Идеологическое неприятие Бродским

Стихи как отражение духа народа, самой его сути, а если поэт не принимает свой народ, не принимает свою историю. Разве он перестает быть национальным поэтом... нет, поэт имеет право на неприятие. Но надо понимать и причины такого отрицания. вспомним Лермонтова.

Люблю отчизну я, но странною любовью!
Не победит ее рассудок мой.
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,

Поэт любит Родину, мы понимаем его "странную любовь". Он выступает как гуманист, когда он не хочет гордиться родиной за победы на поле боя. Понятно. что Лермонтов имеет ввиду не такие поля сражений как Бородино, а такие, где самодержавие выступало как сила вторжения для подавления других народов.

Казалось бы именно такую позицию, вслед за Лермонтовым, высказал в своем стихотворении Бродский. Но давайте посмотрим, а что реально стоит за таким идеологическим неприятием воинственной страны.

Но мы привыкли к топоту сапог,
Привыкли к ограниченной еде,
Годами лишь на хлебе и воде,

Уже с первой строчки страна превращается в большую казарму. Уже что-то уничижительно-презрительное зазвучало.  И в дополнение неуклюжая строчка "ограниченная еда". Хлеб и вода признаются как бедная, ничтожная пища, ограничивающая вкусы людей по причине их тотальной бедности. Но ведь вода и хлеб в библии, литературе это традиционные символы сытой жизни.  Бродский пытается отринуть традиционный символ и переиначить на свой лад. Возникает вопрос. Для поэта такую большую роль играет еда? Он считает, что вкусно есть, это один из главным смыслов жизни?

Иного ничего не бравши в рот,
Мы умудрялись продолжать свой род,
Твердили генералов имена,
И модно хаки в наши времена;

Вообщем вырисовывается голодная, милитаризованная страна, в которой главное это военщина. Такова идеология стиха. Но Бродский чувствует, что перегнул палку, и уже примирительно-понимающим тоном говорит.

Всегда и терпеливы и скромны,
Мы жили от войны и до войны,
От маленькой войны и до большой,
Мы все в крови — в своей или чужой...
_____________
/Иосиф Бродский/

И все же в последней строчке срывается на истерический выкрик.  В крови страна!.. в своей или чужой... Не принимает Бродский Россию, ни ее историю, ни ее настоящее, ни ее будущее.