Последний Звонок Друга

Средь ночи телефонный вой,
Как будто выстрел в тишине.
Экран зажёгся синевой,
И имя... имя, что во мне
Уже полгода, как осколок,
Как незажившая дыра.
Мой друг. Мой брат.
Путь был недолог...
Разбился насмерть он вчера.

Ну, то есть, в марте. А сейчас
Сентябрь срывает календарь.
Я замер. Я смотрел на вас,
На буквы, что несли печаль.
Дрожащей я рукой ответил,
Боясь услышать тишину.
И голос, тихий, словно ветер,
Разрезал ночи пелену.

«Привет. Не бойся. Это я.
Прости, что номер незнаком.
Здесь связь... ну, в общем, так себе,
И всё оплачено грехом.
Я ненадолго. Просто слушал,
Как ты вчера меня ругал,
Что я тебя тогда не слушал,
Когда ты крикнул, «Тормоза!»...

Ты прав. Я гнал. Я был так весел.
Я думал, жизнь сплошной обгон.
Теперь я здесь, в пространстве взвешен,
Где не кончается мой сон.
Здесь нет ни боли, ни печали,
Лишь эхо прожитого дня.
Мы здесь друг друга повстречали,
Все те, кто мчался, как и я.

Ты только... слышишь? Не вини
Себя. Ни в чём. Ни на мгновенье.
Цени свои простые дни,
Их каждое прикосновенье.
Там дождь идёт? А здесь ни капли.
Там пахнет кофе по утрам?
Мы здесь давно уже отвыкли
От этих простеньких даров.

Скажи моим, что я их помню.
Скажи, что я теперь покой.
И не гони так по бетону...
Прошу тебя, мой дорогой.
Ну всё, пора. Сигнал слабеет,
И оператор очень строг...»
И голос в трубке тихо реет,
И тонет в шуме... Гудок. Гудок.

Я так сидел до самой рани,
Сжимая в пальцах телефон.
И на холодном, мёртвом экране
Светилось имя... просто «Он».
А за окном шумел сентябрьский ветер,
И капли бились о стекло.
И я был самым одиноким на свете,
Кому с ТОГО СВЕТА повезло.

...Повезло? Какое слово, Боже.
Как будто выиграл в лото.
А на душе мороз по коже,
И в горле каменный затор.
Я встал, налил воды дрожащей
Рукой, что слушалась едва.
И в тишине, такой звенящей,
Всё повторял его слова.

«Цени свои простые дни...»
А я? Я их не замечал.
Я жил в плену своей вины,
Я каждый вечер застывал,
Перебирая ту поездку,
Тот смех, тот блик на лобовом,
Тот поворот, что врезал резко
Нас в столб, как будто обухом.

Я выжил. Он остался там.
И вот полгода, день за днём,
Я свой рассвет делил к чертям
С тем мартовским, проклятым днём.
Я ненавидел этот мир,
Где он не мог дышать, как я,
Где я ходил на скучный пир
Чужого, серого житья.

А он звонил. Сквозь все пределы,
Сквозь бездну, что нельзя понять.
Не чтоб жалеть себя, без дела,
А чтоб меня оттуда снять.
С того крючка самокопаний,
С той иглы боли и тоски,
Чтоб из моих воспоминаний
Убрать смертельные тиски.

Я подошёл к окну. Рассвет
Уже царапал небосклон.
И в мире, где его уж нет,
Вдруг стал осмысленнее он.
Тот запах мокрого асфальта,
Тот первый луч, пробивший мглу,
Простая жизненная правда,
Что я всё так же здесь, живу.

И я заплакал. Не от горя,
Что рвёт на части изнутри,
А тихо, с тишиною споря,
Как плачут после до зари.
Смывая копоть и усталость,
Смывая с сердца тяжкий груз.
Ведь мне не просто жизнь досталась,
А драгоценнейший искус.

Искусство помнить, но не рушить.
Искусство верить и любить.
Искусство чей-то голос слушать,
Чтоб научиться дальше жить.
Я взял свой телефон. В контактах
Нашёл тот номер без лица.
И стёр его. В прощальных актах
Нет смысла, если нет конца.

А память? Память не в мобильном.
Она в груди, она со мной.
И в этом мире, не стерильном,
Я буду жить и за него, порой.
Не гнать по трассе обречённо,
А просто чувствовать педаль.
И улыбаться удивлённо,
Смотря в сентябрьскую даль.   

Примечание: Этот стих написан как дополнение к стиху "ДТП",
но от лица выжившего (сидевшего на заднем сидении).