коня?
Не хочешь в речке сгинуть камнем?

Пиши тогда указ, что главный я,
Второй  вот человек после тебя.
Царь сути не поймёт спросонок.
- Откуда взялся  поросёнок?
А стража где была, ты как прошёл?
- Счастливый случай царь нас с вами свёл.
Царь улыбнулся: - неужели,
взаправду? Очень, очень даже рад!
- Ну, хватит эти бредни, царь ты желчный.
Схватил тут царь Кудрыся, душит.
А тот в ответ  схватил за уши.
- Ой, больно как! – кричит истошно
Его величество, - Как можно?!
Хорош! Указ издам, ты отпусти!
Дня через два, а лучше три – зайди.
- Лады, смотри – меня не обмани.
- да что ты, что ты,  я ни – ни, ни – ни.
Кудрысь выходит, кудри причесал.
Два стражника к нему, он почесал.
Сверкают только пятки, пятки.
Какой же до добра он падкий.
Добра чужого, ох же гадкий.
Улепетнул Кудрысь, ай, молодца!
Остался с носом всемогущий царь.
                ***
Царя обыденность гнетуще
влияла на него, а  сущность
В том и состояла, что праздник
Его душа просила. Язва
Чело покрыла. Вот с чего бы?
Неужто наказанье за грехи?
Ходил царь с язвой важный, гордый,
А за спиной слышны смешки – хи - хи.
- А мне плевать! – он говорил в ответ.
А то, что шлёт Кудрысь ему привет
Царь не заметил. Занят был он.
Сидел он в зале, душном, пыльном.
- Не убрано! А где уборщица,
где Нюша? Он зол, он морщится.
- Она твоя любовница, Жирдон!
Царица в гневе вне себя кричит.
Жирдон испытывает жуткий стыд.
- Ты Мельпомена, помолчи вот, - он
Царице говорит. Царь огорчён.
Он в Нюшу страстно очень,  ведь влюблён.
Прислуга слышит. Ах, какой скандал.
Багровым  царь весь со стыдобы  стал.
Плюётся, машет он руками,
Жене почистить хочет карму.
А как не знает, он не сведущ,
К гадалке  он пришёл, вид бледен.
Та хрень несёт, и свечки жжёт, глядит.
Вид важный напускает на себя.
Зашёлся в гневе криком царь, вопя.
- Гадюка ты, в тюрьме сгною! Кранты!
Тебе мошенница кранты! В тюрьму!
С себя снимает унты, суёт царю.
- Никак с катушек съехала, ты.
Не будет за гаданье платы.
- РакхЕля, я Жаркун отныне.
Я не Жирдон, Жаркун, запомни.
И не отлынивай. Я  кормчий.
Я представитель опер мыльных.

Воспрянув духом тут, РакхЕля
Жалеет о подарке: - Унты
Мне  жалко, царь, верни, - чушь мелет.
- Пожалуйста, РакхЕля. Сунь ты.
А чтоб меня царя обрадовать.
Ты мне дай яблоко Адамово.
Издала звук Ракхеля, каркнув.
Жаркуну стало славно, жарко.
Пришлось царю оно по нраву.
Царь в генеральши произвёл её.
- Женю тебя, и твой жених - Семён. 
Поджала губочки жеманно.
Ракхеля не согласна, странно.
Такой жених Семён завидный,
- Ну, как тебе скажи  не стыдно?
Жаркун вздохнул, стыдя девицу.
Он ею недоволен, злится.
Ракхеля ухватилась за царя,
И чубчик  крутит, злобно говоря:
- Бери меня Жаркун ты в жёны,
Сундук твой знаю златом полный.
Бодрит, устроить жизнь свою хочу.
Скажи - ка мне – на кой я здесь торчу?
- Вопрос, конечно, интересный
И даже в чём - то он полезный.
Торчать, голубушка не надо,
Уйти красиво, это есть  прогресс.
- Но это ж будет колоссальный стресс.
Я что? Должна травиться ядом?
- Ну, что ты, уйти, то значит уйти.
Уйти, означает  выйти вон, не смерть.
И не кончать тебе с собой, поверь.
                ***
Премьер - министр  Жан  Ахмадун Термон,
Обосновался  самолично,
Что было просто неэтично
В сим царстве, где им правил наш Жирдон.
Себя на должность он назначил.
Он поступить не мог иначе.
А потому, что был он наглецом.
Термон, чтоб не ударить в грязь лицом
Отвесил всем изысканный поклон.
Его поклоном царь был покорён.
В ответ на то, что гость заморский
желает стать премьер – министром
согласен  царь: - ты парень ловкий.
А тот сказал с улыбкой лисьей:
- Нельзя быть  тут никак иначе.
готов я ползать на карачках,
чтоб должность эту сразу получить.
- Ну, что ж,  дарую вам я этот чин.
Жирдон, любезно улыбаясь,
Кивает в знак согласья головой.
Царица же, в сомненьях маясь,
Тут возражает: - Погоди, постой.
- На кой вот ляд тебе Жаркун премьер?
Царица шепчет мужу всё на ушко.
- Царица, вы же, просто душка, -
сказал премьер, сторонник крайних мер.